В этот решающий момент Супер-М заколебалась. Эта гадина не совсем уверена в том, что правильно ответила на вопрос. И действительно, следующую фразу Супер-М произнесла странно дрожащим голосом - свидетельство ее растерянности.
- Спустись на один уровень со мной и покажи мне недостающий или поврежденный блок моей памяти.
- Совсем рехнулась. Как же я его найду! - сказал Тибор и искренне расхохотался.
- Похоже, ты прав, - пробормотала Супер-М. Псевдоженщина была полна сомнений и даже
отступила на несколько шагов от его тележки и коровы.
- Я хочу употребить тебя в пищу, - сказала она без особой уверенности в голосе. - Спустись на землю и следуй за мной в бункер, чтобы я могла разложить тебя на атомы, как я разлагала всех тех, кто приходил по этой дороге прежде.
- Ишь, чего захотела, образина! Накось, выкуси! Не дождешься!
Тибор поспешно запустил свои механические пальцы в карман, выхватил пистолет и прицелился в управляющий блок Супер-М - в электронный мозг мобильной части сверхкомпьютера.
- Пиф-паф, - сказал он со смехом, - и тебе конец!
- Нет, не надо, - ровным тоном попросила Супер-М. - Лучше стань моим помощником. Будешь обслуживать меня. Пойдем вниз, и я тебе покажу…
Тибор выстрелил только один раз. Пуля угодила в металлическую голову и пробила ее. Псевдоженщина закрыла глаза, потом быстро открыла их и долго, пристально глядела на Тибора. Потом повела глазами влево-вправо, будто ни на что не могла решиться. Кончилось тем, что она заморгала и стала оседать, пока не рухнула в высокий бурьян.
Тибор протянул к ней манипуляторы, схватил и попытался поднять. Смертельно опасная "образина" теперь превратилась в аккуратную груду металла - что-то вроде большого сложенного раскладного стула. Пропади она пропадом! На кой она ему? "Если и сумею поднять, - подумал он, - коровенка моя может не справиться с таким грузом ни на что не годного железа".
Тибор тронул спину голштинки кнутовищем. Она не заставила просить себя дважды - потащила за собой тележку с калекой.
"А я таки вывернулся, не пропал".
Стайка негритят расступилась, пропуская тележку. Все время, пока шло его единоборство с Супер-М, они стояли поодаль и внимательно наблюдали, чем все кончится. Отчего она не раскладывает на атомы этих несмышленышей? Загадка.
Корова неспешно вышла на дорогу и затрусила вперед. Мухи жужжали в воздухе и облепляли ее тело, но голштинка величаво игнорировала навязчивых насекомых, как будто и она понимала, какую великую победу они с Тибором только что одержали.
Глава 8
Корова поднималась все выше и выше. Путь лежал по расщелине между скалами. Справа и слева из земли торчали корни высохших деревьев. Тележка двигалась по изгибам пересохшего русла извилистой реки.
Спустя некоторое время у земли заклубился туман. Голштинка запыхалась от подъема и остановилась передохнуть. Тибор ее не тревожил.
Первые капли отравленного дождя прошелестели по листьям бурьяна. Ветер раскачивал мертвые стволы деревьев.
Тибор слегка тронул спину голштинки кнутовищем, и она покорно двинулась вперед.
Тележка покинула пересохшее русло и, перевалив через холм, очутилась на каменистом поле, заросшем подорожником и одуванчиками. Повсюду виднелись высохшие стебли сорняков, впереди - остатки сломанной изгороди.
Тибор вынул замасленную карту и принялся ее изучать. Сомнений нет. Вскорости он повстречает южные племена, а затем… "
Голштинка провезла тележку через широкую дыру в изгороди и остановилась у полуразрушенного колодца, наполовину заваленного камнями и землей. Сердце Тибора учащенно забилось от волнения. Что там впереди? Руины здания, торчащие во все стороны деревянные балки, битое стекло, покореженная мебель. А вон обгорелая старая автомобильная шина, изгнивший матрас на ржавых пружинах кровати… По краю поля стояли ряды старых деревьев - теперь сухие безлистные остовы. Все деревья в округе были именно такие - безжизненные черные палки с ветвями, многие из них выворочены из земли непрестанными ветрами.
Тибор направил тележку к бывшему саду. Ветер порывисто дул ему в лицо, принося струи зловонного тумана. Кожа калеки стала влажной и поблескивающей от оседающего на ней тумана.
- Тпру, - сказал Тибор, натягивая поводья.
На протяжении долгого времени он рассматривал старое иссохшее яблоневое дерево. Никак не мог отвести глаза. Вид этого дряхлого дерева - в отличие от остальных деревьев наполовину живого - и притягивал его, и сердил. "Единственное из всех цепляется за жизнь, - подумал он. - Все проиграли битву за жизнь, а оно продолжает прозябать - такое убогое, такое уродливое…"
Дерево действительно выглядело малоприглядно; голые ветви, почерневшая кора. Только кое-где трепещут на ветру одинокие листики да упрямо не желают падать несколько уже высохших, сморщенных яблок. Эти яблоки выглядели позабытыми-позаброшенными сиротами - и ветер-то их лупцует, и дождь-то их мочит, и туман донимает своими холодными щупальцами… Внизу, меж камней, застряли старые полусгнившие листья.
Тибор в задумчивости протянул экстензор, механическими пальцами сорвал листок с яблони и вперился в него взглядом.
"Какого рожна я тут делаю?" - мелькнула внезапная мысль.
Корявое почернелое дерево грозно накренилось от порыва ветра. Узловатые сучья истошно заскрипели. Тибор невольно отпрянул - до того противный звук издал этот древесный старец, цепляющийся за ненужную жизнь.
Близилась ночь. Стремительно темнело. Следующий порыв холодного ветра полуразвернул Тибора в тележке. Он заворочался, завозился, с трудом вернулся в прежнее положение, одергивая манипуляторами свое задравшееся пальтецо. Долина погружалась в густые сумерки. Скоро наступит непроглядная темнота.
В тумане и сумраке яблоневое дерево казалось зловещим, суровым. Ветер сорвал с него еще несколько листов, и те медленно закружились к земле. Один листок пролетел совсем недалеко от головы Тибора - он попытался поймать его, но механические пальцы ухватили пустоту.
И такая тоска его взяла, беспричинная, острая, и такую усталость, смешанную со страхом, он вдруг ощутил, что тут же сказал самому себе: "Надо поскорей убираться отсюда!" - и хлестнул коровенку кнутом.
Но тут его взгляд упал на одно почти живое яблоко на ветви, и он внутренне успокоился - так же внезапно, как до этого ошалел от вдруг поднявшегося из нутра сознания своего сиротства.
Тибор привел в действие рацию, притороченную к тележке в отделении за его спиной.
- Святой отец, - сказал он. - Сил нет продолжать.
Он подождал; ответом было лишь потрескивание. Он стал нетерпеливо крутить ручку настройки, чтобы поймать в эфире хоть чей-нибудь голос.
"Не с моим счастьем. Что ж это за доля такая мне выпала - тащить на плечах все горести мира, этакую неподъемную ношу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65