Правда, сделка включала и место за капитанским столом, а Биворы отнюдь не ограничивали себя в пище. Они перешли, как и вся команда, на солонину лишь за три дня до прибытия в порт.
Красный камзол, сиявший золотом пуговиц и отороченный кружевным галуном, свободно свисал с него и, безусловно, нуждался в портновской подгонке, однако бриджи с жилетом Джек все-таки ухитрился ушить. Сам, сзади, несколькими стежками, с помощью нити для парусины и одолженной у матросов иглы. Повертевшись туда-сюда, он пришел к выводу, что в целом выглядит не слишком убого. Его волосы были припудрены и аккуратно уложены тщаниями миссис Бивор. Густой синий цвет собиравшей их ленты прекрасно перекликался с окантовкой мундира. Наряд довершали новехонькие креповые чулки и добротные черные кожаные башмаки.
Бургойн сказал:
— Ты станешь первым из Шестнадцатого драгунского на той стороне океана. Смотри не ударь в грязь лицом.
Разглядывая себя в зеркало, Джек решил, что, возможно, и не ударит, если… если, конечно, в Гаспе отыщется хоть один приличный портной.
Бургойн. Он очень честолюбив и очень переживает, что Шестнадцатый вот уже где-то около полугода не несет настоящей воинской службы, а обретается при дворце в Лондоне. В чем, собственно, полковник сам же и виноват. Он так вышколил свеженабранный полк, что тот сразу сделался украшением всех парадов и учебных маневров, до которых так охоч король Георг. Тот на правах бывшего кавалериста нередко лично принимал в них участие, а иногда прихватывал и жену. И когда мысли его величества наконец прояснились достаточно, чтобы активизировать действия англичан в Новом Свете, честь сообщить об этом командующему британскими войсками в Канаде была, разумеется, предоставлена элитному подразделению, а по закону, установленному в добровольческих формированиях, в подобные командировки автоматически посылался последний зачисленный в полк волонтер. Ибо его отсутствие еще не могло ни на чем ощутимо сказаться, и потому в Америку был отправлен корнет Абсолют.
Бургойн выразил свое сожаление по этому поводу, но ничего поделать не мог и ограничился тем, что вручил Джеку авторский экземпляр им же составленного и только что изданного «Сборника наставлений для молодых офицеров».
— Не ленись, основательно изучи эту брошюру. В ней ты найдешь много полезного для себя. А если на борту обнаружится старый солдат, сведи с ним дружбу, пусть он введет тебя в тонкостти службы в пехоте, ибо на то континенте у нас кавалерии нет.
Джек последовал его совету: то есть постоянно штудировал сборник и даже нашел себе консультанта, известного своим сквернословием капрала из Йоркшира, что на севере Англии, Уильяма Хэнкока. Тот за далеко не умеренную (в пять гиней) плату обучил Джека вполне сносно управляться с мушкетом, правда, с помощью довольно неординарного набора ругательств, проясняющих суть отношений южан со скотом.
Сверху донесся новый взрыв брани, сопровождаемый очередным жутким креном. Вернувшись в вертикальное положение, Джек еще раз кинул взгляд в зеркало и сел к столу. Там, рядом с уже засаленным сборничком наставлений лежали два письма. Читаных-перечитаных и вызывавших у него весьма разные чувства. Первое, например, он не раз порывался порвать.
Его отправили из Герренхаузена за две недели до отхода «Сильфиды». Это было единственное письмо, которое Джек получил от отца, хотя тот регулярно сносился с матерью. Сэр Джеймс коротко сообщал сыну, что вернулся на военную службу, чтобы, встав под знамена Ганновера , опять отличиться в схватках с французами и тем самым, возможно, восстановить свое положение в Англии.
О миссии Джека он был уже извещен.
«Итак, оба Абсолюта отправляются на войну. Я надеялся в первых баталиях быть с тобой рядом. Передавая свой опыт и подавая пример. Но твоя свихнувшаяся мамаша и ее подпевалы, недостойные даже того, чтобы поцеловать меня в зад, задурили тебе мозги до такой степени, что в результате твои глупые выходки лишили нас обоих возможности плечом к плечу выступить против врага. Так что теперь я могу дать тебе только несколько кратких рекомендаций. Они очень просты.
Будь честен перед собой, перед товарищами, перед отечеством, перед своим королем. Два первых пункта — более приоритетны. В бою повинуйся приказам своих командиров, прислушивайся к своим барабанам и не упускай из виду английских знамен. Держи строй, равняясь на Джонни слева и Билли справа. Стой за них, они будут стоять за тебя. Никогда не отступай раньше, чем Билли и Джонни.
Помимо всего прочего, береги наше имя. Ради той славы, которой покрыли его наши предки. Проявляй стойкость, какую ты проявил, стреляясь со своим двоюродным братом. Когда ты вышел к барьеру, я внутренне рукоплескал тебе, сын. В тот миг ты впервые повел себя как мужчина. Не сомневаюсь, что точно так же ты будешь вести себя и в дальнейшем».
Следующий абзац был написан другим пером и другими чернилами. Видимо, после перерыва.
«Теперь еще одно. Война есть война. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, а потому я не хочу, чтобы между нами остались неясности. Ночь в Воксхолле была для тебя испытанием духа, однако жизни твоей не грозило ничто. Как и жизни того, с кем ты дрался. Мы с полковником Бургойном, щадя вашу молодость, договорились, что он зарядит пистолеты лишь порохом. Инициатором этой уловки был я, за что и не думаю извиняться. Но поскольку вы оба — и мой племянник, и ты — с честью прошли через этот экзамен, я больше никогда не стану вмешиваться в ваши с ним отношения. Если подобная ситуация сложится вновь, в чем я, учитывая вашу горячую кровь и беспросветную глупость, почти стопроцентно уверен, вы вольны поступать, как вам заблагорассудится.
Впрочем, как ты должен знать, с твоим кузеном разобрались. Так что эту историю теперь можно оставить»
Он скрипнул зубами. Разобрались! Это словечко опять разожгло в нем ярость. С тем, что его так надули с дуэлью, Джек еще как-то мог примириться, но остальное по-прежнему выводило его из себя. Гнуснейшего из мерзавцев просто-напросто лишили субсидий, однако приобрели ему офицерский патент. В пехотном полку. Крестер был, в сущности, отмазан, а не наказан.
«Также твоя мать сообщила мне, что и второе дело улажено. Возможно, не к твоему удовольствию, но лучшим образом для всех прочих. И в особенности для юной леди. Поэтому я настоятельно прошу… нет, даже приказываю: вычеркни ее из памяти. Ваши пути разошлись!»
Прочитав это, Джек испустил горький вздох. Он неоднократно пытался повидаться с Клотильдой, но его больше так и не впустили в дом на Трифт-стрит. Однако впустили его мать, и через неделю после событий Крестер, выбравшись из укрытия, отправился в полк, ордер об аресте молодых Абсолютов был аннулирован, а Клотильда Гвен объявила о своем намерении выйти замуж за Клода Берри, если тот выкупит долю в деле отца и сделается его партнером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Красный камзол, сиявший золотом пуговиц и отороченный кружевным галуном, свободно свисал с него и, безусловно, нуждался в портновской подгонке, однако бриджи с жилетом Джек все-таки ухитрился ушить. Сам, сзади, несколькими стежками, с помощью нити для парусины и одолженной у матросов иглы. Повертевшись туда-сюда, он пришел к выводу, что в целом выглядит не слишком убого. Его волосы были припудрены и аккуратно уложены тщаниями миссис Бивор. Густой синий цвет собиравшей их ленты прекрасно перекликался с окантовкой мундира. Наряд довершали новехонькие креповые чулки и добротные черные кожаные башмаки.
Бургойн сказал:
— Ты станешь первым из Шестнадцатого драгунского на той стороне океана. Смотри не ударь в грязь лицом.
Разглядывая себя в зеркало, Джек решил, что, возможно, и не ударит, если… если, конечно, в Гаспе отыщется хоть один приличный портной.
Бургойн. Он очень честолюбив и очень переживает, что Шестнадцатый вот уже где-то около полугода не несет настоящей воинской службы, а обретается при дворце в Лондоне. В чем, собственно, полковник сам же и виноват. Он так вышколил свеженабранный полк, что тот сразу сделался украшением всех парадов и учебных маневров, до которых так охоч король Георг. Тот на правах бывшего кавалериста нередко лично принимал в них участие, а иногда прихватывал и жену. И когда мысли его величества наконец прояснились достаточно, чтобы активизировать действия англичан в Новом Свете, честь сообщить об этом командующему британскими войсками в Канаде была, разумеется, предоставлена элитному подразделению, а по закону, установленному в добровольческих формированиях, в подобные командировки автоматически посылался последний зачисленный в полк волонтер. Ибо его отсутствие еще не могло ни на чем ощутимо сказаться, и потому в Америку был отправлен корнет Абсолют.
Бургойн выразил свое сожаление по этому поводу, но ничего поделать не мог и ограничился тем, что вручил Джеку авторский экземпляр им же составленного и только что изданного «Сборника наставлений для молодых офицеров».
— Не ленись, основательно изучи эту брошюру. В ней ты найдешь много полезного для себя. А если на борту обнаружится старый солдат, сведи с ним дружбу, пусть он введет тебя в тонкостти службы в пехоте, ибо на то континенте у нас кавалерии нет.
Джек последовал его совету: то есть постоянно штудировал сборник и даже нашел себе консультанта, известного своим сквернословием капрала из Йоркшира, что на севере Англии, Уильяма Хэнкока. Тот за далеко не умеренную (в пять гиней) плату обучил Джека вполне сносно управляться с мушкетом, правда, с помощью довольно неординарного набора ругательств, проясняющих суть отношений южан со скотом.
Сверху донесся новый взрыв брани, сопровождаемый очередным жутким креном. Вернувшись в вертикальное положение, Джек еще раз кинул взгляд в зеркало и сел к столу. Там, рядом с уже засаленным сборничком наставлений лежали два письма. Читаных-перечитаных и вызывавших у него весьма разные чувства. Первое, например, он не раз порывался порвать.
Его отправили из Герренхаузена за две недели до отхода «Сильфиды». Это было единственное письмо, которое Джек получил от отца, хотя тот регулярно сносился с матерью. Сэр Джеймс коротко сообщал сыну, что вернулся на военную службу, чтобы, встав под знамена Ганновера , опять отличиться в схватках с французами и тем самым, возможно, восстановить свое положение в Англии.
О миссии Джека он был уже извещен.
«Итак, оба Абсолюта отправляются на войну. Я надеялся в первых баталиях быть с тобой рядом. Передавая свой опыт и подавая пример. Но твоя свихнувшаяся мамаша и ее подпевалы, недостойные даже того, чтобы поцеловать меня в зад, задурили тебе мозги до такой степени, что в результате твои глупые выходки лишили нас обоих возможности плечом к плечу выступить против врага. Так что теперь я могу дать тебе только несколько кратких рекомендаций. Они очень просты.
Будь честен перед собой, перед товарищами, перед отечеством, перед своим королем. Два первых пункта — более приоритетны. В бою повинуйся приказам своих командиров, прислушивайся к своим барабанам и не упускай из виду английских знамен. Держи строй, равняясь на Джонни слева и Билли справа. Стой за них, они будут стоять за тебя. Никогда не отступай раньше, чем Билли и Джонни.
Помимо всего прочего, береги наше имя. Ради той славы, которой покрыли его наши предки. Проявляй стойкость, какую ты проявил, стреляясь со своим двоюродным братом. Когда ты вышел к барьеру, я внутренне рукоплескал тебе, сын. В тот миг ты впервые повел себя как мужчина. Не сомневаюсь, что точно так же ты будешь вести себя и в дальнейшем».
Следующий абзац был написан другим пером и другими чернилами. Видимо, после перерыва.
«Теперь еще одно. Война есть война. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, а потому я не хочу, чтобы между нами остались неясности. Ночь в Воксхолле была для тебя испытанием духа, однако жизни твоей не грозило ничто. Как и жизни того, с кем ты дрался. Мы с полковником Бургойном, щадя вашу молодость, договорились, что он зарядит пистолеты лишь порохом. Инициатором этой уловки был я, за что и не думаю извиняться. Но поскольку вы оба — и мой племянник, и ты — с честью прошли через этот экзамен, я больше никогда не стану вмешиваться в ваши с ним отношения. Если подобная ситуация сложится вновь, в чем я, учитывая вашу горячую кровь и беспросветную глупость, почти стопроцентно уверен, вы вольны поступать, как вам заблагорассудится.
Впрочем, как ты должен знать, с твоим кузеном разобрались. Так что эту историю теперь можно оставить»
Он скрипнул зубами. Разобрались! Это словечко опять разожгло в нем ярость. С тем, что его так надули с дуэлью, Джек еще как-то мог примириться, но остальное по-прежнему выводило его из себя. Гнуснейшего из мерзавцев просто-напросто лишили субсидий, однако приобрели ему офицерский патент. В пехотном полку. Крестер был, в сущности, отмазан, а не наказан.
«Также твоя мать сообщила мне, что и второе дело улажено. Возможно, не к твоему удовольствию, но лучшим образом для всех прочих. И в особенности для юной леди. Поэтому я настоятельно прошу… нет, даже приказываю: вычеркни ее из памяти. Ваши пути разошлись!»
Прочитав это, Джек испустил горький вздох. Он неоднократно пытался повидаться с Клотильдой, но его больше так и не впустили в дом на Трифт-стрит. Однако впустили его мать, и через неделю после событий Крестер, выбравшись из укрытия, отправился в полк, ордер об аресте молодых Абсолютов был аннулирован, а Клотильда Гвен объявила о своем намерении выйти замуж за Клода Берри, если тот выкупит долю в деле отца и сделается его партнером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87