— Если бы Джон ей нравился, то она бы ни за что не ответила на его собственный поцелуй так, как она сделала это там, в сенном сарае.
Но вскоре, когда Джим покинул салун и пошел через улицу, его сомнения вновь вернулись к нему. Он вспомнил, что Сэйдж Ларкин некоторое время была замужем и муж вот уже два месяца, как мертв. Не будет ли естественным предположить, что нормальная женщина просто начинает скучать о физической близости с мужчиной. А в этом случае Джону, возможно, и удастся пробудить у нее страсть, которая есть у него. И, кроме того, Джон Стюарт может предложить этой женщине то, что он, Джим Латур, никогда не сможет и не должен предлагать — жениться на ней.
С угрюмым взглядом Джим подошел к двери ресторана, увидев через стекло, как люди в помещении смеются и разговаривают, поедая свой ужин. Внезапно его лицо потемнело еще больше, и он раздраженно нахмурился, потому что рядом раздался резкий голос Реби и за рукав его куртки ухватилась ее цепкая рука.
— А я тоже только что собиралась поужинать. Мы можем поесть вместе!
— А, черт! — выругался сквозь зубы Латур и посмотрел на вцепившуюся в него женщину. На ней было ярко красное атласное платье с таким глубоким вырезом, что он оставлял едва прикрытыми ее груди. На голове у нее была какая-то кошмарного вида шляпка с ужасным черным плюмажем — и где она его только раздобыла? Теперь, как никогда раньше, отчетливо Джим видел, что выглядит его бывшая любовница так, как выглядит, ни больше ни меньше — раскрашенная шлюха, у которой к тому же лучшие годы улетают в прошлое.
— М-да, — толкая дверь, мрачно подумал Латур, — Коттонвудским кумушкам будет о чем завтра посудачить. Он почти наяву слышал их голоса. — Певичка перенесла свою благосклонность на доктора, а Латур снова со своей потаскушкой.
Когда Реби своим пронзительным голосом завопила: «О Боже, Боже! Не правда ли, Джим, грандиозно!» — он с отвращением поморщился. А его спутница пронзительно и громко захохотала, давая возможность всем посетителям обратить внимание на свое прибытие. Это ей удалось. Все в зале подняли свои головы и уставились на них. Под их взглядами Джим Латур вслед за Реби и официанткой прошел к своему месту, всего через два столика от Сэйдж и Джона.
Их появление совершенно расстроило Сэйдж Джим откровенно давал понять ей и всему городу, что Реби по прежнему занимает большое место в его жизни и что ничего в отношениях между ними не изменилось.
Глядя в свою тарелку, покраснев от стыда, Сэйдж думала, что теперь будет, если горожане начнут говорить, будто владелец салуна спит с ними обеими. И она абсолютно беспомощна и никак не сможет заставить этих людей думать по другому. При мысли об этом молодая вдова почувствовала, как в ней разгорается гнев. Да так ли уж она беспомощна? Надо показать всем, что ее интересует только Джон и что ей нет никакого дела до Джима Латура.
Конечно, это будет не совсем честно по отношению к Джону, но она постарается, чтобы он ничего не заметил и чтобы после ее спектакля ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что красивый доктор ей нравится.
Она стала очень оживленной и начала с увлечением рассказывать Джону, как в далеком детстве отцовский бык однажды загнал ее на дерево. Сам рассказ, правда, никому не был слышен, но вот ее мягкий смех и нежные прикосновения к руке доктора не остались незамеченными аудиторией.
Джона сначала приятно поразила внезапная перемена в настроении женщины, однако, вскоре он догадался, что все это игра, предназначенная для Джима, а совсем не для него. Его это открытие расстроило, но все же он решил поддерживать Сэйдж в ее усилиях. В конце концов и для Джима Латура наступило время узнать кое что о муках ревности.
Джон, улыбнувшись, посмотрел в глаза своей соседки и наклонился к ней, как будто шепча на ухо что-то крайне интимное. На самом деле он сказал, незаметно кивнув в сторону Латура: «Давай-ка, позлим его хорошенько».
На мгновение в глазах Сэйдж мелькнуло удивление, но уже в следующую секунду она хихикнула и игриво замахнулась на Джона, воскликнув при этом: «Ах ты, проказник!», и тут же заметила краем глаза, как Джим дернул головой и внимательно посмотрел на нее.
— О, Джим, Реби, привет! — чрезвычайно приветливо и радостно воскликнула она, будто только-только увидела их. — Не хотите присоединиться к нам с Джоном?
Вместо ответа Джим все так же пристально смотрел на нее, и тогда Сэйдж улыбнулась и, пожав плечами, громко произнесла, обращаясь к доктору:
— Полагаю, влюбленные пташки хотят побыть вдвоем.
Наверняка, слова достигли ушей того, кому предназначались, потому что ответом ей был убийственный взгляд Латура, от которого у нее на минуту похолодела спина.
Затем ей и Джону принесли жареных цыплят, и они набросились на еду с огромным энтузиазмом, продолжая обмениваться тихими смешками и нежными, ласковыми взглядами.
Джим наблюдал за ними сквозь полуприкрытые ресницы, пожираемый приступами ревности. Подобного чувства он еще никогда не испытывал, и сейчас это новое ощущение ему крайне не нравилось. Оно с яростью грызло ему сердце, причиняя неимоверные страдания. Казалось, еще немного и он, вскочив со своего места, бросится к своему старому другу Джону, чтобы врезать как следует по его улыбающейся, довольной физиономии.
В это время он почувствовал, как Реби взяла его за руку и хочет что-то сказать. Джим повернул к ней свое потемневшее от раздражения лицо и скорее пролаял, чем спросил:
— Что тебе еще?
Нимало не смущенная такой его реакцией шлюха беззаботно прощебетала:
— По моему, Сэйдж и Джон отлично проводят время. Никогда не видела раньше, чтобы Сэйдж столько смеялась. Обычно она такая задумчивая.
Реби искоса посмотрела на Джима и спросила:
— А ты знаешь, они, кажется, нравятся друг другу.
— Не знаю и тебе не советую проявлять беспокойство. У них сегодня просто дружеский ужин.
— Да? А мне что-то кажется, что тут более, чем просто «дружеский ужин». Бьюсь об заклад, — Реби хихикнула, — что сегодня док пройдет дальше кухни. И готова спорить, он сегодня снова увидит спальню этой мисс Воображалы. И, черта с два, он будет обследовать ее как больную.
Ехидное выражение исчезло с ее лица, потому что в нее вонзился холодный и острый, как стальной клинок, взгляд Джима.
— А почему бы тебе просто не заткнуться? Подумай о тех, кто сегодня будет тебя обследовать!
— Может, это будешь ты, Джим? — с надеждой посмотрела на него Реби. — Ты так давно не приходил…
— Нет, меня не будет, Реби, — голос мужчины несколько смягчился. — Ты же с самого начала знала, что у нас не будет в будущем никаких шансов остаться вместе. Сейчас время пришло, и наши отношения кончены раз и навсегда.
Эти слова перечеркнули все ее надежды, но так просто шлюха не собиралась сдаваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Но вскоре, когда Джим покинул салун и пошел через улицу, его сомнения вновь вернулись к нему. Он вспомнил, что Сэйдж Ларкин некоторое время была замужем и муж вот уже два месяца, как мертв. Не будет ли естественным предположить, что нормальная женщина просто начинает скучать о физической близости с мужчиной. А в этом случае Джону, возможно, и удастся пробудить у нее страсть, которая есть у него. И, кроме того, Джон Стюарт может предложить этой женщине то, что он, Джим Латур, никогда не сможет и не должен предлагать — жениться на ней.
С угрюмым взглядом Джим подошел к двери ресторана, увидев через стекло, как люди в помещении смеются и разговаривают, поедая свой ужин. Внезапно его лицо потемнело еще больше, и он раздраженно нахмурился, потому что рядом раздался резкий голос Реби и за рукав его куртки ухватилась ее цепкая рука.
— А я тоже только что собиралась поужинать. Мы можем поесть вместе!
— А, черт! — выругался сквозь зубы Латур и посмотрел на вцепившуюся в него женщину. На ней было ярко красное атласное платье с таким глубоким вырезом, что он оставлял едва прикрытыми ее груди. На голове у нее была какая-то кошмарного вида шляпка с ужасным черным плюмажем — и где она его только раздобыла? Теперь, как никогда раньше, отчетливо Джим видел, что выглядит его бывшая любовница так, как выглядит, ни больше ни меньше — раскрашенная шлюха, у которой к тому же лучшие годы улетают в прошлое.
— М-да, — толкая дверь, мрачно подумал Латур, — Коттонвудским кумушкам будет о чем завтра посудачить. Он почти наяву слышал их голоса. — Певичка перенесла свою благосклонность на доктора, а Латур снова со своей потаскушкой.
Когда Реби своим пронзительным голосом завопила: «О Боже, Боже! Не правда ли, Джим, грандиозно!» — он с отвращением поморщился. А его спутница пронзительно и громко захохотала, давая возможность всем посетителям обратить внимание на свое прибытие. Это ей удалось. Все в зале подняли свои головы и уставились на них. Под их взглядами Джим Латур вслед за Реби и официанткой прошел к своему месту, всего через два столика от Сэйдж и Джона.
Их появление совершенно расстроило Сэйдж Джим откровенно давал понять ей и всему городу, что Реби по прежнему занимает большое место в его жизни и что ничего в отношениях между ними не изменилось.
Глядя в свою тарелку, покраснев от стыда, Сэйдж думала, что теперь будет, если горожане начнут говорить, будто владелец салуна спит с ними обеими. И она абсолютно беспомощна и никак не сможет заставить этих людей думать по другому. При мысли об этом молодая вдова почувствовала, как в ней разгорается гнев. Да так ли уж она беспомощна? Надо показать всем, что ее интересует только Джон и что ей нет никакого дела до Джима Латура.
Конечно, это будет не совсем честно по отношению к Джону, но она постарается, чтобы он ничего не заметил и чтобы после ее спектакля ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что красивый доктор ей нравится.
Она стала очень оживленной и начала с увлечением рассказывать Джону, как в далеком детстве отцовский бык однажды загнал ее на дерево. Сам рассказ, правда, никому не был слышен, но вот ее мягкий смех и нежные прикосновения к руке доктора не остались незамеченными аудиторией.
Джона сначала приятно поразила внезапная перемена в настроении женщины, однако, вскоре он догадался, что все это игра, предназначенная для Джима, а совсем не для него. Его это открытие расстроило, но все же он решил поддерживать Сэйдж в ее усилиях. В конце концов и для Джима Латура наступило время узнать кое что о муках ревности.
Джон, улыбнувшись, посмотрел в глаза своей соседки и наклонился к ней, как будто шепча на ухо что-то крайне интимное. На самом деле он сказал, незаметно кивнув в сторону Латура: «Давай-ка, позлим его хорошенько».
На мгновение в глазах Сэйдж мелькнуло удивление, но уже в следующую секунду она хихикнула и игриво замахнулась на Джона, воскликнув при этом: «Ах ты, проказник!», и тут же заметила краем глаза, как Джим дернул головой и внимательно посмотрел на нее.
— О, Джим, Реби, привет! — чрезвычайно приветливо и радостно воскликнула она, будто только-только увидела их. — Не хотите присоединиться к нам с Джоном?
Вместо ответа Джим все так же пристально смотрел на нее, и тогда Сэйдж улыбнулась и, пожав плечами, громко произнесла, обращаясь к доктору:
— Полагаю, влюбленные пташки хотят побыть вдвоем.
Наверняка, слова достигли ушей того, кому предназначались, потому что ответом ей был убийственный взгляд Латура, от которого у нее на минуту похолодела спина.
Затем ей и Джону принесли жареных цыплят, и они набросились на еду с огромным энтузиазмом, продолжая обмениваться тихими смешками и нежными, ласковыми взглядами.
Джим наблюдал за ними сквозь полуприкрытые ресницы, пожираемый приступами ревности. Подобного чувства он еще никогда не испытывал, и сейчас это новое ощущение ему крайне не нравилось. Оно с яростью грызло ему сердце, причиняя неимоверные страдания. Казалось, еще немного и он, вскочив со своего места, бросится к своему старому другу Джону, чтобы врезать как следует по его улыбающейся, довольной физиономии.
В это время он почувствовал, как Реби взяла его за руку и хочет что-то сказать. Джим повернул к ней свое потемневшее от раздражения лицо и скорее пролаял, чем спросил:
— Что тебе еще?
Нимало не смущенная такой его реакцией шлюха беззаботно прощебетала:
— По моему, Сэйдж и Джон отлично проводят время. Никогда не видела раньше, чтобы Сэйдж столько смеялась. Обычно она такая задумчивая.
Реби искоса посмотрела на Джима и спросила:
— А ты знаешь, они, кажется, нравятся друг другу.
— Не знаю и тебе не советую проявлять беспокойство. У них сегодня просто дружеский ужин.
— Да? А мне что-то кажется, что тут более, чем просто «дружеский ужин». Бьюсь об заклад, — Реби хихикнула, — что сегодня док пройдет дальше кухни. И готова спорить, он сегодня снова увидит спальню этой мисс Воображалы. И, черта с два, он будет обследовать ее как больную.
Ехидное выражение исчезло с ее лица, потому что в нее вонзился холодный и острый, как стальной клинок, взгляд Джима.
— А почему бы тебе просто не заткнуться? Подумай о тех, кто сегодня будет тебя обследовать!
— Может, это будешь ты, Джим? — с надеждой посмотрела на него Реби. — Ты так давно не приходил…
— Нет, меня не будет, Реби, — голос мужчины несколько смягчился. — Ты же с самого начала знала, что у нас не будет в будущем никаких шансов остаться вместе. Сейчас время пришло, и наши отношения кончены раз и навсегда.
Эти слова перечеркнули все ее надежды, но так просто шлюха не собиралась сдаваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99