Она думала подъехать на одной из запряженных мулами повозок, но обнаружила, к своему отчаянию, что они еще не разгрузились.
Если она хотела поскорее добраться до «Мимозы», то вынуждена была идти пешком.
На самом деле это не так уж далеко, говорила она себе, топая по раскисшей дороге, которая, со своими грязными лужами и свежими колеями, служила безмолвным свидетельством вчерашнего дождя. Но погода стояла влажная, и хотя высокие сосны по обочинам дороги не пропускали солнце, они не защищали от духоты.
«Мимоза» располагалась не дальше чем в пяти милях, по подсчетам Джесси, но на ней были новые туфли на красивых французских каблучках, и через некоторое время они начали натирать ноги. Платье, купленное в Джексоне в то же время, что и туфли, было сшито по последней моде. Оно было прелестного насыщенно-голубого оттенка, обнажая плечи на французский манер, но юбка сзади была чуть длиннее, чем спереди, и ей приходилось постоянно приподнимать ее, чтобы не заляпать грязью. Ленты шляпы начали раздражать шею, а когда она надела шляпу на голову, стало еще жарче. Она чувствовала себя несчастной, ноги болели и, как и во всех остальных несчастьях ее жизни, в этом был виноват Клайв Макклинток!
Затем Джесси услышала слабый раскат грома. Не успела она в испуге поднять глаза, как небеса разверзлись и на землю обрушились серебристые потоки дождя.
К тому времени, когда она обогнула поворот дороги, где Клайв ждал ее под можжевельниками, Джесси вымокла до нитки. Ее шляпа давно обвисла, по насквозь промокшим ее полям вода стекала на плечи. Платье, промокшее, как и шляпа, казалось, весило тонну. Вода натекла в туфли, и мокрая кожа натерла мозоли.
И все же она была еще не вполне готова пасть духом и сдаться. Когда она увидела Клайва, поджидающего ее, то задрала нос и прошла мимо него. Сознание того, как совершенно нелепо она должна выглядеть, промокшая до нитки, ковыляющая под все еще льющимся дождем, безумно раздражало ее. Когда он пустил Храбреца идти шагом с ней рядом, она метнула на него взгляд, полный презрения.
Единственным утешением ей служило то, что он был таким же промокшим, как и она. Хотя, разумеется, его шляпа не обвисла. Только не у него!
– Еще не передумала? – Вопрос прозвучал раздражающе весело. Джесси бросила на него взгляд, который мог бы разрезать и гранит, и продолжала шагать под дождем, задрав нос. – Камешек попал в туфлю? – Этот фальшиво-заботливый тон вызвал у нее желание схватить камень и размозжить ему башку. Игнорируя его, она тащилась дальше.
Затем Храбрец, как она подозревала, не совсем случайно, шарахнулся. Большая лошадь чуть отскочила в сторону, прежде чем Клайв успел удержать его. В результате этого представления зад животного развернулся и столкнулся со спиной Джесси. Застигнутая врасплох, она полетела вперед, потеряла равновесие и шлепнулась прямо в лужу лицом.
Не успела она достаточно прийти в себя, чтобы подняться, как Клайв соскочил с лошади и присел на корточки рядом с ней.
– Джесси! Ты не ушиблась?
– Ты сделал это нарочно! – обвинила она, садясь и свирепо зыркнув на него.
– Очевидно, нет, – ответил он на свой вопрос, затем окинул взглядом поля ее уже испорченной соломенной шляпы, теперь придавленные и свисающие перед носом, всю ее, от бровей до края платья в красноватой грязи, и рот его дернулся в улыбке.
– Если ты засмеешься, да поможет мне Бог, я убью тебя, – предупредила она сквозь стиснутые зубы, когда по всему стало ясно, что он именно это и собирается сделать.
– Думаю, мне придется рискнуть, – выдавил он, прежде чем разразиться смехом, что заставило ее с тоской взглянуть на его все еще слегка припухший нос.
Джесси в ярости уставилась на него. Но не успела она хоть что-то сделать, чтобы осуществить свою угрозу, как он поднял ее из лужи и встал, все еще посмеиваясь, чтобы усадить ее на спину Храбреца.
Если бы она не была такой мокрой, такой грязной и такой уставшей и если бы он предусмотрительно не держал поводья в руке, она бы пришпорила Храбреца и ускакала бы прежде, чем он успел бы сесть сам, и оставила бы его стоять здесь.
Но она этого не сделала. Клайв вскочил в седло позади нее, повернув ее так, чтобы она сидела боком между его телом и лукой седла, и потянулся через нее за поводьями. Ее единственным утешением стало то, что при этом он перемазался почти так же, как и она.
– Я ненавижу тебя, – сказала она деревьям на обочине дороги, отказываясь посмотреть на него и стараясь сидеть прямо, чтобы не касаться его больше, чем это было необходимо.
– Нет, не ненавидишь. Просто злишься, – успокаивающе сказал он ей. Джесси пришлось стиснуть руки на коленях, чтобы не ударить его.
Так они и проехали остаток пути до «Мимозы»: Джесси, грязная, надутая и злая, и Клайв, широко ухмыляющийся и довольный впервые за последние два дня.
Но когда они доехали до поворота на «Мимозу», Клайв застыл.
– Что-то случилось, – сказал он.
Джесси повернулась в седле, чтобы посмотреть на дом. С полдюжины карет стояли на подъездной дорожке, и десятка два работников «Мимозы» собралось на дворе перед домом, несмотря на проливной дождь.
– Это экипаж доктора Кроуэлла, – внезапно сказала Джесси, узнав видавшую виды коляску, которая была хорошо знакома в тех домах, где случались роды, болезни или смерти.
– О Боже. – Клайв пустил Храбреца в легкий галоп. Джесси в страхе сжимала луку седла, когда животное поскальзывалось на грязной подъездной дороге, пока Клайв не натянул поводья у парадного крыльца.
– Мисс Джесси, о, мисс Джесси! – Амабель, жена Фарао, стояла среди толпы собравшихся перед домом. – Это Фарао нашел ее!
– Кого нашел, Амабель? – спросила Джесси, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. Клайв был рядом, сам привязывал Храбреца к коновязи в отсутствие Томаса или Фреда, которые, в связи с происходящим, очевидно, покинули свой пост.
– Что случилось? – резко спросил Клайв.
Как раз в этот момент доктор Кроуэлл в сопровождении Тьюди и Роуз появились на верхней веранде.
– О, ягненочек, где ты была? – Не обращая внимания на дождь, Тьюди заспешила к ней вниз по лестнице.
– Что случилось? – снова потребовал ответа Клайв, еще резче на этот раз, когда Тьюди обняла Джесси, несмотря на грязь.
– Сожалею, что приходится быть вестником плохих новостей, мистер Эдвардс, – тяжело проговорил доктор Кроуэлл, когда Стюарт поднялся к нему по лестнице, – но, боюсь, ваша жена мертва.
Глава 44
Селия лежала в передней гостиной на канапе, где сидела Джесси, когда ждала прихода Митча за ответом на свое предложение. Одеяло закрывало тело Селии, но краешек одной маленькой грязной туфли чуть-чуть выглядывал. Джесси почувствовала, как желудок сжался. Невозможно было представить, что Селия мертва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Если она хотела поскорее добраться до «Мимозы», то вынуждена была идти пешком.
На самом деле это не так уж далеко, говорила она себе, топая по раскисшей дороге, которая, со своими грязными лужами и свежими колеями, служила безмолвным свидетельством вчерашнего дождя. Но погода стояла влажная, и хотя высокие сосны по обочинам дороги не пропускали солнце, они не защищали от духоты.
«Мимоза» располагалась не дальше чем в пяти милях, по подсчетам Джесси, но на ней были новые туфли на красивых французских каблучках, и через некоторое время они начали натирать ноги. Платье, купленное в Джексоне в то же время, что и туфли, было сшито по последней моде. Оно было прелестного насыщенно-голубого оттенка, обнажая плечи на французский манер, но юбка сзади была чуть длиннее, чем спереди, и ей приходилось постоянно приподнимать ее, чтобы не заляпать грязью. Ленты шляпы начали раздражать шею, а когда она надела шляпу на голову, стало еще жарче. Она чувствовала себя несчастной, ноги болели и, как и во всех остальных несчастьях ее жизни, в этом был виноват Клайв Макклинток!
Затем Джесси услышала слабый раскат грома. Не успела она в испуге поднять глаза, как небеса разверзлись и на землю обрушились серебристые потоки дождя.
К тому времени, когда она обогнула поворот дороги, где Клайв ждал ее под можжевельниками, Джесси вымокла до нитки. Ее шляпа давно обвисла, по насквозь промокшим ее полям вода стекала на плечи. Платье, промокшее, как и шляпа, казалось, весило тонну. Вода натекла в туфли, и мокрая кожа натерла мозоли.
И все же она была еще не вполне готова пасть духом и сдаться. Когда она увидела Клайва, поджидающего ее, то задрала нос и прошла мимо него. Сознание того, как совершенно нелепо она должна выглядеть, промокшая до нитки, ковыляющая под все еще льющимся дождем, безумно раздражало ее. Когда он пустил Храбреца идти шагом с ней рядом, она метнула на него взгляд, полный презрения.
Единственным утешением ей служило то, что он был таким же промокшим, как и она. Хотя, разумеется, его шляпа не обвисла. Только не у него!
– Еще не передумала? – Вопрос прозвучал раздражающе весело. Джесси бросила на него взгляд, который мог бы разрезать и гранит, и продолжала шагать под дождем, задрав нос. – Камешек попал в туфлю? – Этот фальшиво-заботливый тон вызвал у нее желание схватить камень и размозжить ему башку. Игнорируя его, она тащилась дальше.
Затем Храбрец, как она подозревала, не совсем случайно, шарахнулся. Большая лошадь чуть отскочила в сторону, прежде чем Клайв успел удержать его. В результате этого представления зад животного развернулся и столкнулся со спиной Джесси. Застигнутая врасплох, она полетела вперед, потеряла равновесие и шлепнулась прямо в лужу лицом.
Не успела она достаточно прийти в себя, чтобы подняться, как Клайв соскочил с лошади и присел на корточки рядом с ней.
– Джесси! Ты не ушиблась?
– Ты сделал это нарочно! – обвинила она, садясь и свирепо зыркнув на него.
– Очевидно, нет, – ответил он на свой вопрос, затем окинул взглядом поля ее уже испорченной соломенной шляпы, теперь придавленные и свисающие перед носом, всю ее, от бровей до края платья в красноватой грязи, и рот его дернулся в улыбке.
– Если ты засмеешься, да поможет мне Бог, я убью тебя, – предупредила она сквозь стиснутые зубы, когда по всему стало ясно, что он именно это и собирается сделать.
– Думаю, мне придется рискнуть, – выдавил он, прежде чем разразиться смехом, что заставило ее с тоской взглянуть на его все еще слегка припухший нос.
Джесси в ярости уставилась на него. Но не успела она хоть что-то сделать, чтобы осуществить свою угрозу, как он поднял ее из лужи и встал, все еще посмеиваясь, чтобы усадить ее на спину Храбреца.
Если бы она не была такой мокрой, такой грязной и такой уставшей и если бы он предусмотрительно не держал поводья в руке, она бы пришпорила Храбреца и ускакала бы прежде, чем он успел бы сесть сам, и оставила бы его стоять здесь.
Но она этого не сделала. Клайв вскочил в седло позади нее, повернув ее так, чтобы она сидела боком между его телом и лукой седла, и потянулся через нее за поводьями. Ее единственным утешением стало то, что при этом он перемазался почти так же, как и она.
– Я ненавижу тебя, – сказала она деревьям на обочине дороги, отказываясь посмотреть на него и стараясь сидеть прямо, чтобы не касаться его больше, чем это было необходимо.
– Нет, не ненавидишь. Просто злишься, – успокаивающе сказал он ей. Джесси пришлось стиснуть руки на коленях, чтобы не ударить его.
Так они и проехали остаток пути до «Мимозы»: Джесси, грязная, надутая и злая, и Клайв, широко ухмыляющийся и довольный впервые за последние два дня.
Но когда они доехали до поворота на «Мимозу», Клайв застыл.
– Что-то случилось, – сказал он.
Джесси повернулась в седле, чтобы посмотреть на дом. С полдюжины карет стояли на подъездной дорожке, и десятка два работников «Мимозы» собралось на дворе перед домом, несмотря на проливной дождь.
– Это экипаж доктора Кроуэлла, – внезапно сказала Джесси, узнав видавшую виды коляску, которая была хорошо знакома в тех домах, где случались роды, болезни или смерти.
– О Боже. – Клайв пустил Храбреца в легкий галоп. Джесси в страхе сжимала луку седла, когда животное поскальзывалось на грязной подъездной дороге, пока Клайв не натянул поводья у парадного крыльца.
– Мисс Джесси, о, мисс Джесси! – Амабель, жена Фарао, стояла среди толпы собравшихся перед домом. – Это Фарао нашел ее!
– Кого нашел, Амабель? – спросила Джесси, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. Клайв был рядом, сам привязывал Храбреца к коновязи в отсутствие Томаса или Фреда, которые, в связи с происходящим, очевидно, покинули свой пост.
– Что случилось? – резко спросил Клайв.
Как раз в этот момент доктор Кроуэлл в сопровождении Тьюди и Роуз появились на верхней веранде.
– О, ягненочек, где ты была? – Не обращая внимания на дождь, Тьюди заспешила к ней вниз по лестнице.
– Что случилось? – снова потребовал ответа Клайв, еще резче на этот раз, когда Тьюди обняла Джесси, несмотря на грязь.
– Сожалею, что приходится быть вестником плохих новостей, мистер Эдвардс, – тяжело проговорил доктор Кроуэлл, когда Стюарт поднялся к нему по лестнице, – но, боюсь, ваша жена мертва.
Глава 44
Селия лежала в передней гостиной на канапе, где сидела Джесси, когда ждала прихода Митча за ответом на свое предложение. Одеяло закрывало тело Селии, но краешек одной маленькой грязной туфли чуть-чуть выглядывал. Джесси почувствовала, как желудок сжался. Невозможно было представить, что Селия мертва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88