По собственной воле ее рука легла ему на грудь, прямо над сердцем. Оно стучало как литавры.
Ей, конечно, следовало бы убрать руку, как только она установила это. Но вместо этого пальцы задержались, плененные ощущением его тела Кожа была такой горячей, а мускулы под ней такими твердыми…
Он взял ее за запястье и повел руку вниз, через середину груди, через живот. Пальцы Джесси дрожали, их покалывало от прикосновения к нему. Трепет пробежал по позвоночнику.
– Прикоснись ко мне, Джесси, – прошептал он.
Она намеревалась потребовать разъяснений, когда его руки двинулись вверх по ее рукам к плечам, где скользнули под полы халата.
– Ты позволишь мне снять это? – В его голосе по-прежнему слышалась странная хрипотца.
Джесси неуверенно взглянула на него. Но это же Стюарт, ее Стюарт, которого она любит всем сердцем и душой. Чего он от нее хочет, то она и будет делать.
– Да, – прошептала она. Его глаза подбадривающе улыбнулись ей, затем он стащил халат с ее плеч. Ненужный, он упал на пол.
Джесси стояла перед ним в тонком хлопке своей ночной рубашки с высоким воротником и длинным рукавами и понимала, что будет дальше.
– Ты не боишься меня, Джесс?
– Нет. – Они оба шептали. Джесси была околдована горячим, нежным блеском его глаз.
– Позволь мне снять с тебя рубашку.
Его пальцы уже расстегивали маленькие пуговки у шеи.
– Стюарт…
– Я не сделаю ничего против твоего желания. Я просто хочу посмотреть на тебя. Хорошо?
Джесси не могла больше отвергать эти хриплые уговаривания, как не могла перестать дышать. Уже сама хриплость его голоса пробуждала внутри нее трепет. И даже зная, чем должна закончиться эта опасная игра, ее тело снова ожило, нервные окончания затрепетали от предвкушения, груди набухли, соски напряглись. Тянущее ощущение между бедер изменило свою природу, став менее болезненным.
Неужели женщине самой судьбой предназначено хотеть того, что причиняет ей боль?
– Хорошо, Стюарт, – прошептала она и опустила голову. Он усмехнулся:
– Не смотри так испуганно, Джесс. Я не сделаю тебе больно, – выдохнул он и затем потянул ее рубашку вверх, через голову. Она присоединилась к халату на полу.
Джесси стояла, омытая лунным светом, чувствуя себя такой ужасающе уязвимой, как никогда в своей жизни. Никто, кроме служанки, никогда не видел ее совсем без одежды, и Стюарт, – это совсем другое, нежели Тьюди или Сисси. Она инстинктивно подняла руки, чтобы прикрыться, в старом, как мир, женском жесте. Стюарт поймал ее руки и развел в стороны. Его глаза обежали ее тело. Слишком смущенная, чтобы смотреть на свою наготу, она наблюдала за его лицом.
Это лишенное выражения лицо таким и осталось, если не считать сузившихся глаз и крошечного мускула, натянувшего уголок рта.
– Иисусе, Джесси, какая ты красавица. – Он не сводил глаз с ее груди.
Глава 34
Обнаженная, она была самым восхитительным существом из всех, которых Клайву когда-либо доводилось видеть. Омытая лунным сиянием, ее кожа светилась белым, такая бледная и чистая, что ему казалось, что прикоснуться к ней будет почти кощунством. Ее изящные точеные плечи напряженно застыли, гордые и в то же время застенчивые. Ее грудь оказалась еще великолепнее, чем он представлял: крепкие округлые полушария дерзко и своенравно выступали вперед, а ее соски очертанием и цветом напоминали ему спелую клубнику. Талия тонкая, бедра мягко округлые. Посреди женственно выпуклого живота виднелся крошечный, идеальной формы пупок. Нежное средоточие ее женственности было прикрыто скромным треугольником рыжеватых волос. Ее бедра были плотно сжаты, словно она пыталась защититься от него. Ноги были длинными и стройными, с ямочками на коленках и маленькими ступнями.
Возможно, он любил ее за ум и душу, но ее тело было определенно чудесным подарком.
Ему до дрожи в коленках хотелось протянуть руку и погладить спелую грудь, затем опрокинуть ее на спину и избавиться от терзающего, пылающего возбуждения самым быстрым и примитивным способом.
А поскольку это была Джесси, нежная, сладкая Джесси, он благородно воздержался. В самом деле, он уже проявил к ней столько сдержанности и выдержки, как еще никогда, ни к одной женщине, что боялся взорваться.
Но поскольку она принадлежит ему и стесняется его, он будет не спеша приручать ее. Ее первый раз был распален виски, злостью и долго сдерживаемой похотью. Ее второй будет воплощением восторженных девичьих грез. Он намеревался направить весь свой значительный опыт на достижение этого.
Однако в данный момент она неистово краснела, отведя свои глаза, и это весьма походило на стыдливую агонию. Он знал, что если бы не держал ее руки, она бы прикрылась ими.
– Не стесняйся, Джесс, – ласково проговорил он. Когда она по-прежнему отказалась встретиться с ним взглядом, он отпустил одну руку и взял ее за подбородок. Ее глаза, поднявшиеся к его глазам, были огромными, а в их ореховых глубинах светилось сочетание вновь разбуженной страсти и, как он боялся, страха. Мысленно дав себе хорошего пинка, он проклинал себя за то, что причинил ей боль.
– У меня не получается, – прошептала она, голосом, как и видом, выдавая свою нервозность. Клайв нежно улыбнулся ей. Какое же она все-таки еще дитя! Каким наслаждением для него будет делать из нее настоящую женщину.
– Ты прекрасна, Джесси.
– Благодарю.
Она говорила как благовоспитанная школьница и выглядела так же, если не считать наполняющей рот слюной наготы и алого румянца, пылающего на щеках.
– Никогда в жизни не видел ничего великолепнее, чем твои груди.
– Стюарт!
Это «Стюарт» начинало действовать ему на нервы. Всеми фибрами души ему хотелось услышать, как она называет его Клайвом. Но, разумеется, это невозможно, и он мысленно отмахнулся от этой идеи как от назойливого комара.
– Я хочу поцеловать их.
– Стюарт!
Она явно была шокирована. Ее широко открытые глаза смотрели на него потрясение Улыбка тронула уголки рта Клайва, а ладонь соскользнула с подбородка, чтобы погладить атласную кожу шеи. Пальцы покалывало от желания обхватить ее грудь, но он знал, что не должен спешить. Джесси требуется медленное, нежное обольщение.
– Я хочу поцеловать каждый дюйм твоей кожи. Начиная с губ и спускаясь ниже. Ты не возражаешь?
– Нет! Да! Я не знаю! Ох, Стюарт, пожалуйста…
Какую просьбу она намеревалась высказать, он так и не узнал, потому что наклонил голову, чтобы вкусить ее приоткрытых губ. Только вкусить, не больше.
– Что – пожалуйста? – спросил он мгновение спустя, когда поднял голову. Ее глаза казались ошеломленными, и она недоуменно заморгала. Добрый фут разделял их тела, и только его ладонь у нее на шее связывала их. Но этот поцелуй оставил ее ошеломленной. Это служило хорошим предзнаменованием конечного результата его обольщения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88