Она ощутила, как появляется новая кожа, уходит краснота, рассасываются шрамы. Увидела, как лихорадочный румянец сходит с лица и цвет его становится нормальным.
Он содрогался под ее руками. Незакрытое повязкой веко приподнялось, и на нее уставился сверкающий янтарный глаз.
— Брианна?
— Да, Эйдан. Это я.
— Это сделала ты? Правда? — Он повернулся на бок. — Ты исцелила меня? Она кивнула:
— Я бы никогда этого не смогла сделать, если бы не Оленус.
Он перевел взгляд на монаха.
— Я рад. Хоть раз в жизни вы научили ее чему-то полезному. Ваша магия наконец послужила добру.
— Тебя исцелила сила ее любви, — отозвался старик, — я здесь ни при чем.
— Любви? — Эйдан впился взглядом в глаза Брианны. — О чем это он говорит, девочка? Она залилась алым румянцем.
— Ты не должен был знать этого, Эйдан. Я собиралась держать в тайне свои чувства к тебе. Так было бы лучше: из-за близости нашего родства.
— Этого родства не было и нет, — просто сказал Оленус. — Вы с Эйданом никогда не были двоюродными родственниками. Ошеломленные его поразительным заявлением, они оба уставились на него.
— Я… я не понимаю. А как же Каина? Она что, обманула меня? — голосом, полным тревожного предчувствия, спросила Брианна. — Зачем ей понадобилось выдумывать, что я дочь лорда Лаэны?
— Нет, Каина сказала тебе правду.
— Тогда почему ты утверждаешь, что мы с Эйданом не родственники? — Растерянность, нарастающий гнев подняли в душе ее настоящую бурю. — Если его отец — принц-консорт, а мой — лорд Лаэны…
— Принц-консорт не был отцом Эйдана. — Оленус смело смотрел в глаза молодому принцу. — Мне трудно говорить с тобой об этом сейчас, когда ты только что оправился от своей болезни.
— Неужели? — саркастически протянул Эйдан. — А почему теперь? Почему не во время нашей прошлой встречи?
— Когда мы встречались прошлый раз, связь между вами была недостаточно сильна, чтобы это выдержать, — вздохнул Оленус. — Надеюсь, что сейчас она уже более крепкая. В любом случае осталось слишком мало времени. И лучше тебе услышать все от меня, чем узнать правду от него.
— Тогда продолжай, не тяни, — подтолкнул его Эйдан. Голос его сочился медом, незавязанный глаз сверкал угрожающим блеском. — Ты собирался рассказать мне, кто мой настоящий отец.
— А ты никогда не подозревал?
От гнева лицо Эйдана словно окаменело. Он сурово произнес:
— Что именно? Что я на самом деле дьявольское отродье? Это ты хочешь мне сказать? Если так, то ничего нового здесь нет.
Монах покачал головой:
— Нет, ты порождение человеческого семени, как и все мы.
— Ну же, старик, — прорычал Эйдан. — Говори, кто мой отец?
Оленус помедлил еще мгновение, затем выговорил роковые слова:
— Чародей Морлох. Он — твой отец.
Глава 15
В комнате воцарилось потрясенное молчание. Взгляд Эйдана встретился со взглядом Брианны, и ужас, который он там увидел, наполнил его яростью. Святые угодники! В довершение всего ей приходится выносить еще и это! Убить бы этого монаха! Сорвать повязку…
Он заставил себя рассмеяться.
— Морлох? Мой отец? Ты, наверное, шутишь! Этот человек никогда не любил ни одну женщину… — Голос его прервался. Руки сжались в кулаки.
В глазах монаха вспыхнуло глубокое сострадание.
— Да, ни одну, кроме королевы, твоей матери.
— Ну и пусть! Но нет оснований считать, что он когда-либо спал с ней, — возразила Брианна, в которой вдруг затеплилась надежда. — У тебя нет доказательств. Это жестоко так смеяться над Эйданом!
— Может, и жестоко, — признал Оленус, — но, тем не менее, это правда. Подумай, Эйдан. Откуда, по-твоему, возникли в тебе особые силы? Почему лежит проклятие на Анакреоне? Почему сохнет королева? Почему в конце концов Марус бессилен спасти ее или себя? А Драган? Почему он стал таким порочным и надменным?
— Что ж ты мне не объяснишь? — прорычал Эйдан. — У тебя вроде на все есть ответы, которые ты, впрочем, стараешься держать при себе!
— Так было необходимо все эти годы, — сказал Оленус. Он подошел поближе к постели. — Слишком велика была опасность, исходящая от Морлоха, а я единственный знал, что он натворил… и как его остановить. Вы с Брианной были детьми. Я должен был ждать, пока вы вырастете. Поэтому я и счел необходимым позволить тебе все это время скитаться и не призывал тебя до твоего тридцатилетия. Нужно было дождаться совершеннолетия Брианны. Ты не мог жениться на ней до того, как ей исполнится восемнадцать, и она до этого не могла выбирать тебя.
— Это может объяснить все насчет нас, — согласился Эйдан, — но не объясняет положения в королевстве, моей семье… И почему все-таки я должен верить тому, что Морлох — мой отец.
— Когда Морлох не смог добиться своей любимой Айслин, он решил, что она не достанется никому. После того как он возлег с ней и зачал тебя, он наложил заклятие на Маруса и Айслин, надеясь предотвратить появление других детей. Я сумел на какое-то время снять его чары, этого хватило королеве и консорту зачать их первого и последнего ребенка — Драгана. Но моих сил было недостаточно, чтобы долго сдерживать чародея.
Когда же Морлох обнаружил, что Айслин носит ребенка Маруса, он рассвирепел. Он возобновил свое проклятие и усилил его таким образом, чтобы оно постепенно ослабляло их. Поэтому у них не было других детей. А теперь они еще теряют власть над королевством.
— Это несправедливо, — прошептала Брианна. Она скрестила руки на груди, словно хотела защититься от зла внешнего мира. — Раз Морлох никогда не знал счастья, он не дает и другим узнать его. По-моему, это плохое доказательство его любви.
— Он дал горечи отказа выжечь себе душу, неразделенная любовь опустошила его. — Оленус повернулся к Эйдану и многозначительно посмотрел на него. — Он хочет такой же судьбы и для тебя, сын мой, хочет, чтобы в твоей душе была такая же бездонная пустота, как и у него. Тогда, если он переманит тебя на свою сторону, он обретет власть над Камнем души, а объединив ваши силы, подчинит себе Анакреон. Королевская семья будет полностью уничтожена. И Айслин тоже.
Эйдан выпрямился на постели, выражение его лица вновь стало гневным.
— И ты считаешь меня таким слабым, что я пойду, куда поведут?
Оленус пожал плечами.
— До встречи с Брианной что мешало тебе повернуться спиной ко всему человечеству? Люди отвергали тебя, оскорбляли и желали твоей смерти. Кто смог бы тебя винить, если бы ты обратился к темным силам?
— Моя совесть стала бы мне обвинителем, а других мне и не надо, — отрезал Эйдан. — Ни один человек не заставит меня сделать то, чего я не желаю.
Монах улыбнулся.
— Ни один человек? Возможно, но мы больше не имеем дела с людьми. Морлох, хоть еще человек, объединился с легионами нежити. А это уже не люди. Его силы нельзя считать человеческими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Он содрогался под ее руками. Незакрытое повязкой веко приподнялось, и на нее уставился сверкающий янтарный глаз.
— Брианна?
— Да, Эйдан. Это я.
— Это сделала ты? Правда? — Он повернулся на бок. — Ты исцелила меня? Она кивнула:
— Я бы никогда этого не смогла сделать, если бы не Оленус.
Он перевел взгляд на монаха.
— Я рад. Хоть раз в жизни вы научили ее чему-то полезному. Ваша магия наконец послужила добру.
— Тебя исцелила сила ее любви, — отозвался старик, — я здесь ни при чем.
— Любви? — Эйдан впился взглядом в глаза Брианны. — О чем это он говорит, девочка? Она залилась алым румянцем.
— Ты не должен был знать этого, Эйдан. Я собиралась держать в тайне свои чувства к тебе. Так было бы лучше: из-за близости нашего родства.
— Этого родства не было и нет, — просто сказал Оленус. — Вы с Эйданом никогда не были двоюродными родственниками. Ошеломленные его поразительным заявлением, они оба уставились на него.
— Я… я не понимаю. А как же Каина? Она что, обманула меня? — голосом, полным тревожного предчувствия, спросила Брианна. — Зачем ей понадобилось выдумывать, что я дочь лорда Лаэны?
— Нет, Каина сказала тебе правду.
— Тогда почему ты утверждаешь, что мы с Эйданом не родственники? — Растерянность, нарастающий гнев подняли в душе ее настоящую бурю. — Если его отец — принц-консорт, а мой — лорд Лаэны…
— Принц-консорт не был отцом Эйдана. — Оленус смело смотрел в глаза молодому принцу. — Мне трудно говорить с тобой об этом сейчас, когда ты только что оправился от своей болезни.
— Неужели? — саркастически протянул Эйдан. — А почему теперь? Почему не во время нашей прошлой встречи?
— Когда мы встречались прошлый раз, связь между вами была недостаточно сильна, чтобы это выдержать, — вздохнул Оленус. — Надеюсь, что сейчас она уже более крепкая. В любом случае осталось слишком мало времени. И лучше тебе услышать все от меня, чем узнать правду от него.
— Тогда продолжай, не тяни, — подтолкнул его Эйдан. Голос его сочился медом, незавязанный глаз сверкал угрожающим блеском. — Ты собирался рассказать мне, кто мой настоящий отец.
— А ты никогда не подозревал?
От гнева лицо Эйдана словно окаменело. Он сурово произнес:
— Что именно? Что я на самом деле дьявольское отродье? Это ты хочешь мне сказать? Если так, то ничего нового здесь нет.
Монах покачал головой:
— Нет, ты порождение человеческого семени, как и все мы.
— Ну же, старик, — прорычал Эйдан. — Говори, кто мой отец?
Оленус помедлил еще мгновение, затем выговорил роковые слова:
— Чародей Морлох. Он — твой отец.
Глава 15
В комнате воцарилось потрясенное молчание. Взгляд Эйдана встретился со взглядом Брианны, и ужас, который он там увидел, наполнил его яростью. Святые угодники! В довершение всего ей приходится выносить еще и это! Убить бы этого монаха! Сорвать повязку…
Он заставил себя рассмеяться.
— Морлох? Мой отец? Ты, наверное, шутишь! Этот человек никогда не любил ни одну женщину… — Голос его прервался. Руки сжались в кулаки.
В глазах монаха вспыхнуло глубокое сострадание.
— Да, ни одну, кроме королевы, твоей матери.
— Ну и пусть! Но нет оснований считать, что он когда-либо спал с ней, — возразила Брианна, в которой вдруг затеплилась надежда. — У тебя нет доказательств. Это жестоко так смеяться над Эйданом!
— Может, и жестоко, — признал Оленус, — но, тем не менее, это правда. Подумай, Эйдан. Откуда, по-твоему, возникли в тебе особые силы? Почему лежит проклятие на Анакреоне? Почему сохнет королева? Почему в конце концов Марус бессилен спасти ее или себя? А Драган? Почему он стал таким порочным и надменным?
— Что ж ты мне не объяснишь? — прорычал Эйдан. — У тебя вроде на все есть ответы, которые ты, впрочем, стараешься держать при себе!
— Так было необходимо все эти годы, — сказал Оленус. Он подошел поближе к постели. — Слишком велика была опасность, исходящая от Морлоха, а я единственный знал, что он натворил… и как его остановить. Вы с Брианной были детьми. Я должен был ждать, пока вы вырастете. Поэтому я и счел необходимым позволить тебе все это время скитаться и не призывал тебя до твоего тридцатилетия. Нужно было дождаться совершеннолетия Брианны. Ты не мог жениться на ней до того, как ей исполнится восемнадцать, и она до этого не могла выбирать тебя.
— Это может объяснить все насчет нас, — согласился Эйдан, — но не объясняет положения в королевстве, моей семье… И почему все-таки я должен верить тому, что Морлох — мой отец.
— Когда Морлох не смог добиться своей любимой Айслин, он решил, что она не достанется никому. После того как он возлег с ней и зачал тебя, он наложил заклятие на Маруса и Айслин, надеясь предотвратить появление других детей. Я сумел на какое-то время снять его чары, этого хватило королеве и консорту зачать их первого и последнего ребенка — Драгана. Но моих сил было недостаточно, чтобы долго сдерживать чародея.
Когда же Морлох обнаружил, что Айслин носит ребенка Маруса, он рассвирепел. Он возобновил свое проклятие и усилил его таким образом, чтобы оно постепенно ослабляло их. Поэтому у них не было других детей. А теперь они еще теряют власть над королевством.
— Это несправедливо, — прошептала Брианна. Она скрестила руки на груди, словно хотела защититься от зла внешнего мира. — Раз Морлох никогда не знал счастья, он не дает и другим узнать его. По-моему, это плохое доказательство его любви.
— Он дал горечи отказа выжечь себе душу, неразделенная любовь опустошила его. — Оленус повернулся к Эйдану и многозначительно посмотрел на него. — Он хочет такой же судьбы и для тебя, сын мой, хочет, чтобы в твоей душе была такая же бездонная пустота, как и у него. Тогда, если он переманит тебя на свою сторону, он обретет власть над Камнем души, а объединив ваши силы, подчинит себе Анакреон. Королевская семья будет полностью уничтожена. И Айслин тоже.
Эйдан выпрямился на постели, выражение его лица вновь стало гневным.
— И ты считаешь меня таким слабым, что я пойду, куда поведут?
Оленус пожал плечами.
— До встречи с Брианной что мешало тебе повернуться спиной ко всему человечеству? Люди отвергали тебя, оскорбляли и желали твоей смерти. Кто смог бы тебя винить, если бы ты обратился к темным силам?
— Моя совесть стала бы мне обвинителем, а других мне и не надо, — отрезал Эйдан. — Ни один человек не заставит меня сделать то, чего я не желаю.
Монах улыбнулся.
— Ни один человек? Возможно, но мы больше не имеем дела с людьми. Морлох, хоть еще человек, объединился с легионами нежити. А это уже не люди. Его силы нельзя считать человеческими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89