Все участники маскарада пристально наблюдали за тем, как белокурый великан подходит к больной в коляске и предлагает ей руку.
— Вы позволите пригласить вас на танец, миледи?
Сабрина молча уставилась в одну точку позади бедер мужа, до крови прикусив нижнюю губу. На ее лице, не скрытом за маской, легко можно было прочитать все обуревавшие ее эмоции: неуверенность в искренности Моргана, боязнь того, что его поступок продиктован лишь желанием в очередной раз зло подшутить над ней; и самую слабую из этих эмоций — робкую надежду.
Великан затаил дыхание, боясь вспугнуть свою собственную надежду. И тогда Сабрина, рискуя быть жестоко осмеянной и оскорбленной, доверчиво положила свою маленькую руку в его широкую ладонь.
— Почту за честь танцевать с вами, сэр, — сказала она, подняв на Моргана блестящие темно-синие глаза. Настал черед гостей бала затаить дыхание, когда Морган наклонился и принял жену в объятия, нежно прижав к груди, как малого ребенка. Сабрина обвила его рукой за шею, не удержалась и чуть потерлась щекой. Никогда с момента катастрофы она не чувствовала себя такой сильной и полной жизни.
Остальные танцоры застыли на месте подобно каменным изваяниям, не сводя глаз с громадной фигуры графа Монтгаррского, кружившегося в центре зала с закрытыми глазами, склонив голову на корону темных кос партнерши. Это был совершенно новый танец, но одновременно и старый, почти забытый, как мелодия старинной баллады о любви и утрате, которую играл оркестр. Возможно, этот танец был древнее грома, раскаты которого сотрясали купол крыши зала.
Музыка подошла к концу. Сабрина открыла глаза и увидела губы Моргана, чуть приоткрыла свои в молчаливом приглашении, но, прежде чем муж успел его принять, хлестнул как бичом чей-то резкий голос:
— Отпустите даму! Немедленно! У вас нет ни чести, ни совести, сэр. Вы грубиян! Возможно, у вас в Шотландии принято так обращаться с женщинами, но мы, англичане, цивилизованные люди. Мы не потерпим столь вызывающего поведения!
Сабрина не знала, то ли плакать, то ли смеяться, обнаружив вставшего у них на пути Филипа Маркхема. Морган уж было намеревался прихлопнуть его, как назойливую муху, но тут подоспел запыхавшийся Рэналд.
— Грубиян? — грозно переспросил он. — Грубиян? Да какое ты имеешь право, болван, называть грубияном вождя клана Макдоннеллов? Да он кожу на пальцах содрал ради того, чтобы стать самым обходительным джентльменом в Лондоне! Если тебе понадобилась грубость, так я тебе ее покажу, дерьмо ты коровье!
Филип часто заморгал, не понимая, откуда взялся этот дьявол в маске; желание поставить на место великана-шотландца само собой улетучилось.
— Кто вас сюда пустил? — продолжал хорохориться Филип, правда, уже без прежней горячности. — А ну-ка покажите ваше приглашение. Предлагаю обыскать проходимца.
Требование Филипа не встретило поддержки, оказавшиеся рядом джентльмены отводили глаза и пожимали плечами. Ни один не вызвался помочь Маркхему.
А Рэналд сорвал с лица маску, сдернул парик и выставил кулаки, готовый делом доказать свое право присутствовать на маскараде.
— Вот сейчас смажу по морде, и будет тебе приглашение, — угрожающе рыкнул Рэналд.
По толпе, восхищенной экзотической красотой цыганистого Макдоннелла, прокатился вздох, дамы с трудом скрывали восторг за раскрытыми веерами.
Тут пришла очередь Сабрины изумленно открыть рот, потому что Морган радостно воскликнул:
— Не может быть! Да это же Натаниэль Маклеод собственной персоной, черт его побери! Живой и здоровый! Вот это сюрприз! Нэт, негодник, а мне говорили, что ты умер.
Рэналд опустил руки, выпятил грудь и, скромно потупив глаза, сказал:
— Грубияна-шотландца не так просто прикончить, мой друг. Для этого потребуется нечто большее, чем падение из кареты.
Из толпы, театрально рыдая на зависть любой актрисе, вырвалась Энид.
— О, дорогой! Мой супруг! Ты жив! Какое счастье! Эта душераздирающая сцена доконала публику, две дамы без чувств упали на руки своих кавалеров. Сабрине же оставалось лишь молчать, переводя взгляд с Моргана на Рэналда, потом на Энид и обратно в той же последовательности. Несомненно негодники заранее и очень тщательно спланировали весь этот спектакль.
— Но вы не можете быть мужем леди Маклеод, — захныкал Филип. — Я уже купил подвенечное платье. Я сам хочу на ней жениться.
— Как бы не так! А этого не хочешь? — Рэналд, недолго думая, нанес первый удар сопернику.
На помощь Филипу поспешили его приятели, и в зале воцарился хаос.
Сабрина едва успела пригнуться, как над головой просвистела тяжелая хрустальная чаша для пунша. Морган еще сильнее прижал жену к груди и рванулся прочь, расталкивая толпу.
— Куда ты? Разве не надо помочь Рэналду? — прокричала Сабрина, отплевываясь от шейного платка, зелепившего ей рот.
— Сам справится, — проорал в ответ Морган.
Поверх плеча мужа Сабрина увидела, как Рэналд столкнул головами пару чопорных джентльменов и те повалилась на пол. Сабрина была вынуждена признать правоту Моргана.
Низкорослый крепыш в черном фраке неожиданно бросился на предводителя Макдоннеллов, видимо, в стремлении освободить Сабрину, но она схватила с ближайшего подноса бутылку шампанского и разбила о голову нападавшего.
— Видать, не зря носишь имя Макдоннеллов, детка, — похвалил действия жены великан. Он добежал до двери, остановился, передохнул и бережно опустил Сабрину так, что она чуть касалась носами туфель пола. На разгоряченном лице Моргана играла задорная мальчишеская улыбка, от которой глаз нельзя было отвести. — Должен тебе сказать, все это напоминает мне схватки с Грантами и Чизхолмами.
Возле двери было спокойно, драка проходила в центре зала, но ее отголоски чувствовались и здесь. Мимо кубарем прокатились две дамы — лица перекошены от ярости, пальцы скрючены, как когтистые лапы. Проводив их взглядом, Сабрина сказала:
— По-моему, все же Гранты не дошли до такой дикости, как местная публика.
Шутка далась легко, а на сердце было неспокойно. Сабрина еще не пришла в себя после бурных событий и чувствовала некоторую неловкость в присутствии мужа.
Морган взглянул на жену и будто очнулся. Он по-прежнему держал ее под мышками, легонько сдавливая ладонями грудь, и большие пальцы сами собой поползли чуть выше, лаская набухшие соски. Сабрина задрожала, подалась назад, и в этот момент совсем рядом кто-то сердито заорал. Из гущи толпы вырвались Рэналд и Энид, взялись за руки и побежали к двери.
— А, черт! — скрипнул зубами Морган. — Я надеялся, что у нас будет больше времени.
Времени действительно оставалось в обрез, потому что вся толпа ринулась в их сторону. Морган усадил жену на стол подальше от греха и широко распахнул створки двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Вы позволите пригласить вас на танец, миледи?
Сабрина молча уставилась в одну точку позади бедер мужа, до крови прикусив нижнюю губу. На ее лице, не скрытом за маской, легко можно было прочитать все обуревавшие ее эмоции: неуверенность в искренности Моргана, боязнь того, что его поступок продиктован лишь желанием в очередной раз зло подшутить над ней; и самую слабую из этих эмоций — робкую надежду.
Великан затаил дыхание, боясь вспугнуть свою собственную надежду. И тогда Сабрина, рискуя быть жестоко осмеянной и оскорбленной, доверчиво положила свою маленькую руку в его широкую ладонь.
— Почту за честь танцевать с вами, сэр, — сказала она, подняв на Моргана блестящие темно-синие глаза. Настал черед гостей бала затаить дыхание, когда Морган наклонился и принял жену в объятия, нежно прижав к груди, как малого ребенка. Сабрина обвила его рукой за шею, не удержалась и чуть потерлась щекой. Никогда с момента катастрофы она не чувствовала себя такой сильной и полной жизни.
Остальные танцоры застыли на месте подобно каменным изваяниям, не сводя глаз с громадной фигуры графа Монтгаррского, кружившегося в центре зала с закрытыми глазами, склонив голову на корону темных кос партнерши. Это был совершенно новый танец, но одновременно и старый, почти забытый, как мелодия старинной баллады о любви и утрате, которую играл оркестр. Возможно, этот танец был древнее грома, раскаты которого сотрясали купол крыши зала.
Музыка подошла к концу. Сабрина открыла глаза и увидела губы Моргана, чуть приоткрыла свои в молчаливом приглашении, но, прежде чем муж успел его принять, хлестнул как бичом чей-то резкий голос:
— Отпустите даму! Немедленно! У вас нет ни чести, ни совести, сэр. Вы грубиян! Возможно, у вас в Шотландии принято так обращаться с женщинами, но мы, англичане, цивилизованные люди. Мы не потерпим столь вызывающего поведения!
Сабрина не знала, то ли плакать, то ли смеяться, обнаружив вставшего у них на пути Филипа Маркхема. Морган уж было намеревался прихлопнуть его, как назойливую муху, но тут подоспел запыхавшийся Рэналд.
— Грубиян? — грозно переспросил он. — Грубиян? Да какое ты имеешь право, болван, называть грубияном вождя клана Макдоннеллов? Да он кожу на пальцах содрал ради того, чтобы стать самым обходительным джентльменом в Лондоне! Если тебе понадобилась грубость, так я тебе ее покажу, дерьмо ты коровье!
Филип часто заморгал, не понимая, откуда взялся этот дьявол в маске; желание поставить на место великана-шотландца само собой улетучилось.
— Кто вас сюда пустил? — продолжал хорохориться Филип, правда, уже без прежней горячности. — А ну-ка покажите ваше приглашение. Предлагаю обыскать проходимца.
Требование Филипа не встретило поддержки, оказавшиеся рядом джентльмены отводили глаза и пожимали плечами. Ни один не вызвался помочь Маркхему.
А Рэналд сорвал с лица маску, сдернул парик и выставил кулаки, готовый делом доказать свое право присутствовать на маскараде.
— Вот сейчас смажу по морде, и будет тебе приглашение, — угрожающе рыкнул Рэналд.
По толпе, восхищенной экзотической красотой цыганистого Макдоннелла, прокатился вздох, дамы с трудом скрывали восторг за раскрытыми веерами.
Тут пришла очередь Сабрины изумленно открыть рот, потому что Морган радостно воскликнул:
— Не может быть! Да это же Натаниэль Маклеод собственной персоной, черт его побери! Живой и здоровый! Вот это сюрприз! Нэт, негодник, а мне говорили, что ты умер.
Рэналд опустил руки, выпятил грудь и, скромно потупив глаза, сказал:
— Грубияна-шотландца не так просто прикончить, мой друг. Для этого потребуется нечто большее, чем падение из кареты.
Из толпы, театрально рыдая на зависть любой актрисе, вырвалась Энид.
— О, дорогой! Мой супруг! Ты жив! Какое счастье! Эта душераздирающая сцена доконала публику, две дамы без чувств упали на руки своих кавалеров. Сабрине же оставалось лишь молчать, переводя взгляд с Моргана на Рэналда, потом на Энид и обратно в той же последовательности. Несомненно негодники заранее и очень тщательно спланировали весь этот спектакль.
— Но вы не можете быть мужем леди Маклеод, — захныкал Филип. — Я уже купил подвенечное платье. Я сам хочу на ней жениться.
— Как бы не так! А этого не хочешь? — Рэналд, недолго думая, нанес первый удар сопернику.
На помощь Филипу поспешили его приятели, и в зале воцарился хаос.
Сабрина едва успела пригнуться, как над головой просвистела тяжелая хрустальная чаша для пунша. Морган еще сильнее прижал жену к груди и рванулся прочь, расталкивая толпу.
— Куда ты? Разве не надо помочь Рэналду? — прокричала Сабрина, отплевываясь от шейного платка, зелепившего ей рот.
— Сам справится, — проорал в ответ Морган.
Поверх плеча мужа Сабрина увидела, как Рэналд столкнул головами пару чопорных джентльменов и те повалилась на пол. Сабрина была вынуждена признать правоту Моргана.
Низкорослый крепыш в черном фраке неожиданно бросился на предводителя Макдоннеллов, видимо, в стремлении освободить Сабрину, но она схватила с ближайшего подноса бутылку шампанского и разбила о голову нападавшего.
— Видать, не зря носишь имя Макдоннеллов, детка, — похвалил действия жены великан. Он добежал до двери, остановился, передохнул и бережно опустил Сабрину так, что она чуть касалась носами туфель пола. На разгоряченном лице Моргана играла задорная мальчишеская улыбка, от которой глаз нельзя было отвести. — Должен тебе сказать, все это напоминает мне схватки с Грантами и Чизхолмами.
Возле двери было спокойно, драка проходила в центре зала, но ее отголоски чувствовались и здесь. Мимо кубарем прокатились две дамы — лица перекошены от ярости, пальцы скрючены, как когтистые лапы. Проводив их взглядом, Сабрина сказала:
— По-моему, все же Гранты не дошли до такой дикости, как местная публика.
Шутка далась легко, а на сердце было неспокойно. Сабрина еще не пришла в себя после бурных событий и чувствовала некоторую неловкость в присутствии мужа.
Морган взглянул на жену и будто очнулся. Он по-прежнему держал ее под мышками, легонько сдавливая ладонями грудь, и большие пальцы сами собой поползли чуть выше, лаская набухшие соски. Сабрина задрожала, подалась назад, и в этот момент совсем рядом кто-то сердито заорал. Из гущи толпы вырвались Рэналд и Энид, взялись за руки и побежали к двери.
— А, черт! — скрипнул зубами Морган. — Я надеялся, что у нас будет больше времени.
Времени действительно оставалось в обрез, потому что вся толпа ринулась в их сторону. Морган усадил жену на стол подальше от греха и широко распахнул створки двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116