— Ее рука скользнула вверх и погладила его затылок. — Я выросла, Квентин… не только в прямом смысле. Да, потеря папы, Памелы и Кентона была невыносима. Да, я тонула и искала, за что бы зацепиться, что-нибудь прочное и вечное. Вполне естественно, я повернулась к тебе, полагая, что ты выполнишь эту роль. Но не путай временную растерянность, рожденную потрясением и горем, с внутренней душевной хрупкостью. Я сильная. Я выжила. И буду жить дальше. — Голос ее дрогнул. — Теперь мне будет легче. Потому что теперь я знаю, что ты любишь меня.
— Бранди… — Рука Квентина дрожала, когда он прижимал ее голову к своей груди.
— Ты открыл свое сердце, — выдохнула она, — теперь открой глаза. Перестань бороться. Пора уже смириться. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Знаешь, ты так и не научился проигрывать. Ты отказываешься сдаться, когда уже давно ясно, что состязание проиграно. Будь то скачки или твое сердце на кону, ты борешься до последнего, а затем, когда капитуляция неизбежна, ты с великой неохотой принимаешь ее. — Приподнявшись, она коснулась губами его губ. — Очень незавидная черта характера. Пожалуй, ее нужно исправить. О, теперь я отлично знаю, как тебе ненавистно расставание со своим хваленым самоконтролем, но это одна из жертв, которую приносят на алтарь любви. — В ее глазах сверкнули озорные огоньки. — И если ты все-таки должен кому-то сдаться, то почему не мне? Не обещаю, что не стану посягать на твой самоконтроль, но клянусь всю свою жизнь хранить твое сердце.
— Мое сердце принадлежит тебе, солнышко.
— А мое — тебе. А так как я ни за что не смогла бы довериться человеку, которого не люблю, а ты единственная любовь моей жизни, то твоя судьба предрешена. Все или ничего, как ты когда-то сказал. — Бранди спрятала лицо у него на груди. — Я хочу все.
— А когда я покину Англию? — с трудом выговорил Квентин, запустив обе руки в ее пышные волосы.
— Тогда я буду переживать за тебя. Молиться. И ждать твоего возвращения. — Она обвила руками его шею. — Но самое главное, я буду любить тебя.
С глухим стоном Квентин крепко прижался губами к ее губам, до боли сжав объятия, в его порыве угадывалось неприкрытое желание и вспыхнувшая надежда, что все, чего он жаждал, сейчас сбудется.
— Я не могу уйти, — произнес он хриплым голосом, в котором прозвучала горько-сладостная радость капитуляции. — Ты мне очень нужна.
— О, Квентин…
Тут раздался резкий стук в дверь.
— Мисс Бранди, — донесся до их ушей робкий голос миссис Коллинз. — Мы с Гербертом заметили, что у вас горит свет. Я подумала, быть может, вы проголодались, поэтому принесла теплого молока и кусочек пирога.
Отпрянув, Квентин и Бранди уставились друг на друга затуманенными глазами.
— Мисс Бранди, вы не спите, дорогая? — Экономка загремела подносом, явно чтобы открыть дверь и самой убедиться, что с Бранди все в порядке.
Квентин одним движением приподнял Бранди и, выдернув из-под нее покрывало, положил ее на кровать. Затем он вскочил, одновременно застегивая рубашку и завязывая галстук. Он склонился над Бранди и, слегка дотронувшись до ее век, знаками дал ей понять, чтобы она закрыла глаза. Бранди кивнула и сделала, как ей велели, прислушиваясь к звуку шагов Квентина, который прошел по комнате и открыл дверь.
— Она только что задремала, — прошептал он экономке. — Надеюсь, она спокойно поспит до утра. Я как раз собирался задуть лампу и уйти к себе.
— О, прошу прощения, милорд. — Экономка встревожилась. — Надеюсь, мой стук не разбудил ее.
— Не думаю, — успокоил ее Квентин. — И не нужно извиняться. Вы поступили очень разумно. Вообще-то… — Квентин прибегнул к своему природному обаянию, распознать которое Бранди могла и с закрытыми глазами, — раз Бранди спит и не может насладиться угощением, а я как раз умираю от голода, вы не станете возражать, если пирог достанется мне?
— Я буду счастлива, милорд. — Бранди не ошиблась, когда представила, что миссис Коллинз буквально расцвела. — Сейчас сбегаю на кухню и принесу вам кусочек побольше.
— В этом нет необходимости, — поспешил остановить ее Квентин. — Этого куска более чем достаточно. Но я был бы вам очень благодарен, если бы вы отнесли поднос в мою спальню. Я хочу убедиться, что Бранди удобно спит, прежде чем сам отправлюсь на боковую.
— Конечно. Я немедленно все исполню. Бранди услышала, как ее шаги удаляются по коридору. Квентин закрыл дверь.
— Теперь можешь открыть глаза, солнышко. Миссис Коллинз ушла вместе с пирогом.
Бранди приподнялась на локтях и встретилась взглядом с Квентином.
— А что было бы, если бы она вообще не появилась? Глаза его потемнели, когда он понял, что подразумевала Бранди. Квентин молча боролся с самим собой.
Бранди соскочила с кровати и направилась к нему, поняв по его лицу, какие болезненные чувства сейчас раздирают его, и все же она не желала давать ему возможность к отступлению. Она остановилась напротив него, подняла голову и уставилась прямо в глаза, ожидая услышать только правду, ведь они никогда не лгали друг другу.
— Квентин, — тихо повторила она, — перед тем как миссис Коллинз прервала нас, ты говорил, что я тебе так нужна, что ты не можешь уйти. Ты говорил вообще, в поэтическом смысле, или имел в виду сию минуту? — Она коснулась рукой его подбородка. — Прошу тебя, ответь. Мне нужно это знать.
— И то и другое, — с трудом проговорил он.
— Значит, не постучи она в дверь…
— Я не нашел бы в себе сил оставить тебя. Глаза Бранди ярко вспыхнули.
— Я рада.
— В самом деле? — Квентин сжал ладонями ее лицо и покрыл поцелуями щеки, нос, губы. — Нам нужно многое обсудить, солнышко. Но не сейчас. Миссис Коллинз наверняка уже доставила свой поднос, а теперь вертится возле комнаты, чтобы услышать мое мнение о пироге. Не стоит ее разочаровывать. — Квентин привлек к себе Бранди, чтобы запечатлеть на ее губах последний поцелуй перед тяжким расставанием. — Пойду теперь к себе, — прошептал он, дрожа всем телом, — пока еще в силах.
Бранди кивнула, пребывая в восторге от того, какое чудо совершилось этой ночью: в глубине души она понимала, что сделан необратимый шаг. Глубоко вздохнув, она погладила его напрягшийся затылок.
— Оставь мне кусочек пирога, — тихо выдохнула она с шаловливым блеском в глазах. — Все-таки пирог вначале предназначался мне.
Квентин онемел от удивления, затем в его груди заклокотал смех.
— Ты просто неподражаема, солнышко. — Он отступил на шаг и поцеловал ее обе руки, прежде чем отпустить их. — Только тебе могло прийти в голову есть пирог в такое время. Ладно, я не просто оставлю тебе кусочек, я поступлю лучше: попрошу миссис Коллинз принести мне вторую порцию, тот самый большой кусок, о котором она говорила. Когда все улягутся, я велю Бентли потихоньку доставить пирог тебе в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Бранди… — Рука Квентина дрожала, когда он прижимал ее голову к своей груди.
— Ты открыл свое сердце, — выдохнула она, — теперь открой глаза. Перестань бороться. Пора уже смириться. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Знаешь, ты так и не научился проигрывать. Ты отказываешься сдаться, когда уже давно ясно, что состязание проиграно. Будь то скачки или твое сердце на кону, ты борешься до последнего, а затем, когда капитуляция неизбежна, ты с великой неохотой принимаешь ее. — Приподнявшись, она коснулась губами его губ. — Очень незавидная черта характера. Пожалуй, ее нужно исправить. О, теперь я отлично знаю, как тебе ненавистно расставание со своим хваленым самоконтролем, но это одна из жертв, которую приносят на алтарь любви. — В ее глазах сверкнули озорные огоньки. — И если ты все-таки должен кому-то сдаться, то почему не мне? Не обещаю, что не стану посягать на твой самоконтроль, но клянусь всю свою жизнь хранить твое сердце.
— Мое сердце принадлежит тебе, солнышко.
— А мое — тебе. А так как я ни за что не смогла бы довериться человеку, которого не люблю, а ты единственная любовь моей жизни, то твоя судьба предрешена. Все или ничего, как ты когда-то сказал. — Бранди спрятала лицо у него на груди. — Я хочу все.
— А когда я покину Англию? — с трудом выговорил Квентин, запустив обе руки в ее пышные волосы.
— Тогда я буду переживать за тебя. Молиться. И ждать твоего возвращения. — Она обвила руками его шею. — Но самое главное, я буду любить тебя.
С глухим стоном Квентин крепко прижался губами к ее губам, до боли сжав объятия, в его порыве угадывалось неприкрытое желание и вспыхнувшая надежда, что все, чего он жаждал, сейчас сбудется.
— Я не могу уйти, — произнес он хриплым голосом, в котором прозвучала горько-сладостная радость капитуляции. — Ты мне очень нужна.
— О, Квентин…
Тут раздался резкий стук в дверь.
— Мисс Бранди, — донесся до их ушей робкий голос миссис Коллинз. — Мы с Гербертом заметили, что у вас горит свет. Я подумала, быть может, вы проголодались, поэтому принесла теплого молока и кусочек пирога.
Отпрянув, Квентин и Бранди уставились друг на друга затуманенными глазами.
— Мисс Бранди, вы не спите, дорогая? — Экономка загремела подносом, явно чтобы открыть дверь и самой убедиться, что с Бранди все в порядке.
Квентин одним движением приподнял Бранди и, выдернув из-под нее покрывало, положил ее на кровать. Затем он вскочил, одновременно застегивая рубашку и завязывая галстук. Он склонился над Бранди и, слегка дотронувшись до ее век, знаками дал ей понять, чтобы она закрыла глаза. Бранди кивнула и сделала, как ей велели, прислушиваясь к звуку шагов Квентина, который прошел по комнате и открыл дверь.
— Она только что задремала, — прошептал он экономке. — Надеюсь, она спокойно поспит до утра. Я как раз собирался задуть лампу и уйти к себе.
— О, прошу прощения, милорд. — Экономка встревожилась. — Надеюсь, мой стук не разбудил ее.
— Не думаю, — успокоил ее Квентин. — И не нужно извиняться. Вы поступили очень разумно. Вообще-то… — Квентин прибегнул к своему природному обаянию, распознать которое Бранди могла и с закрытыми глазами, — раз Бранди спит и не может насладиться угощением, а я как раз умираю от голода, вы не станете возражать, если пирог достанется мне?
— Я буду счастлива, милорд. — Бранди не ошиблась, когда представила, что миссис Коллинз буквально расцвела. — Сейчас сбегаю на кухню и принесу вам кусочек побольше.
— В этом нет необходимости, — поспешил остановить ее Квентин. — Этого куска более чем достаточно. Но я был бы вам очень благодарен, если бы вы отнесли поднос в мою спальню. Я хочу убедиться, что Бранди удобно спит, прежде чем сам отправлюсь на боковую.
— Конечно. Я немедленно все исполню. Бранди услышала, как ее шаги удаляются по коридору. Квентин закрыл дверь.
— Теперь можешь открыть глаза, солнышко. Миссис Коллинз ушла вместе с пирогом.
Бранди приподнялась на локтях и встретилась взглядом с Квентином.
— А что было бы, если бы она вообще не появилась? Глаза его потемнели, когда он понял, что подразумевала Бранди. Квентин молча боролся с самим собой.
Бранди соскочила с кровати и направилась к нему, поняв по его лицу, какие болезненные чувства сейчас раздирают его, и все же она не желала давать ему возможность к отступлению. Она остановилась напротив него, подняла голову и уставилась прямо в глаза, ожидая услышать только правду, ведь они никогда не лгали друг другу.
— Квентин, — тихо повторила она, — перед тем как миссис Коллинз прервала нас, ты говорил, что я тебе так нужна, что ты не можешь уйти. Ты говорил вообще, в поэтическом смысле, или имел в виду сию минуту? — Она коснулась рукой его подбородка. — Прошу тебя, ответь. Мне нужно это знать.
— И то и другое, — с трудом проговорил он.
— Значит, не постучи она в дверь…
— Я не нашел бы в себе сил оставить тебя. Глаза Бранди ярко вспыхнули.
— Я рада.
— В самом деле? — Квентин сжал ладонями ее лицо и покрыл поцелуями щеки, нос, губы. — Нам нужно многое обсудить, солнышко. Но не сейчас. Миссис Коллинз наверняка уже доставила свой поднос, а теперь вертится возле комнаты, чтобы услышать мое мнение о пироге. Не стоит ее разочаровывать. — Квентин привлек к себе Бранди, чтобы запечатлеть на ее губах последний поцелуй перед тяжким расставанием. — Пойду теперь к себе, — прошептал он, дрожа всем телом, — пока еще в силах.
Бранди кивнула, пребывая в восторге от того, какое чудо совершилось этой ночью: в глубине души она понимала, что сделан необратимый шаг. Глубоко вздохнув, она погладила его напрягшийся затылок.
— Оставь мне кусочек пирога, — тихо выдохнула она с шаловливым блеском в глазах. — Все-таки пирог вначале предназначался мне.
Квентин онемел от удивления, затем в его груди заклокотал смех.
— Ты просто неподражаема, солнышко. — Он отступил на шаг и поцеловал ее обе руки, прежде чем отпустить их. — Только тебе могло прийти в голову есть пирог в такое время. Ладно, я не просто оставлю тебе кусочек, я поступлю лучше: попрошу миссис Коллинз принести мне вторую порцию, тот самый большой кусок, о котором она говорила. Когда все улягутся, я велю Бентли потихоньку доставить пирог тебе в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104