Поймав взгляд Бранди, Квентин едва заметно кивнул.
— Хорошо. — Она поднялась и прошла по комнате. — Я вернусь через минуту.
За ней закрылась дверь.
Бросив мрачный взгляд на Квентина, Дезмонд выпил вторую рюмку коньяка и налил себе новую порцию.
— Ты не думаешь, что тебе достаточно? — поинтересовался Квентин.
— Нет, не думаю. — Дезмонд выпил половину, прежде. чем повернуться лицом к брату. — Мне казалось, что мы уже обсудили твои отношения с Брандис и пришли к пониманию. Помнишь?
— Помню. — Квентин закинул руки за голову и усталой посмотрел на брата. — Я также помню, как сообщил тебе, что не намерен прерывать дружбу с Бранди.
— Дружбу? Значит, то, что сейчас между вами происходило, можно назвать дружбой?
— А ты бы как назвал?
— Прелюдией.
Квентин прищурился:
— Прелюдией? К чему?
— Да брось, Квентин. — Дезмонд сделал два больших глотка коньяка и, покачнувшись, продолжал говорить заплетающимся языком. — Ты узнал, что такое женщина, когда тебе было четырнадцать. С тех пор перебрал их немало. Наверняка за этот срок ты научился мастерски распознавать первые признаки симпатии. — Он вытянул руку и принялся загибать пальцы. — Давай посмотрим: раскрасневшиеся щеки, лучезарная улыбка, взгляд, полный обожания, — все это говорит о возникшем желании, а никак не о дружбе. Ты не согласен?
Квентин с трудом сдержался, чтобы не ударить брата.
— Если ты подразумеваешь, что я пытаюсь соблазнить Бранди, то ты просто сошел с ума.
— Да тебе и не нужно пытаться, братец. — Глухо хохотнув, Дезмонд опрокинул в себя рюмку. — Брандис считает — на тебе свет клином сошелся. Думаю, она вообразила, что влюблена в тебя. Как-никак, ведь именно ты идол ее детских грез. Мужчина, научивший ее поведению непослушного мальчишки, а не леди. Мужчина, который поощрял ее безумства, оттачивал ее мастерство в неподобающих увлечениях и с ней же разделял их. А затем уехал, обессмертив себя таким образом в ее душе. — Дезмонд с издевкой отвесил глубокий поклон. — А теперь ты вернулся, герой-победитель, и пробудил в ней былое детское обожание, которое слилось с пробуждающейся женственностью. — Он презрительно хмыкнул. — Как удачно для тебя все сложилось.
— Ты пьян, Дезмонд.
— Вне сомнений. А ты лжешь — и себе, и Брандис. Скажи мне честно, Квентин, неужели ты не заметил, что наше маленькое солнышко изменилось? Внешне, если ты не понял, что я имею в виду. Что она больше не шестнадцатилетняя девчонка, а взрослая, очень красивая женщина? — Дезмонд помолчал. — Вижу, что ты все-таки заметил, как бы тебе ни хотелось это отрицать. Меня восхищает твой вкус, твои высокие принципы. И эти самые принципы не позволят тебе прислушиваться к собственным инстинктам в отношениях с Брандис, ведь ты питаешь к ней истинное уважение и обуздаешь свою пылкость. Я прав, Квентин? — Квентин не ответил, лишь грозно нахмурился. — Очень хорошо. — Дезмонд качнулся вперед, потом прислонился к буфету, чтобы сохранить равновесие. — Можешь молчать, если тебе так нравится. Пусть твои отношения с Брандис чисты, но она, как в детстве, почувствовала свою зависимость от тебя. Ты не думал, как тебе с этим быть, когда наступит время отъезда? Что ты скажешь — теперь, когда она рассчитывает на твое присутствие, — если вдруг завтра придет приказ и ты должен будешь немедленно уехать?
— Замолчи, Дезмонд. — Квентин вскочил с дивана и, отвернувшись, принялся смотреть в окно.
— А-а, это все нервы. Ладно, хорошо. Лучше взгляни в глаза правде, какой бы жестокой она ни была, прежде чем заставить Бранди воспылать к тебе любовью. — Дезмонд бросил все попытки осторожничать. — Ты временный гость, дорогой братец. Тогда как я — основа будущего Брандис. И если ты даже не нарочно умудришься разбить ее хрупкое сердце, именно я склею его по кусочкам; именно я в конце концов разделю с ней постель, с радостью и на многие годы. Помни об этом. Потому что, как бы ты ни повлиял на нее, я намерен сделать Брандис своей герцогиней. И это несомненный факт, который даже ты со своей дурацкой всемогущей силой воли не сможешь изменить. Поэтому и не пытайся.
Квентин ударил кулаком в стену и резко повернулся, сотрясаясь от гнева, такого сильного, что он сам удивился.
— К черту твои жалкие угрозы, братец. Я вытерпел, сколько мог, твою пьяную болтовню. — Он пошел на Дезмонда, глаза его полыхали, от былой сдержанности не осталось и следа. — Наш разговор о Бранди закончен. Она тебе не какое-то движимое имущество и не лошадь, выставленная на аукцион, и ты ее опекун, а не господин. А что касается твоей идеи стать ее мужем…
Дверь в гостиную распахнулась, оборвав заявление Квентина на полуслове. На пороге замерла Бранди с широко раскрытыми от изумления глазами.
— Ваши голоса слышны даже на лестнице! — воскликнула она. — О чем же вы спорите?
— Ни о чем. — Дезмонд со стуком поставил рюмку и неуверенно прошелся по комнате, чуть не столкнувшись с миссис Коллинз, которая в эту минуту появилась с подносом.
— Я больше не голоден, — объявил он перепуганной экономке. — Кроме того, как верно заметил мой брат, я чересчур много выпил, поэтому не стану вас всех больше беспокоить, а заберусь в карету и поеду в Колвертон.
Обернувшись, он взглянул на Квентина.
— А мы с тобой все-таки продолжим наш разговор сегодня вечером, после твоего возвращения… даю тебе… — Дезмонд, моргая, взглянул на часы, — меньше часа. Уже почти восемь. Брандис нуждается в отдыхе. — Схватив руку Бранди, он поднес ее к губам. — Спокойной ночи, малышка, — пробормотал он, не отрывая от Квентина злобного взгляда, — Скоро трагедия последних двух недель останется позади, прошлое потеряет силу. — Он скрежетнул зубами. — И тогда я займусь твоим будущим.
Глава 9
— Из-за чего, скажи мне, ради Бога, весь этот шум? — выдохнула Бранди, уставившись вслед удалявшейся фигуре Дезмонда.
— Из-за пьяного бреда моего презренного братца, — отрезал Квентин.
Он отвернулся, все еще полыхая гневом не столько на Дезмонда, сколько на себя. Что на него, черт возьми, нашло? Не появись в ту минуту Бранди, он бы расправился со своим братом, причем не только словесно, но и, вполне возможно, при помощи кулаков. А так он умудрился довести Дезмонда до бешенства, сделав то, от чего предостерегал Бранди, разве что не развенчал его идею назвать Бранди своей герцогиней.
Квентин сделал глубокий вдох, чтобы выровнять дыхание, затем еще один, И это так называемый истинный дипломат, известный умением властвовать собой.
О чем он только думал?
Ответ был столь же очевиден, как и вопрос. Он ни о чем не думал. Он просто чувствовал.
— Проклятие! — тихо выругался он, повернувшись к открытому буфету. Мысль накачаться спиртным внезапно показалась очень привлекательной.
— Прошу прощения, милорд, — кашлянула миссис Коллинз, неловко переминаясь с ноги на ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104