Позади раздавался громкий топот копыт Богини, и Бранди даже уловила мелькнувшее серое пятнышко, когда Квентин попытался обойти ее слева.
— Ну же, Посейдон, — погоняла она жеребца, всадив каблуки ему в бока, — мы почти у цели. Прояви свой норов, о котором говорил Фредерик.
Посейдон ответил тем, что опустил ниже голову и прибавил ходу, так что деревья по сторонам слились в одно зеленое пятно, а Богиня превратилась лишь в серый штрих, давно оставшийся позади. Почва становилась все более мягкой — верный признак, что ручей совсем близко, — и бежать Посейдону было все труднее, потому что копыта увязали в грязи. Чутье подсказывало Бранди, что нужно умерить скорость, иначе финал у скачек будет плачевный. Но гордость гнала ее дальше, шепча, что победа уже совсем близко. И Бранди мчалась вперед, давая себе слово: еще совсем немного — и она поедет потише.
Не успела.
Бранди услышала предостерегающий крик Квентина за секунду до того, как Посейдон поскользнулся, злобно заржал и перестал слушаться наездницу. Сильные мышцы коня напряглись, когда он попытался выправиться и обрести твердую почву под ногами. Это ему удалось в ту секунду, когда они оказались у кромки воды. Действуя инстинктивно, Посейдон взмыл вверх, перемахнув через широкий ручей, и изящно приземлился на другой стороне.
Он резко остановился и так же резко стал на дыбы, сбросив Бранди в воду. Покончив с делом, он принялся щипать траву, обмахиваясь хвостом, выражая тем самым свое полное благодушие.
Квентин остановился и сразу спешился.
— Солнышко! — Он вошел в воду и в мгновение ока очутился рядом с Бранди. — С тобой все в порядке?
Бранди пыталась подняться на колени в ледяной воде, смеясь и отплевываясь одновременно.
— Если не считать мою гордость, то я не пострадала, — задыхаясь, проговорила она и отвела мокрые пряди волос с глаз. — Вообще-то мне повезло, что Посейдон еще мягко отомстил мне. Я себя так глупо вела, что его возмездие могло быть гораздо более суровым. Наверное, я должна его поблагодарить.
Квентин облегченно вздохнул и, успокоившись, помог Бранди подняться и выбраться на берег.
— Конечно, должна. Такой бездумной езды ты еще не демонстрировала.
— Ты прав. Я прошу прощения у тебя и Посейдона. — Она с раскаянием покачала головой. — Мне нужно научиться признавать поражения — хотя бы иногда.
— Вот именно. — Квентин выжал воду из ее волос. — И смиренно принимать проигрыш.
Бранди изумленно выгнула тонкие брови;
— И это говорит человек, который обвинил меня в жульничестве и ворчал не переставая минут пятнадцать, проиграв состязание в стрельбе?
Квентин бросил в ее сторону недовольный взгляд, а она ответила блаженной улыбкой.
— Ты доказала, что хотела, солнышко. А теперь нужно доставить тебя домой и избавить от этого промокшего платья. Оглядев себя, Бранди рассмеялась.
— Я похожа на мокрую крысу, — объявила она и, подобрав юбки до колен, резко выкрутила тонкую ткань, из которой хлынули потоки воды.
Решив, что платью больше ничем не помочь, Бранди расправила юбки и застонала, когда влажный муслин прилип к лодыжкам, смятый и безнадежно испорченный.
— Посейдон все-таки сумел расплатиться, нанеся ущерб твоей гордости и заодно твоему платью, — заметил Квентин, подавляя смех.
Но девушку не обманула его притворная серьезность.
— А тебе, как видно, весело? — с укором спросила она, тоже пытаясь не рассмеяться.
— И даже очень. — Нахмурив брови, Квентин задумчиво постучал пальцем по губам. — А знаешь, я думаю, это платье можно выбросить. Даже не пытайся привести его в приличный вид.
— Согласна.
В последний раз презрительно оглядев оскорбляющее взоры одеяние, Бранди переключила внимание на прическу. Она дернула за мокрую ленту, чтобы распустить волосы и просушить их, но лента застряла в спутанном локоне.
— Позволь мне помочь. — Не в силах подавить ухмылку, Квентин протянул руки и осторожно освободил пряди волос из бархатного плена. — С задачей справился. — Он распушил ей волосы, и они опустились на плечи блестящим каштановым облаком. — Солнце быстро их высушит.
Бранди запрокинула голову, и на ее лице вместо насмешливого упрека появилась лучезарная улыбка.
— Спасибо. — Она вытянула руки над головой и засмеялась, увидев, как мокрые рукава прилипли к коже. — Муслин, оказывается, не выносит воды, правда?
Квентин промолчал. Он не мог ответить.
Веселье исчезло, время замерло, потому что за одну молниеносную секунду мир перевернулся, а вместе с ним изменилась и вся его жизнь. Почему здесь и почему сейчас, он не знал. Он знал только, что шоры, скрывавшие от него реальность, спали с глаз, и теперь он видит то, чего не видел раньше.
Бранди.
Квентин медленно окинул ее изумленным взглядом, пожирая глазами маленькую фигуру с головы до кончиков пальцев, Он увидел то, что раньше по какой-то непонятной причине ускользало от его внимания и только в эту секунду пронзило сознание: безукоризненные плавные линии фигуры, очерченные мокрым прилипшим платьем, золотистый загар шеи, высокие скулы и тонкие черты лица, над которым возвышалась великолепная грива блестящих волос. Кровь застучала в его висках, когда к нему пришло это сознание. Он посмотрел на ее губы, и желание охватило его. Квентин обнял ее за тонкую талию и притянул к себе. Бранди не противилась. Его губы прижались к ее губам, горячим и мягким. Это был поцелуй, исполненный нежности и скрытой страсти.
Квентин резко поднял голову и решительно отстранился от нее, хоть и ненамного. Он был как в тумане, но все же не забывал, что ему еще предстоит сообщить ей ужасную новость — новость, обещавшую разбить пошатнувшуюся жизнь Бранди на мелкие кусочки.
Но не только это сдерживало Квентина. Он лихорадочно припомнил предупреждение Дезмонда, которое всплыло в его мыслях слово в слово: «Твое присутствие в Котсуолде всегда будет временным, Квентин. Какую же поддержку ты сможешь предложить Брандис? Не позволяй ей поверить, будто ты вернулся навсегда, ведь ты покинешь ее…»
Брат это говорил, разумеется, из эгоистичных побуждений, но так ли уж он не прав? Его пребывание в Англии действительно временное. Сможет ли он — захочет ли — вернуться в армию, когда его призовут?
Ответом служило однозначное «да». А раз так, имеет ли он право поддаться сладостному безумству с Бранди? Если их чувства и зависимость друг от друга примут новую окраску, сумеет ли он вынести расставание? И что более важно, сумеет ли он подвергнуть Бранди этому новому испытанию?
У Квентина было чувство, будто его полоснули ножом.
— Что это? — Бранди потянулась дрожащими пальцами к подбородку Квентина и погладила суровую морщинку. — Ты сердишься на меня?
— Нет, милая, я никогда не смогу на тебя сердиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Ну же, Посейдон, — погоняла она жеребца, всадив каблуки ему в бока, — мы почти у цели. Прояви свой норов, о котором говорил Фредерик.
Посейдон ответил тем, что опустил ниже голову и прибавил ходу, так что деревья по сторонам слились в одно зеленое пятно, а Богиня превратилась лишь в серый штрих, давно оставшийся позади. Почва становилась все более мягкой — верный признак, что ручей совсем близко, — и бежать Посейдону было все труднее, потому что копыта увязали в грязи. Чутье подсказывало Бранди, что нужно умерить скорость, иначе финал у скачек будет плачевный. Но гордость гнала ее дальше, шепча, что победа уже совсем близко. И Бранди мчалась вперед, давая себе слово: еще совсем немного — и она поедет потише.
Не успела.
Бранди услышала предостерегающий крик Квентина за секунду до того, как Посейдон поскользнулся, злобно заржал и перестал слушаться наездницу. Сильные мышцы коня напряглись, когда он попытался выправиться и обрести твердую почву под ногами. Это ему удалось в ту секунду, когда они оказались у кромки воды. Действуя инстинктивно, Посейдон взмыл вверх, перемахнув через широкий ручей, и изящно приземлился на другой стороне.
Он резко остановился и так же резко стал на дыбы, сбросив Бранди в воду. Покончив с делом, он принялся щипать траву, обмахиваясь хвостом, выражая тем самым свое полное благодушие.
Квентин остановился и сразу спешился.
— Солнышко! — Он вошел в воду и в мгновение ока очутился рядом с Бранди. — С тобой все в порядке?
Бранди пыталась подняться на колени в ледяной воде, смеясь и отплевываясь одновременно.
— Если не считать мою гордость, то я не пострадала, — задыхаясь, проговорила она и отвела мокрые пряди волос с глаз. — Вообще-то мне повезло, что Посейдон еще мягко отомстил мне. Я себя так глупо вела, что его возмездие могло быть гораздо более суровым. Наверное, я должна его поблагодарить.
Квентин облегченно вздохнул и, успокоившись, помог Бранди подняться и выбраться на берег.
— Конечно, должна. Такой бездумной езды ты еще не демонстрировала.
— Ты прав. Я прошу прощения у тебя и Посейдона. — Она с раскаянием покачала головой. — Мне нужно научиться признавать поражения — хотя бы иногда.
— Вот именно. — Квентин выжал воду из ее волос. — И смиренно принимать проигрыш.
Бранди изумленно выгнула тонкие брови;
— И это говорит человек, который обвинил меня в жульничестве и ворчал не переставая минут пятнадцать, проиграв состязание в стрельбе?
Квентин бросил в ее сторону недовольный взгляд, а она ответила блаженной улыбкой.
— Ты доказала, что хотела, солнышко. А теперь нужно доставить тебя домой и избавить от этого промокшего платья. Оглядев себя, Бранди рассмеялась.
— Я похожа на мокрую крысу, — объявила она и, подобрав юбки до колен, резко выкрутила тонкую ткань, из которой хлынули потоки воды.
Решив, что платью больше ничем не помочь, Бранди расправила юбки и застонала, когда влажный муслин прилип к лодыжкам, смятый и безнадежно испорченный.
— Посейдон все-таки сумел расплатиться, нанеся ущерб твоей гордости и заодно твоему платью, — заметил Квентин, подавляя смех.
Но девушку не обманула его притворная серьезность.
— А тебе, как видно, весело? — с укором спросила она, тоже пытаясь не рассмеяться.
— И даже очень. — Нахмурив брови, Квентин задумчиво постучал пальцем по губам. — А знаешь, я думаю, это платье можно выбросить. Даже не пытайся привести его в приличный вид.
— Согласна.
В последний раз презрительно оглядев оскорбляющее взоры одеяние, Бранди переключила внимание на прическу. Она дернула за мокрую ленту, чтобы распустить волосы и просушить их, но лента застряла в спутанном локоне.
— Позволь мне помочь. — Не в силах подавить ухмылку, Квентин протянул руки и осторожно освободил пряди волос из бархатного плена. — С задачей справился. — Он распушил ей волосы, и они опустились на плечи блестящим каштановым облаком. — Солнце быстро их высушит.
Бранди запрокинула голову, и на ее лице вместо насмешливого упрека появилась лучезарная улыбка.
— Спасибо. — Она вытянула руки над головой и засмеялась, увидев, как мокрые рукава прилипли к коже. — Муслин, оказывается, не выносит воды, правда?
Квентин промолчал. Он не мог ответить.
Веселье исчезло, время замерло, потому что за одну молниеносную секунду мир перевернулся, а вместе с ним изменилась и вся его жизнь. Почему здесь и почему сейчас, он не знал. Он знал только, что шоры, скрывавшие от него реальность, спали с глаз, и теперь он видит то, чего не видел раньше.
Бранди.
Квентин медленно окинул ее изумленным взглядом, пожирая глазами маленькую фигуру с головы до кончиков пальцев, Он увидел то, что раньше по какой-то непонятной причине ускользало от его внимания и только в эту секунду пронзило сознание: безукоризненные плавные линии фигуры, очерченные мокрым прилипшим платьем, золотистый загар шеи, высокие скулы и тонкие черты лица, над которым возвышалась великолепная грива блестящих волос. Кровь застучала в его висках, когда к нему пришло это сознание. Он посмотрел на ее губы, и желание охватило его. Квентин обнял ее за тонкую талию и притянул к себе. Бранди не противилась. Его губы прижались к ее губам, горячим и мягким. Это был поцелуй, исполненный нежности и скрытой страсти.
Квентин резко поднял голову и решительно отстранился от нее, хоть и ненамного. Он был как в тумане, но все же не забывал, что ему еще предстоит сообщить ей ужасную новость — новость, обещавшую разбить пошатнувшуюся жизнь Бранди на мелкие кусочки.
Но не только это сдерживало Квентина. Он лихорадочно припомнил предупреждение Дезмонда, которое всплыло в его мыслях слово в слово: «Твое присутствие в Котсуолде всегда будет временным, Квентин. Какую же поддержку ты сможешь предложить Брандис? Не позволяй ей поверить, будто ты вернулся навсегда, ведь ты покинешь ее…»
Брат это говорил, разумеется, из эгоистичных побуждений, но так ли уж он не прав? Его пребывание в Англии действительно временное. Сможет ли он — захочет ли — вернуться в армию, когда его призовут?
Ответом служило однозначное «да». А раз так, имеет ли он право поддаться сладостному безумству с Бранди? Если их чувства и зависимость друг от друга примут новую окраску, сумеет ли он вынести расставание? И что более важно, сумеет ли он подвергнуть Бранди этому новому испытанию?
У Квентина было чувство, будто его полоснули ножом.
— Что это? — Бранди потянулась дрожащими пальцами к подбородку Квентина и погладила суровую морщинку. — Ты сердишься на меня?
— Нет, милая, я никогда не смогу на тебя сердиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104