Однако Кастер не раз подвергался порицаниям и за пренебрежение к собственным солдатам. После того как крупные сражения завершились, майор Эллиотт с отрядом отправился в погоню за горсткой беглых индейцев. Кастер пропустил это известие мимо ушей, не восприняв его всерьез. Позднее выяснилось, что отряд Эллиотта уничтожили в нескольких милях от расположения полка. Кастер без труда мог спасти товарища. Даже теперь, по прошествии времени, раздоры в седьмом полку не утихали. Родные и друзья Кастера поддерживали его, а его противников возглавил капитан Фредерик Бентин, который всей душой ненавидел Кастера за пренебрежение к товарищам.
В седьмом полку многие не собирались прощать Кастера. К счастью, седьмой полк был постоянно разделен, рассеян по обширным территориям и многочисленным форпостам Запада. Несмотря на то что Кастер нажил себе немало врагов, до сих пор ему удавалось избегать неприятностей.
Но Слоан был признателен Кастеру за то, что тот помнил: враги есть не только у него. Кастер уважал своего разведчика Кровавого Ножа — наполовину ри, наполовину сиу, который служил ему верой и правдой. Кровавый Нож и Слоан сторонились друг друга. Кастер знал о вражде между индейскими племенами и понимал индейские обычаи.
— Они взвалили на нас всю работу, а сами расселись в удобных креслах, как последние трусы! — зло выпалил Кастер. — Черт побери, Слоан, меня вызвали в Вашингтон накануне решающего сражения!
— Ты же только что вернулся из Вашингтона! — изумился Слоан.
Кастер кивнул, не скрывая беспокойства.
— Уж эти мне политики! В последнее время моя служба заключается в том, чтобы метаться между Востоком и фортом! Похоже, им наплевать, что происходит здесь — лишь бы конечный результат их устраивал. Проклятие! — Слоан приподнял бровь: Кастер редко чертыхался. Он был явно вне себя. — Шайка лицемеров! Убей индейцев — только не запачкайся кровью! Подружись с индейцами, но без затрат с нашей стороны! Я рассказал им правду! — бушевал он. — Рассказал о взяточничестве и коррупции, объяснил, что жирный и напыщенный братец президента Гранта сколотил состояние на правительственных подрядах, и за это меня вызывают в Вашингтон именно теперь, когда моим войскам предстоит опасная кампания!
Слоан поднял было руку, но промолчал. У Кастера вошло в привычку смешивать истину и вымысел, он перестал ощущать разницу между ними.
Несмотря на то что внеочередное повышение Кастера после войны было отменено, из вежливости к нему до сих пор обращались как к генералу. Кастер часто вызывал у Слоана раздражение и досаду, но даже его попытка поговорить по душам причинила Слоану боль.
— Генерал, у вас появилась новая привычка: вы рассказываете мне о политике правительства, а затем, когда я прошу разумных объяснений, говорите: «Так устроена жизнь!» Так вот, Оти, выслушай, меня: так устроена жизнь. Генерал Грант стал президентом Грантом — тут уж ничего не поделаешь. Его брат — взяточник и проходимец. Я твердо уверен, что президенту известно об этом, но подтверждать твои слова он не намерен. Тебя вызвали в Вашингтон — так отправляйся в путь. Ответь на все вопросы, которые тебе зададут, и постарайся проявить честность и такт.
Кастер уставился на него, недоверчиво качая головой:
— Не могу поверить, что ты до сих пор жив! Ты всегда говорил то, что думаешь, ты бросал вызов самому Филу Шеридану — кстати, он считает, что ты вполне способен снять с него скальп, — и все-таки тебя до сих пор не повесили.
— Я никогда не выступал против брата президента, — пояснил Слоан.
Кастер вздохнул, устремив взгляд на свои руки.
— Это издевательство! — Он бросил Слоану письмо. — Ты только взгляни! Я ввязался в ссору потому, что Белкнап вынуждал солдат покупать необходимые вещи у мерзавцев-подрядчиков. Я объяснял, что резервациями должны управлять военные, а не воры из бюро по делам индейцев. В большинстве резерваций пайки урезаны до минимума, наши союзники-индейцы умирают от голода, а все потому, что правительственные субсидии попали в руки воров. Сотни, а может, и тысячи мирных индейцев покинули резервации, чтобы присоединиться к враждебным племенам! Правительство во всеуслышание заявляет о том, что мы не караем своих врагов, но с каждым днем по милости правительства врагов у нас становится все больше!
Слоан быстро пробежал глазами письмо. Ничего другого он и не ожидал.
— Все индейцы, покинувшие резервации, примкнут к враждебным племенам — разве не так, майор?
Слоан кивнул.
— Как ты намерен поступить?
Кастер чертыхнулся, встал и принялся вышагивать по комнате.
— Тебе уже известно о запланированном трехстороннем наступлении. Черт побери, каждый, кто способен прочесть десять фраз кряду, знает о плане Шеридана! Наверняка сиу уже изучили его. Генерал Крук выступил из форта Феттер-ман, направляясь на север, н Бигхорну. Предполагается, что он будет действовать в качестве наблюдателя, а Джо Рейнольде — командующего, но я знаю Крука: командовать будет именно он. Он — главная надежда Шеридана на поле боя. А мне предстоит вернуться в Вашингтон!
— У тебя нет выбора. Тебе, как и генералу Терри, известно, какой коварной бывает погода в середине зимы. Генерал Крук и его войска могут надолго увязнуть в снегу.
— Но наступление уже началось! — перебил Кастер и прокашлялся. — Между нами часто возникали разногласия, Трелони, но сейчас я прошу у тебя помощи.
— Пока что вы остаетесь старшим по званию, — напомнил Слоан.
— Я не хочу отдавать приказ: помощь, оказанная мне, имеет гораздо большее значение для тебя самого. Если ты напишешь Шерману, Шеридану и Гранту, все уладится. — Он пожал плечами. — Генералы наверняка поддерживают меня, но прислушаются к твоему мнению относительно враждебных и дружественных сиу. А если ты упомянешь о коррупции и взяточничестве в резервациях…
— Тебе известно, что в таких вопросах я всегда рад оказать тебе поддержку.
Кастер кивнул, не сводя глаз с собственных пальцев. Они дрожали. Кастер крепко стиснул их. В эту минуту он выглядел мрачнее тучи. Кастер давно расстался с длинными белокурыми кудрями, которые носил во времена гражданской войны, и теперь казался старым и суровым воякой. Слоан отдал честь и покинул кабинет.
На деревянной веранде он помедлил. Слоан готов был поддержать Кастера потому, что атого требовала справедливость. И в то же время его поразила ирония судьбы. Вернувшись с победой, Кастер поведет войска в бой против родных Слоана. Конфликт достиг критической точки, повернуть его вспять невозможно. Бешеный Конь решительно настроился на войну, а Сидящий Бык, которого уважают все сиу, намерен поддержать его.
Слоан устало склонил голову, в который раз пожалев о том, что остался в кавалерии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
В седьмом полку многие не собирались прощать Кастера. К счастью, седьмой полк был постоянно разделен, рассеян по обширным территориям и многочисленным форпостам Запада. Несмотря на то что Кастер нажил себе немало врагов, до сих пор ему удавалось избегать неприятностей.
Но Слоан был признателен Кастеру за то, что тот помнил: враги есть не только у него. Кастер уважал своего разведчика Кровавого Ножа — наполовину ри, наполовину сиу, который служил ему верой и правдой. Кровавый Нож и Слоан сторонились друг друга. Кастер знал о вражде между индейскими племенами и понимал индейские обычаи.
— Они взвалили на нас всю работу, а сами расселись в удобных креслах, как последние трусы! — зло выпалил Кастер. — Черт побери, Слоан, меня вызвали в Вашингтон накануне решающего сражения!
— Ты же только что вернулся из Вашингтона! — изумился Слоан.
Кастер кивнул, не скрывая беспокойства.
— Уж эти мне политики! В последнее время моя служба заключается в том, чтобы метаться между Востоком и фортом! Похоже, им наплевать, что происходит здесь — лишь бы конечный результат их устраивал. Проклятие! — Слоан приподнял бровь: Кастер редко чертыхался. Он был явно вне себя. — Шайка лицемеров! Убей индейцев — только не запачкайся кровью! Подружись с индейцами, но без затрат с нашей стороны! Я рассказал им правду! — бушевал он. — Рассказал о взяточничестве и коррупции, объяснил, что жирный и напыщенный братец президента Гранта сколотил состояние на правительственных подрядах, и за это меня вызывают в Вашингтон именно теперь, когда моим войскам предстоит опасная кампания!
Слоан поднял было руку, но промолчал. У Кастера вошло в привычку смешивать истину и вымысел, он перестал ощущать разницу между ними.
Несмотря на то что внеочередное повышение Кастера после войны было отменено, из вежливости к нему до сих пор обращались как к генералу. Кастер часто вызывал у Слоана раздражение и досаду, но даже его попытка поговорить по душам причинила Слоану боль.
— Генерал, у вас появилась новая привычка: вы рассказываете мне о политике правительства, а затем, когда я прошу разумных объяснений, говорите: «Так устроена жизнь!» Так вот, Оти, выслушай, меня: так устроена жизнь. Генерал Грант стал президентом Грантом — тут уж ничего не поделаешь. Его брат — взяточник и проходимец. Я твердо уверен, что президенту известно об этом, но подтверждать твои слова он не намерен. Тебя вызвали в Вашингтон — так отправляйся в путь. Ответь на все вопросы, которые тебе зададут, и постарайся проявить честность и такт.
Кастер уставился на него, недоверчиво качая головой:
— Не могу поверить, что ты до сих пор жив! Ты всегда говорил то, что думаешь, ты бросал вызов самому Филу Шеридану — кстати, он считает, что ты вполне способен снять с него скальп, — и все-таки тебя до сих пор не повесили.
— Я никогда не выступал против брата президента, — пояснил Слоан.
Кастер вздохнул, устремив взгляд на свои руки.
— Это издевательство! — Он бросил Слоану письмо. — Ты только взгляни! Я ввязался в ссору потому, что Белкнап вынуждал солдат покупать необходимые вещи у мерзавцев-подрядчиков. Я объяснял, что резервациями должны управлять военные, а не воры из бюро по делам индейцев. В большинстве резерваций пайки урезаны до минимума, наши союзники-индейцы умирают от голода, а все потому, что правительственные субсидии попали в руки воров. Сотни, а может, и тысячи мирных индейцев покинули резервации, чтобы присоединиться к враждебным племенам! Правительство во всеуслышание заявляет о том, что мы не караем своих врагов, но с каждым днем по милости правительства врагов у нас становится все больше!
Слоан быстро пробежал глазами письмо. Ничего другого он и не ожидал.
— Все индейцы, покинувшие резервации, примкнут к враждебным племенам — разве не так, майор?
Слоан кивнул.
— Как ты намерен поступить?
Кастер чертыхнулся, встал и принялся вышагивать по комнате.
— Тебе уже известно о запланированном трехстороннем наступлении. Черт побери, каждый, кто способен прочесть десять фраз кряду, знает о плане Шеридана! Наверняка сиу уже изучили его. Генерал Крук выступил из форта Феттер-ман, направляясь на север, н Бигхорну. Предполагается, что он будет действовать в качестве наблюдателя, а Джо Рейнольде — командующего, но я знаю Крука: командовать будет именно он. Он — главная надежда Шеридана на поле боя. А мне предстоит вернуться в Вашингтон!
— У тебя нет выбора. Тебе, как и генералу Терри, известно, какой коварной бывает погода в середине зимы. Генерал Крук и его войска могут надолго увязнуть в снегу.
— Но наступление уже началось! — перебил Кастер и прокашлялся. — Между нами часто возникали разногласия, Трелони, но сейчас я прошу у тебя помощи.
— Пока что вы остаетесь старшим по званию, — напомнил Слоан.
— Я не хочу отдавать приказ: помощь, оказанная мне, имеет гораздо большее значение для тебя самого. Если ты напишешь Шерману, Шеридану и Гранту, все уладится. — Он пожал плечами. — Генералы наверняка поддерживают меня, но прислушаются к твоему мнению относительно враждебных и дружественных сиу. А если ты упомянешь о коррупции и взяточничестве в резервациях…
— Тебе известно, что в таких вопросах я всегда рад оказать тебе поддержку.
Кастер кивнул, не сводя глаз с собственных пальцев. Они дрожали. Кастер крепко стиснул их. В эту минуту он выглядел мрачнее тучи. Кастер давно расстался с длинными белокурыми кудрями, которые носил во времена гражданской войны, и теперь казался старым и суровым воякой. Слоан отдал честь и покинул кабинет.
На деревянной веранде он помедлил. Слоан готов был поддержать Кастера потому, что атого требовала справедливость. И в то же время его поразила ирония судьбы. Вернувшись с победой, Кастер поведет войска в бой против родных Слоана. Конфликт достиг критической точки, повернуть его вспять невозможно. Бешеный Конь решительно настроился на войну, а Сидящий Бык, которого уважают все сиу, намерен поддержать его.
Слоан устало склонил голову, в который раз пожалев о том, что остался в кавалерии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88