Наверняка он занят поисками истины. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. Вышагивание по комнате не успокаивало.
— Дэвид, где ты? — произнесла она вслух, но, даже если Дэвид был где-то поблизости, он не ответил ей, а чувство пустоты внутри убедило Шону, что он ее не слышит.
В конце концов она набросила белый льняной халат поверх ночной рубашки с высоким воротом, сунула ноги в ночные туфли и вышла из спальни. Медленно преодолела первый пролет лестницы и застыла на площадке. Неподалеку находились хозяйские покои, рядом с ними — комната Сабрины. Дальше по коридору располагались комнаты Гоуэйна, Алариха и Алистера. Вокруг стояла тишина, только ветер посвистывал в башнях замка. Майер, Мэри-Джейн и остальные слуги помещались на верхних этажах, неподалеку от комнаты самой Шоны; в такой час в нижних помещениях замка наверняка не было ни души. И неудивительно — полночь давно миновала. Все двери заперты. Что творилось за ними, не знал никто. За исключением Дэвида, способного проходить сквозь стены. Шона бесшумно поспешила спуститься в большой зал. Графин бренди остался на подносе, на огромном дубовом столе, и Шона плеснула себе глоток. Газовые светца светильники в зале остались зажженными, в камине догорали угли. Потягивая бренди, Шона уставилась на огонь, помедлила и огляделась.
— Если ты здесь, выходи — нам надо поговорить! — заявила она вслух.
За спиной Шоны послышались шаги, и она обернулась, широко раскрыв глаза. Но к ней подошел не Дэвид. Из тени выступил Алистер с бокалом в руке.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Шона.
— Пью. А ты, кузина?
— Я спустилась посидеть у огня… и выпить бренди, — ответила она.
Алистер уселся у камина в кресло с высокой спинкой и вгляделся в пляшущие языки пламени.
— В странных местах мы живем, правда? Шона пожала плечами, наблюдая за ним.
— Здесь нет ничего странного. Это наш дом, а мы такие, какими нам суждено быть.
— Горцы! — Алистер отсалютовал ей бокалом. — Особый народ! Мы до сих пор мним себя великими вождями — теперь, когда Шотландия и Англия давно объединились, когда в остальном мире царят машины, а мы пытаемся покорить этот мир!
Шона приподняла бровь, уверенная, что Алистер уже перебрал бренди.
— Мне нравится, что я такая, какая есть, Алистер, — возразила она. — Мы — часть большого мира, мы неразрывно связаны с ним, пусть даже выделяемся своими клетчатыми килтами, волынками и прочим.
— Мы до изнеможения работаем в шахтах, — ровным тоном заметил он.
— Мы отвечаем за жизнь множества людей. Он улыбнулся, вновь подняв бокал.
— Великодушная леди! Слава Богу, что ты — леди Мак-Гиннис!
— Значит, это тебя задевает, Алистер? — осведомилась Шона.
Он покачал головой, раздвигая губы в своей самой очаровательной улыбке.
— Нет, ибо я не наделен твоим талантом руководить, кузина. Я люблю тебя, как подобает кузену, — всем сердцем и потому не питаю зависти. Не будь ты леди Мак-Гиннис, мой отец стал бы лордом Мак-Гиннисом, а вслед за ним — Аларих. Бог свидетель, живи мы в давние времена, дядя Лоуэлл боролся бы изо всех сил, чтобы отнять у меня титул, даже если Айдан не заинтересован в нем. В сущности, мне нравятся звуки волынок. Нравятся наши странные праздники, ветер, который воет по ночам среди скал и посвистывает в пещерах возле озера. Нравятся клетчатые килты и остальная одежда, легенды об оборотнях, морских чудовищах и тому подобное. Я хотел бы только…
— Что?
— Пустяки.
— Алистер, отвечай.
— Я хотел бы, чтобы Ночь лунной девы поскорее наступила и миновала. Чтобы нашлась Сабрина. Чтобы…
— Договаривай, Алистер.
— Здесь скрывается зло. И его надо искоренить.
— Зло… — повторила Шона, наполняясь беспокойством. Но Алистер вдруг зевнул и поднялся.
— Ладно, я иду спать, — небрежным тоном заявил он.
— Алистер, подожди минуту…
— И тебе пора ложиться, кузина. Разве ты забыла, что у замка есть глаза? Они все время следят за нами. И уши — они не пропускают ни единого слова… — Алистер наклонил голову, словно прислушиваясь.
— Подожди, Алистер, ты только что сказал, что хочешь искоренить зло. Что ты имел в виду?
— Силу, — помолчав, бросил он.
— Алистер, прошу тебя, давай поговорим…
— Я просто болтаю то, что приходит в голову, Шона. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.
— Я смогу дойти сама.
— Зато я засну спокойнее, если буду уверен, что ты лежишь в постели.
Шона вздохнула.
~ Хорошо.
Поднимаясь рядом с Алистером по ступеням, Шона искоса посматривала на него.
— Ты спускался только за бренди? — спросила она.
— Да, — подтвердил он, помедлил, пожал плечами и покраснел. — Нет, мне показалось, что снизу доносятся какие-то звуки — не похожие на обычные скрипы и шорохи.
— Что же ты слышал?
— Наверное, призраков. Точно не знаю.
— Но…
— А может, это мне приснилось. Звуки доносились из часовни, или так мне показалось.
— Ты заходил туда?
— Да.
— И что же?
— Ничего. Ровным счетом ничего. Христос смотрел на меня со старого распятия над алтарем, безмолвно советуя уходить с миром. Часовня была пуста, дверь, ведущая к склепам, плотно прикрыта. Вот так-то. Теперь, когда ты знаешь, что я осмотрел все внизу, можешь подняться к себе и спокойно лечь спать.
Они подошли к двери комнаты Шоны в башне. Алистер по-братски поцеловал ее в лоб.
— Ложись в постель, кузина.
— Хорошо. Спокойной ночи, Алистер.
— И не выходи из комнаты! — предостерег он.
— Не выйду. Спокойной ночи.
Шона вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Она дождалась, когда шаги Алистера удалятся по коридору и затихнут на лестнице. Она медлила, стоя у двери, борясь с желанием покинуть комнату. Но вдруг ей стало страшно выходить.
Часовня в Касл-Роке отличалась своеобразной, неповторимой красотой. Расположенная в стороне от большого зала, отделенная пролетом полукруглых каменных ступеней, она отчасти находилась ниже уровня первого этажа. Массивные витражи ловили дневной свет, падающий на верхнюю половину стен. Они дополнили убранство часовни в пятнадцатом веке. А в остальном часовня оставалась такой, как сразу после постройки, отличаясь свойственными архитектуре норманнов дверями в виде арок. Мраморная крышка алтаря была вывезена из Италии, великолепное деревянное распятие, висящее над ним, изготовили немецкие мастера в 1256 году.
Здесь не проводили церковных служб — кроме случайных крещений и других семейных обрядов, поскольку Шотландия уже давно признала новую религию, конечно, если не считать времен, когда претенденты на престол Великобритании из рода Стюартов еще лелеяли надежду вернуть себе былую власть и славу, а стюартовский католицизм втайне исповедовало множество горцев и жителей низин. Принц Карл, сын Карла I, впоследствии вернувшийся на престол в качестве Карла II, обрел мир в Касл-Роке вместе со своими сторонниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Дэвид, где ты? — произнесла она вслух, но, даже если Дэвид был где-то поблизости, он не ответил ей, а чувство пустоты внутри убедило Шону, что он ее не слышит.
В конце концов она набросила белый льняной халат поверх ночной рубашки с высоким воротом, сунула ноги в ночные туфли и вышла из спальни. Медленно преодолела первый пролет лестницы и застыла на площадке. Неподалеку находились хозяйские покои, рядом с ними — комната Сабрины. Дальше по коридору располагались комнаты Гоуэйна, Алариха и Алистера. Вокруг стояла тишина, только ветер посвистывал в башнях замка. Майер, Мэри-Джейн и остальные слуги помещались на верхних этажах, неподалеку от комнаты самой Шоны; в такой час в нижних помещениях замка наверняка не было ни души. И неудивительно — полночь давно миновала. Все двери заперты. Что творилось за ними, не знал никто. За исключением Дэвида, способного проходить сквозь стены. Шона бесшумно поспешила спуститься в большой зал. Графин бренди остался на подносе, на огромном дубовом столе, и Шона плеснула себе глоток. Газовые светца светильники в зале остались зажженными, в камине догорали угли. Потягивая бренди, Шона уставилась на огонь, помедлила и огляделась.
— Если ты здесь, выходи — нам надо поговорить! — заявила она вслух.
За спиной Шоны послышались шаги, и она обернулась, широко раскрыв глаза. Но к ней подошел не Дэвид. Из тени выступил Алистер с бокалом в руке.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Шона.
— Пью. А ты, кузина?
— Я спустилась посидеть у огня… и выпить бренди, — ответила она.
Алистер уселся у камина в кресло с высокой спинкой и вгляделся в пляшущие языки пламени.
— В странных местах мы живем, правда? Шона пожала плечами, наблюдая за ним.
— Здесь нет ничего странного. Это наш дом, а мы такие, какими нам суждено быть.
— Горцы! — Алистер отсалютовал ей бокалом. — Особый народ! Мы до сих пор мним себя великими вождями — теперь, когда Шотландия и Англия давно объединились, когда в остальном мире царят машины, а мы пытаемся покорить этот мир!
Шона приподняла бровь, уверенная, что Алистер уже перебрал бренди.
— Мне нравится, что я такая, какая есть, Алистер, — возразила она. — Мы — часть большого мира, мы неразрывно связаны с ним, пусть даже выделяемся своими клетчатыми килтами, волынками и прочим.
— Мы до изнеможения работаем в шахтах, — ровным тоном заметил он.
— Мы отвечаем за жизнь множества людей. Он улыбнулся, вновь подняв бокал.
— Великодушная леди! Слава Богу, что ты — леди Мак-Гиннис!
— Значит, это тебя задевает, Алистер? — осведомилась Шона.
Он покачал головой, раздвигая губы в своей самой очаровательной улыбке.
— Нет, ибо я не наделен твоим талантом руководить, кузина. Я люблю тебя, как подобает кузену, — всем сердцем и потому не питаю зависти. Не будь ты леди Мак-Гиннис, мой отец стал бы лордом Мак-Гиннисом, а вслед за ним — Аларих. Бог свидетель, живи мы в давние времена, дядя Лоуэлл боролся бы изо всех сил, чтобы отнять у меня титул, даже если Айдан не заинтересован в нем. В сущности, мне нравятся звуки волынок. Нравятся наши странные праздники, ветер, который воет по ночам среди скал и посвистывает в пещерах возле озера. Нравятся клетчатые килты и остальная одежда, легенды об оборотнях, морских чудовищах и тому подобное. Я хотел бы только…
— Что?
— Пустяки.
— Алистер, отвечай.
— Я хотел бы, чтобы Ночь лунной девы поскорее наступила и миновала. Чтобы нашлась Сабрина. Чтобы…
— Договаривай, Алистер.
— Здесь скрывается зло. И его надо искоренить.
— Зло… — повторила Шона, наполняясь беспокойством. Но Алистер вдруг зевнул и поднялся.
— Ладно, я иду спать, — небрежным тоном заявил он.
— Алистер, подожди минуту…
— И тебе пора ложиться, кузина. Разве ты забыла, что у замка есть глаза? Они все время следят за нами. И уши — они не пропускают ни единого слова… — Алистер наклонил голову, словно прислушиваясь.
— Подожди, Алистер, ты только что сказал, что хочешь искоренить зло. Что ты имел в виду?
— Силу, — помолчав, бросил он.
— Алистер, прошу тебя, давай поговорим…
— Я просто болтаю то, что приходит в голову, Шона. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.
— Я смогу дойти сама.
— Зато я засну спокойнее, если буду уверен, что ты лежишь в постели.
Шона вздохнула.
~ Хорошо.
Поднимаясь рядом с Алистером по ступеням, Шона искоса посматривала на него.
— Ты спускался только за бренди? — спросила она.
— Да, — подтвердил он, помедлил, пожал плечами и покраснел. — Нет, мне показалось, что снизу доносятся какие-то звуки — не похожие на обычные скрипы и шорохи.
— Что же ты слышал?
— Наверное, призраков. Точно не знаю.
— Но…
— А может, это мне приснилось. Звуки доносились из часовни, или так мне показалось.
— Ты заходил туда?
— Да.
— И что же?
— Ничего. Ровным счетом ничего. Христос смотрел на меня со старого распятия над алтарем, безмолвно советуя уходить с миром. Часовня была пуста, дверь, ведущая к склепам, плотно прикрыта. Вот так-то. Теперь, когда ты знаешь, что я осмотрел все внизу, можешь подняться к себе и спокойно лечь спать.
Они подошли к двери комнаты Шоны в башне. Алистер по-братски поцеловал ее в лоб.
— Ложись в постель, кузина.
— Хорошо. Спокойной ночи, Алистер.
— И не выходи из комнаты! — предостерег он.
— Не выйду. Спокойной ночи.
Шона вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Она дождалась, когда шаги Алистера удалятся по коридору и затихнут на лестнице. Она медлила, стоя у двери, борясь с желанием покинуть комнату. Но вдруг ей стало страшно выходить.
Часовня в Касл-Роке отличалась своеобразной, неповторимой красотой. Расположенная в стороне от большого зала, отделенная пролетом полукруглых каменных ступеней, она отчасти находилась ниже уровня первого этажа. Массивные витражи ловили дневной свет, падающий на верхнюю половину стен. Они дополнили убранство часовни в пятнадцатом веке. А в остальном часовня оставалась такой, как сразу после постройки, отличаясь свойственными архитектуре норманнов дверями в виде арок. Мраморная крышка алтаря была вывезена из Италии, великолепное деревянное распятие, висящее над ним, изготовили немецкие мастера в 1256 году.
Здесь не проводили церковных служб — кроме случайных крещений и других семейных обрядов, поскольку Шотландия уже давно признала новую религию, конечно, если не считать времен, когда претенденты на престол Великобритании из рода Стюартов еще лелеяли надежду вернуть себе былую власть и славу, а стюартовский католицизм втайне исповедовало множество горцев и жителей низин. Принц Карл, сын Карла I, впоследствии вернувшийся на престол в качестве Карла II, обрел мир в Касл-Роке вместе со своими сторонниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91