Шона всегда восхищалась Дэвидом, и не без причины: он был здесь повелителем, взрослым, высоким, решительным, красивым — таким, каким и следовало быть лорду. Но боязнь, что Дэвид не воспринимает ее, девчонку, всерьез, всегда мешала Шоне выразить свое восхищение.
В ночь после смерти отца, когда Дэвид проявил к ней такое участие, Шона, вероятно, начала испытывать к нему более глубокие чувства. Возможно, Алистер прав. Она с радостью взяла на себя задачу выманить его из замка, охотно воспользовалась случаем, чтобы побыть с ним наедине. Но даже не представляла себе, какими станут последствия. Не предполагала, что спустя долгое время кошмары будут мучить ее.
Шона вышла на балкон. Вокруг все тихо. Где-то рядом скрывается Дэвид.
— Где ты? — пробормотала она.
Но в ответ услышала только шорох ночного ветра.
Она спустилась по ступеням в комнату. Заглянула за полог, под кровать. Волнуясь, разделась и торопливо натянула ночную рубашку, ожидая, что Дэвид появится как из-под земли в любую секунду.
Но он не появлялся. Она улеглась в постель и уставилась на окно балкона.
Только они с Дэвидом знали о существовании потайного хода. А может, ей просто так казалось. По крайней мере Шона была убеждена в своей правоте. Но кто-то погнался за ней вчера ночью. Незнакомец, желающий причинить ей вред, убить ее.
Она спрыгнула с постели, надеясь, что найдется способ запереть потайную дверь, вырубленную в камне, со стороны балкона.
Если Дэвиду понадобится ее помощь, он обратится к ней днем. Ей не нужны ночные визиты. Пошарив в ящике шкафа, она нашла носовой платок, взлетела по ступеням на балкон и вышла наружу. Пригнувшись, Шона отыскала камень, который приводил в действие механизм, открывающий дверь. Сунув под камень платок, она придавила его рукой и вытащила кончик наружу, а затем с удовольствием убедилась, что нашла отличный выход. Комок ткани мешал сработать механизму и вместе с тем был незаметен изнутри, но сама Шона могла убрать его в считанные секунды.
Гордясь собой, она вернулась в постель и свернулась клубком. Но едва закрыла глаза, как вновь вскочила, бросилась к двери в коридор и закрыла ее на древний тяжелый засов. Теперь никто не войдет к ней в комнату — ни через дверь, ни через потайной ход. Наконец-то она загаснет спокойно.
Долгое время она лежала, глядя в темноту. В камине догорали угли. Комнату заполнили тени, угасающее пламя освещало угол оранжево-золотистым отблеском.
Она так устала. Дэвид жив. И ее жизнь вновь пришла в стремительное движение. Где же он? Где угодно, только не у нее в комнате! Ей ничто не угрожает! Ничто? И все-таки ее преследовала тревога. В конце концов Шона сомкнула веки. Ее начинало клонить в сон. Вскоре она задремала…
Шона проснулась от внезапного ужаса. Потайной ход закрыт, дверь заперта на засов. Попасть в комнату невозможно. И тем не менее она не одна. Темная тень нависла над ней, а затем стремительно склонилась к кровати. Ладонь приглушила вопль, чуть не сорвавшийся с ее губ.
Глава 7
— Тише, это я!
Он вновь сидел на ней верхом, затем рука, зажимающая Шоне рот, отдернулась, и Дэвид Даглас упал на бок. Она дрожала от страха и изумления, как лист, подхваченный свирепым северным ветром. Приподнявшись на локте, Шона поспешно отползла на другую сторону кровати, как можно дальше от Дэвида.
— Как ты вошел сюда?
— У меня свои секреты.
— Но как…
— Призракам полагается проходить сквозь стены, верно? — перебил он, поднимаясь.
Сегодня он отказался от привычной одежды горца и был облачен в черную рубашку, облегающие черные бриджи, сапоги и черный плащ с капюшоном. По спине Шоны пробежали мурашки. Он выглядел в точности так, как мрачная фигура, преследовавшая Шону у камней друидов.
— Что ты сделал с… с убитым? — спросила она.
— Привязал к ногам камень.
— А дальше?
— Он оказался рядом с останками других людей, которых умерщвляли законно или незаконно на протяжении нескольких веков, — на дне озера.
— Но зачем?
— А ты хотела оповестить всю округу о том, что тебе известно: кто-то преследовал тебя? Думаешь, мне нужно, чтобы выяснилось, кто тебя спас?
— Мои родственники едва ли сумеют что-нибудь предпринять, если не будут знать, что я в опасности.
— А если эта опасность возникла благодаря именно твоим родственникам? Что, если все они желают твоей смерти?
Шона выскользнула из-под одеяла, выпрямилась и решительно посмотрела ему в лицо.
— Они не хотят моей смерти, и я отказываюсь слушать тебя.
— Ты меня выслушаешь.
— Нет. У тебя нет никакого права врываться ко мне среди ночи после того, как ты пробыл неизвестно где все эти годы и не желаешь ничего объяснить… Дэвид, не надо!
Несмотря на ее протест и отчаянную попытку увернуться, он бросился к ней с быстротой молнии. Она осеклась, едва Дэвид сжал ее запястья, притянул к себе и приказал:
— Слушай!
Шона искренне пожалела, что Дэвид не избрал другой способ побудить ее к послушанию. Ее охватили жар и слабость. Она ощущала его тепло, мозолистые ладони, прикосновение тела.
Она слишком хорошо помнила о том, что случилось в прошлом, и о том, что мучило ее сейчас.
— Дэвид!
Он был зол и не собирался отпускать ее.
— Я сказал — слушай, а не говори. У меня есть все права приходить сюда, и более того, детка!
— Но где ты был до сих пор? — перебила Шона.
— У меня нет ни малейшего намерения сообщать о своем прошлом, я стремлюсь забыть его и советую тебе прекратить задавать мне подобные вопросы! Прими совет. Тебе придется выслушать меня, Шона, у тебя нет выбора. Из-за того, что случилось в прошлом, я решил быть с тобой и позаботиться о твоей безопасности, пока мы не узнаем, что же на самом деле произошло здесь!
Минуту она молчала, стараясь сдержать дрожь и вглядываясь в его глаза. Боже милостивый, через что ему пришлось пройти? Ей захотелось коснуться его, протянуть руку и провести по щеке, пригладить волосы. Но в гневе он никогда этого не допустит. Ему не нужна ее нежность, и если она вообще понадобилась ему, то причиной тому — гнев.
Он стремился к отмщению.
И все-таки он ничего не понимал. Случилось ужасное, Шона была готова эта признать, но никто из Мак-Гиннисов не был способен на убийство.
— Ты хочешь меня убедить, что моя родня, моя плоть и кровь, пыталась убить меня. Я тебе не верю. Отпусти меня, Дэвид. Господи, ну подумай сам! Нелепо даже предполагать, чтобы родственники желали причинить мне вред, так почему же я должна верить тебе…
— Потому что я по крайней мере намерен сохранить тебе жизнь.
— Зачем? Чтобы использовать меня, и больше ничего? И при этом уверять, что люди, среди которых я провела всю жизнь, решили со мной покончить?
— Я не говорил, что твоей смерти хотят все Мак-Гиннисы.
— Значит…
— Я имел в виду только одного из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91