Еще с тех пор как Дейзи носила короткие платьица, он воспитывал ее и всегда выслушивал, когда она нуждалась в утешении.
— Не знаю, может быть, и не вернусь, — объявила Дейзи, надув губы.
— В половине четвертого, мисс Дейзи, — донесся до нее голос Регги, когда она уже неслась вскачь.
Дейзи мчалась на лошади полным галопом по низким холмам, овеваемая свежим весенним ветром, теплым солнцем, запахом цветущих растений и молодых листьев. Одетая в кожаные гамаши и мокасины, а также в теплую шерстяную рубашку, защищавшую ее от холодного горного ветра, она таким образом избавлялась от всех житейских проблем, от суеты рабочего дня, от давления в суде и от злобного невежества Райана Нотта. Она ежедневно совершала прогулки верхом для духовного обновления, это была своего рода терапия. Она ездила в горы, чтобы беседовать с духами предков, чтобы убедить себя в принадлежности к народу абсароки и его культуре.
Спустя какоето время, проскакав несколько сот ярдов, она оказалась в зеленой осиновой роще. Золотая Девочка замедлила ход при виде маленького пастбища и повернула к грохочущему потоку, несущемуся вниз с покрытой снегом горы. Кобыла жадно глотала ледяную воду. Дейзи неподвижно сидела, задумчиво наблюдая за ней, но мыслями была очень далеко от окружающих красот, размышляя о предстоящей поездке в Париж.
Улыбнувшись, она потрепала лошадь по загривку и произнесла:
— А может, я и не вернусь сегодня. — Она говорила так, будто индейский пони мог ее понять. Сойдя с лошади, она бросила уздечку на траву и похлопала по лоснящемуся мускулистому боку. — Иди попасись.
Между ними существовала тесная связь. Золотая Девочка всегда реагировала на настроение Дейзи. Как Регги, с улыбкой подумала Дейзи. Отец подарил ей эту кобылу, когда забрал от матери, и она сама ухаживала за ней. Блэк старший относился к Дейзи как ко взрослой и воспитывал ее в непретенциозной открытой манере. Они были очень дружны и близки друг другу. Он позволил бы ей выйти замуж за Мартина, как однажды по секрету сообщил ей Регги, несмотря на то, что считал его недостаточно хорошей партией для своей дочери. А она в свою очередь смотрела сквозь пальцы на его склонность к новой молодой горничной, хотя та годилась ему во внучки.
Лежа под сосновым навесом, который она сама соорудила когдато от солнца и дождя, Дейзи вскинула руки над головой и недовольно выдохнула:
— Париж, черт… на несколько недель.
Она с удовольствием выражала свои отрицательные эмоции, когда никто не мог ее видеть.
Боже мой, Аделаида заставит ее обедать, танцевать и посещать светских друзей. Она будет обязана улыбаться в течение дня и ночи и выполнять все светские условности. Ей нельзя будет ездить верхом, ну разве что в Булонском лесу по расчерченным тропам. Она вынуждена будет иметь дело с официозной и непоколебимой французской бюрократией, для которой протокол значит больше, чем результат. Термин «мужской мир» особенно подходил для определения существующего там механизма отношений. Трэй и Импресс слишком полагались на ее способности. Дейзи вздохнула и поморщилась.
Настроение было подавленным. Не такто просто придумать компенсацию, соответствующую той жертве, на которую она пошла. Компенсация должна быть поистине королевской. Ее драгоценная племянница, дочь брата, уже отняла слишком большой кусок ее жизни. «Черт бы все это побрал», — снова глубоко вздохнула она.
Она, конечно, поедет в Париж. Родные горы успокаивающе подействовали на нее. Она и Трэй были очень привязаны друг к другу. Он помогал ей, она помогала ему, и оба они работали на семью, на клан.
Она села и внимательно огляделась, словно желая, запечатлеть в памяти красоту окружающей ее земли, которой она будет лишена на протяжении долгих недель «ссылки» в Париж. Дейзи глубоко вдохнула в себя воздух, впитывая жизненный дух гор, и медленно закрыла глаза, пытаясь запечатлеть в памяти изумительную красоту родных мест.
Когда она открыла глаза. Золотая Девочка стояла перед ней, как будто зная, что время размышлений закончилось.
Зa чаем Дейзи выглядела совершенно иначе: кофейного цвета платье простого покроя, две длинные нитки жемчуга на шее, густые черные волосы подобраны наверх и заколоты жемчужным гребнем. Этот ее наряд разительно отличался от того, в котором она была полчаса назад. Только слабый хвойный аромат, исходящий от ее волос, напоминал о недавней поездке в горы.
— Ты, значит, не возражаешь? — спросила Импресс. Она сидела напротив Дейзи в приятном пастельного цвета платье, расшитом гарусом по канве.
— Нет, — солгала Дейзи, поставив чашку на стол. — Париж прекрасен в это время года. — Это было проявлением хороших манер, хоть както завуалировавших ложь. — Если повезет, то на все это уйдет не больше нескольких недель.
— Я так благодарна… Трэй сообщил мне, что ты согласна ехать, но я догадываюсь, что ты не в восторге от этого… ээ… изысканного общества.
Импресс говорила с легким французским акцентом. Она была очень красива, вся какаято золотистая. Светлая кожа, светлые волосы — похожа на восход солнца или весенний яблоневый цвет, благоухающий на ветвях сладкой чистотой.
— Если Аделаида будет рядом, я выживу, — чуть улыбнулась Дейзи. Но секундой позже ее улыбка стала шире и теплее при виде няни, которая несла на руках ее крестную дочь Соланж.
Светленькая, как и мама, девочка морщила свое крошечное личико, отворачивала его в розовое покрывало и пронзительно верещала. Встав, чтобы забрать дочь у молодой неопытной няни, Импресс приветствовала Соланж улыбкой и успокаивающим потоком слов, при этом она, не стесняясь, расстегивала длинный ряд пуговиц на платье. Получив грудь, малышка тут же затихла, сменив беспокойную возню на удовлетворенное посапывание.
— Она постоянно требует грудь, — произнесла Импресс, с материнской гордостью глядя на дочь. — Это изза того, что она такая крупная. Трэй говорит, что если у нее и дальше будет такой аппетит, то она вырастет выше его, представляешь?
Будучи и сама высокой женщиной, Дейзи подумала, что, скорее всего, ее брат прав.
— Она сможет составить достойную пару своему брату Максу в детских играх на воздухе.
— Ты тоже много времени уделяла спортивным играм?
Несмотря на то что Импресс провела юные годы в горах, она, по большому счету, не была посвящена в традиции абсароки в том, что касалось верховой езды и спортивных состязаний.
— Конечно. Это формирует характер: борьба, состязание волнуют, захватывают, а тем более — победа, — с усмешкой заметила Дейзи. — Я росла с тремя братьями, которые как могли вовлекали меня в свои спортивные игры и вообще сделали, помоему, все, чтобы я выросла пусть и не очень скромной, зато независимой.
Да, такое воспитание сделало ее стойкой, менее ранимой в отношении всяческих женских романтических историй, которыми постоянно были поглощены и о которых сплетничали и хихикали ее подруги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106