Герцог шил белье на заказ и хотел чувствовать себя комфортно, особенно при игре в поло.
— У вас необычное белье…
— Откуда вы знаете? — спросил он, чтобы хоть както противостоять ее вызывающему самообладанию.
— Я живу в этом мире уже тридцать лет и успела коечто повидать.
— Женский сарказм меня раздражает, — он пристально смотрел на нее.
— Так же, как меня — высокомерие мужчин. Мне что, не позволено даже невинное замечание?
— Относительно мужского белья — нет. Я считаю невежливым обсуждать предыдущих любовников.
— Бог мой, как вы раздражительны. А разве я говорила чтонибудь относительно любовников?
Ему очень хотелось убрать с ее лица эту улыбку вместе с «невинным замечанием».
— И, конечно, вы не хотите женщину, которая во всем с вами не согласна?
— Мы мало в чем соглашаемся друг с другом, — спокойно сказал он, соображая, что, возможно, снова делает ошибку, стоя тут раздетым перед женщиной, которую едва знает.
Дейзи улыбнулась. Хэзэрд Блэк узнал бы эту улыбку: так умела улыбаться ее мать.
— Ну, в некоторых вещах, — промурлыкала она, — мы, я думаю, могли бы сойтись во взглядах.
Он внезапно усмехнулся, вспомнив, что чувственное наслаждение и интеллектуальные дебаты — разные вещи.
— Что вы скажете, если мы обойдемся без кровати? — предложил он.
На лице Дейзи появилась весьма провоцирующая улыбка.
— Скажем так, — многообещающим голосом произнесла она, — кровать понадобится нам в следующий раз. Своей рукой он накрыл ее руку.
— Может, достаточно разговоров?
Он сам, не торопясь, окончательно раздел ее. Разобравшись в хитросплетениях крючков и кружев, он обнаружил, что она не носит корсет.
— У вас тоже необычное нижнее белье. Она улыбнулась.
— Я не стану допытываться, откуда вы это знаете. Он проигнорировал колкость.
— Это обычай абсароки?
— Можно сказать, что да, так как у себя на равнинах мы не носим нижнего белья, но это не совсем уместно здесь, в Париже. Правда заключается в том, — добавила она очень вкрадчиво, — что я надеялась, вы заедете за мной и мы начнем все прямо в карете.
Улыбка осветила его тонкое лицо, глаза загорелись.
— Жаль, что я был так щепетилен.
— Это только свидетельствует, что благоразумие не всегда уместно, — она протянула руки, взяла в ладони его голову и поцеловала в щеку.
— Вы, вероятно, предпочитаете неблагоразумие и авантюризм, — пробормотал он, проводя руками по ее плечам.
— Да, — сказала она с легким вздохом, слегка вздрагивая от этого прикосновения.
Его большие руки были опытны, он знал, как ласкать ладонями, слегка проводить пальцами по краю ключицы, дразняще задевая при этом грудь. Его пальцы заскользили по шелку ее волос.
— Вас заинтересовало бы чтонибудь несдержанное, дикое? — его голос был спокоен, как если бы не он произнес слово «дикое».
— Да, — тихо ответила она, зная, что мужчина с глазами, как у кота из джунглей, должен быть диким.
Ее черные, тяжелые волосы свободно рассыпались по плечам, после того как он вытащил шпильки. Этьен обнял ее и прижал к своему сильному телу, пока она не почувствовала его возбужденную, пульсирующую плоть.
— Я так понимаю, что вы предпочитаете нечто непредсказуемое и стремительное? — его глубокий голос одновременно спрашивал и обещал.
— Да, — ответила она. Она, которая так гордилась своей сдержанностью. — Да, — мягко повторила она, понимая, что теряет самообладание.
Внезапно подняв ее, как будто она была невесомой, он перенес ее на кушетку, которая путешествовала с ним по всему миру. Льняная подушка выцвела и износилась добела под солнцем, как и многие вещи в этом доме. Великолепный герцог де Век не очень любил для себя лично показную роскошь, скромная простота была ему ближе.
Быстро избавившись от своего нижнего белья, он лег рядом, и Дейзи на секунду подумала, выдержит ли кушетка их обоих. И сколько ее предшественниц было на этой кушетке здесь или в других частях света?
Был ли он телепатом или вопрос можно было прочитать в ее глазах…
— Не нужно вопросов, — прошептал Этьен, — поцелуйте меня.
Он, переполненный страстью, хотел ее, как только она удалилась из бального зала у Аделаиды, оставив его в недоумении. И после продолжительных словесных баталий она, наконец, была здесь.
Она перевела дыхание после первого обжигающе завораживающего поцелуя, который был подобен мечте.
— Вы великолепны, — выдохнула она.
— Надеюсь. Но и вы также, — добавил он учтиво.
— Я не могу сравниться с вами опытом, — она прикрыла длинные ресницы, спасаясь от яркого солнца.
— Почему мне постоянно хочется победы над вами? — прорычал он, опираясь на локти и пристально глядя на нее.
— Потому что вы были испорчены большим количеством покладистых женщин, которые соглашались с вашим представлением об особях женского пола. Я же хочу дать свое, а не взять ваше. И еще, когда бы я не касалась ваших прерогатив, вы хмуритесь. Конечно, то, что я говорю, не убьет вас, но… — она лукаво улыбнулась, — если вы сейчас же не займетесь со мной любовью, то я убью вас.
Он отреагировал, как она и ожидала. Он ведь был талантлив от природы и к тому же имел большую практику.
— Вы предлагаете такой очаровательный выбор — мягко сказал он. — Я согласен.
— На что? — спросила она кокетливо, но возбужденно.
— На все, — любезно ответил герцог. Сначала он любил ее нежно, целовал и гладил ее тело, и все экстравагантные истории о нем, которые она слышала у Аделаиды, насчет того, что он мог заниматься любовью сутками напролет, уже не казались выдумкой.
Но она не желала ждать. Остановив его ласкающие руки, она прошептала:
— Пожалуйста, Этьен…
— Все, что пожелаете, дорогая. Ее глаза горели страстью, а медленный ритм ее бедер, казалось, умолял.
— Это все было слишком долго… мы долго ждали… Ну, давай же… — прошептала она.
Он только улыбнулся. Затем он вошел в нее медленно, застыл глубоко внутри, и она отозвалась счастливым вздохом. Он начал двигаться осторожно, совершенно не уверенный в том, что делает то, что надо. Ведь ее слова и действия были совершенно противоположны.
Ее руки немедленно обхватили его плечи и секундой позже опустились на спину, чтобы теснее прижать его к себе. Он тоже испустил глубокий вздох удовольствия, ведь они подходили друг другу так совершенно, как он и предполагал в своих горячих фантазиях, преследующих его с момента их встречи. Она была стройной, но не худой, высокой, но не слишком, както поновому чувственной, в отличие от пресыщенности его обычных партнерш.
— Вы неповторимы, — прошептал он, скользя снова внутрь, словно проверяя ее совершенство, и чувственное удовольствие полностью захватило его, как несущаяся лавина.
Это угадывалось по тембру его голоса, и это нравилось ей. Она радовалась, что ее собственные чувства были небезответны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— У вас необычное белье…
— Откуда вы знаете? — спросил он, чтобы хоть както противостоять ее вызывающему самообладанию.
— Я живу в этом мире уже тридцать лет и успела коечто повидать.
— Женский сарказм меня раздражает, — он пристально смотрел на нее.
— Так же, как меня — высокомерие мужчин. Мне что, не позволено даже невинное замечание?
— Относительно мужского белья — нет. Я считаю невежливым обсуждать предыдущих любовников.
— Бог мой, как вы раздражительны. А разве я говорила чтонибудь относительно любовников?
Ему очень хотелось убрать с ее лица эту улыбку вместе с «невинным замечанием».
— И, конечно, вы не хотите женщину, которая во всем с вами не согласна?
— Мы мало в чем соглашаемся друг с другом, — спокойно сказал он, соображая, что, возможно, снова делает ошибку, стоя тут раздетым перед женщиной, которую едва знает.
Дейзи улыбнулась. Хэзэрд Блэк узнал бы эту улыбку: так умела улыбаться ее мать.
— Ну, в некоторых вещах, — промурлыкала она, — мы, я думаю, могли бы сойтись во взглядах.
Он внезапно усмехнулся, вспомнив, что чувственное наслаждение и интеллектуальные дебаты — разные вещи.
— Что вы скажете, если мы обойдемся без кровати? — предложил он.
На лице Дейзи появилась весьма провоцирующая улыбка.
— Скажем так, — многообещающим голосом произнесла она, — кровать понадобится нам в следующий раз. Своей рукой он накрыл ее руку.
— Может, достаточно разговоров?
Он сам, не торопясь, окончательно раздел ее. Разобравшись в хитросплетениях крючков и кружев, он обнаружил, что она не носит корсет.
— У вас тоже необычное нижнее белье. Она улыбнулась.
— Я не стану допытываться, откуда вы это знаете. Он проигнорировал колкость.
— Это обычай абсароки?
— Можно сказать, что да, так как у себя на равнинах мы не носим нижнего белья, но это не совсем уместно здесь, в Париже. Правда заключается в том, — добавила она очень вкрадчиво, — что я надеялась, вы заедете за мной и мы начнем все прямо в карете.
Улыбка осветила его тонкое лицо, глаза загорелись.
— Жаль, что я был так щепетилен.
— Это только свидетельствует, что благоразумие не всегда уместно, — она протянула руки, взяла в ладони его голову и поцеловала в щеку.
— Вы, вероятно, предпочитаете неблагоразумие и авантюризм, — пробормотал он, проводя руками по ее плечам.
— Да, — сказала она с легким вздохом, слегка вздрагивая от этого прикосновения.
Его большие руки были опытны, он знал, как ласкать ладонями, слегка проводить пальцами по краю ключицы, дразняще задевая при этом грудь. Его пальцы заскользили по шелку ее волос.
— Вас заинтересовало бы чтонибудь несдержанное, дикое? — его голос был спокоен, как если бы не он произнес слово «дикое».
— Да, — тихо ответила она, зная, что мужчина с глазами, как у кота из джунглей, должен быть диким.
Ее черные, тяжелые волосы свободно рассыпались по плечам, после того как он вытащил шпильки. Этьен обнял ее и прижал к своему сильному телу, пока она не почувствовала его возбужденную, пульсирующую плоть.
— Я так понимаю, что вы предпочитаете нечто непредсказуемое и стремительное? — его глубокий голос одновременно спрашивал и обещал.
— Да, — ответила она. Она, которая так гордилась своей сдержанностью. — Да, — мягко повторила она, понимая, что теряет самообладание.
Внезапно подняв ее, как будто она была невесомой, он перенес ее на кушетку, которая путешествовала с ним по всему миру. Льняная подушка выцвела и износилась добела под солнцем, как и многие вещи в этом доме. Великолепный герцог де Век не очень любил для себя лично показную роскошь, скромная простота была ему ближе.
Быстро избавившись от своего нижнего белья, он лег рядом, и Дейзи на секунду подумала, выдержит ли кушетка их обоих. И сколько ее предшественниц было на этой кушетке здесь или в других частях света?
Был ли он телепатом или вопрос можно было прочитать в ее глазах…
— Не нужно вопросов, — прошептал Этьен, — поцелуйте меня.
Он, переполненный страстью, хотел ее, как только она удалилась из бального зала у Аделаиды, оставив его в недоумении. И после продолжительных словесных баталий она, наконец, была здесь.
Она перевела дыхание после первого обжигающе завораживающего поцелуя, который был подобен мечте.
— Вы великолепны, — выдохнула она.
— Надеюсь. Но и вы также, — добавил он учтиво.
— Я не могу сравниться с вами опытом, — она прикрыла длинные ресницы, спасаясь от яркого солнца.
— Почему мне постоянно хочется победы над вами? — прорычал он, опираясь на локти и пристально глядя на нее.
— Потому что вы были испорчены большим количеством покладистых женщин, которые соглашались с вашим представлением об особях женского пола. Я же хочу дать свое, а не взять ваше. И еще, когда бы я не касалась ваших прерогатив, вы хмуритесь. Конечно, то, что я говорю, не убьет вас, но… — она лукаво улыбнулась, — если вы сейчас же не займетесь со мной любовью, то я убью вас.
Он отреагировал, как она и ожидала. Он ведь был талантлив от природы и к тому же имел большую практику.
— Вы предлагаете такой очаровательный выбор — мягко сказал он. — Я согласен.
— На что? — спросила она кокетливо, но возбужденно.
— На все, — любезно ответил герцог. Сначала он любил ее нежно, целовал и гладил ее тело, и все экстравагантные истории о нем, которые она слышала у Аделаиды, насчет того, что он мог заниматься любовью сутками напролет, уже не казались выдумкой.
Но она не желала ждать. Остановив его ласкающие руки, она прошептала:
— Пожалуйста, Этьен…
— Все, что пожелаете, дорогая. Ее глаза горели страстью, а медленный ритм ее бедер, казалось, умолял.
— Это все было слишком долго… мы долго ждали… Ну, давай же… — прошептала она.
Он только улыбнулся. Затем он вошел в нее медленно, застыл глубоко внутри, и она отозвалась счастливым вздохом. Он начал двигаться осторожно, совершенно не уверенный в том, что делает то, что надо. Ведь ее слова и действия были совершенно противоположны.
Ее руки немедленно обхватили его плечи и секундой позже опустились на спину, чтобы теснее прижать его к себе. Он тоже испустил глубокий вздох удовольствия, ведь они подходили друг другу так совершенно, как он и предполагал в своих горячих фантазиях, преследующих его с момента их встречи. Она была стройной, но не худой, высокой, но не слишком, както поновому чувственной, в отличие от пресыщенности его обычных партнерш.
— Вы неповторимы, — прошептал он, скользя снова внутрь, словно проверяя ее совершенство, и чувственное удовольствие полностью захватило его, как несущаяся лавина.
Это угадывалось по тембру его голоса, и это нравилось ей. Она радовалась, что ее собственные чувства были небезответны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106