И столько едва сдерживаемой чувственности было в голосе герцога, что Гарриет стало трудно дышать.
– Честно говоря, никогда не испытывала особой нужды в принце, – наконец пробормотала Исидора.
– Вот как? Что ж, придется… убедить вас, что это не так, – проговорил герцог. И улыбнулся. Гарриет, не спускавшая с него глаз, чуть слышно вздохнула. Герцог, вне всякого сомнения, был очень хорош собой: типичный английский аристократ, в жилах которого течет голубая кровь, – а крупный, с горбинкой, нос, черные волосы и золотисто-смуглая кожа делали его просто неотразимым. Гарриет вдруг спохватилась, что неприлично так пристально рассматривать незнакомого мужчину.
– Свадьба… – мечтательно протянул герцог. – Что-то роскошное, наподобие той, на которой я успел побывать в Гондаре. Моя матушка уже отправилась в наше загородное поместье и вовсю занялась приготовлениями. Думаю, гости съедутся со всей Англии. Кстати, дорогая, как насчет того, чтобы послать мистеру Коупу специальное приглашение?
Глаза герцога смеялись. Он перевел взгляд на Гарриет, и ее ожег пунцовый румянец.
– Для меня это большая честь… – слабым голосом проговорила она.
– Надеюсь, вы простите меня за то, что я не стану пожимать вам руку? Думаю, в подобной ситуации это лишнее, согласны, мистер Коуп? – В глазах герцога запрыгали веселые чертики.
Гарриет, отступив на шаг, неловко поклонилась.
Глава 31
Репутация лорда Стрейнджа принимает весьма странный оттенок
20 февраля 1784 года
Следующий вечер начался как обычно – вокруг стола собралась группа подвыпивших профессоров из Оксфорда, между которыми затесалось несколько чудаковатых актеров из числа тех, кого принято называть интеллектуалами, а спустя какое-то время к ним присоединились лорд Пенсикл и мистер Нэш. Герцог Вилльерс тоже спустился к ужину и даже остался выпить с джентльменами портвейна. Все разговоры вертелись вокруг одной-единственной темы – возвращения герцога Косуэя, а также его стремительного отъезда в Лондон, куда он отправился уже на следующее утро, прихватив с собой герцогиню.
– Знаешь, я, кажется, кое-что поняла, – вполголоса сказала Гарриет, обращаясь к Джему. Это уже вошло у них в привычку – как только дамы поднимались из-за стола, он молча усаживался рядом с ней на свободный стул, что позволяло ему, запустив руку под скатерть, ласкать ее, оставаясь при этом незамеченным.
Они были счастливы – оттого, что могут просто сидеть рядом и молчать. Естественно, они никогда не говорили об этом вслух, но от этого их счастье не становилось менее полным.
– Что? – лениво переспросил он. Скосив глаза, Джем наблюдал, как лорд Пенсикл сражается с мистером Нэшем в шахматы. Похоже, Пенсикл слегка переусердствовал, решив отдать должное великолепному портвейну лорда Стрейнджа: он делал ошибку за ошибкой, то, хватая совсем не те фигуры, какие следовало, то, просто бестолково двигая их подоске.
– Готова поспорить на что угодно, что своей репутацией твой дом обязан в первую очередь женщинам, которых ты сюда приглашаешь.
– Ну, это можно сказать о любом доме, – небрежно пожал плечами Джем.
– Ужасно несправедливо, что к женщинам общество относится с иными мерками, чем к мужчинам. То, что прощается мужчинам, ни в коем случае не простится женщине.
– Мир вообще устроен несправедливо. – Джем философски пожал плечами. – А репутация – штука достаточно эфемерная и к тому же тоже редко бывает справедливой. Почему, к примеру, герцогиня Бомон прославилась своими любовными похождениями, а бедную миссис Махоун, которой дарит серебряные шкатулочки мистер Эйвери, не пускают ни в один приличный дом?
– Ну… Джемма ведь сначала вышла замуж, а потом уже пустилась во все тяжкие и принялась крутить романы. – Гарриет тут же грудью встала на защиту подруги. – И к тому же это случилось только после того, как она застукала мужа с любовницей. А до этого ее можно было считать образцом добродетельной и верной жены.
– М-да… представляю, каково ей пришлось! – сочувственно покачал головой Джем.
– Еще бы! – с жаром воскликнула Гарриет, и с любопытством спросила: – А у тебя были любовницы? Я имею в виду – пока была жива Салли?
– Нет. Мне вполне хватало жены.
– О чем разговор, джентльмены? – поинтересовался лорд Пенсикл, оторвавшись от шахматной доски.
– Шах и мат! – торжествующе объявил его соперник. Пенсикл, фыркнув, с недовольным видом отодвинул от себя доску.
– Как ни взгляну на вас, вы двое постоянно о чем-то шепчетесь, – проворчал он.
Гарриет смерила его ледяным взглядом.
– Вообще-то, сэр, мы с лордом Стрейнджем обсуждаем любовниц.
– Только не уверяйте меня, юноша, что уже успели в столь нежном возрасте обзавестись возлюбленной! – издевательски хохотнул лорд Пенсикл. – Бьюсь об заклад, вы еще слишком молоды, чтобы высоко поднять свое копье!
Гарриет оцепенела.
Но прежде чем она успела ответить, на помощь уже пришел герцог Вилльерс.
– Кто бы говорил, Пенсикл! – резко сказал он. – Если я не ошибаюсь, это ведь ваша бывшая любовница жалуется направо и налево, что вы в этом отношении испытываете некоторые… хм… трудности. Возрастные проблемы, не так ли?
– Кстати, – вмешался Джем, – я как-то прочитал в журнале для джентльменов одно стихотворение, доставившее мне немало веселых минут. Правда, к вам, Пенсикл, оно не имеет никакого отношения. Хотя признайтесь, все эти анекдоты насчет пера, которое не пишет, потому как, мол, в чернильнице давно высохли чернила, довольно остроумны, не так ли?
Пенсикл недобро прищурился.
– Ну, насчет других не скажу, но что касается моего пера, то чернил в нем пока хватает, – вспылил он, наливаясь багровым румянцем. – И к тому же я окунаю свое, как вы выразились, перо в нужную чернильницу. Надеюсь, вы понимаете, на что я намекаю, Стрейндж?
Все застыли. На мгновение Гарриет показалось, что Джем, перегнувшись через стол, вцепится Пенсиклу в горло: все его большое тело напряглось как перед прыжком, лицо стало каменным, – но он лишь усмехнулся.
– Мы с герцогом Вилльерсом обучили юного Коупа всему, что требуется настоящему мужчине, включая и то, как следует вести себя с представительницами прекрасного пола. Возможно, вам тоже не помешало бы взять несколько уроков, хотя… сильно сомневаюсь, что мне или герцогу удалось бы вам помочь. Что же касается Гарри, то он, насколько мне известно, пользуется благосклонностью одной из Граций.
Что было чистейшей правдой. Китти, опечаленная известием о несчастье, постигшем бедняжку Коупа, пользовалась любым случаем, чтобы обласкать его: ходила за Гарриет хвостом, преданно заглядывала в глаза, – словом, вела себя как у ложа тяжелобольного.
– В данном случае я имел в виду отнюдь не склонности вашего юного друга Гарри, – резко отодвинувшись от стола, рявкнул Пенсикл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Честно говоря, никогда не испытывала особой нужды в принце, – наконец пробормотала Исидора.
– Вот как? Что ж, придется… убедить вас, что это не так, – проговорил герцог. И улыбнулся. Гарриет, не спускавшая с него глаз, чуть слышно вздохнула. Герцог, вне всякого сомнения, был очень хорош собой: типичный английский аристократ, в жилах которого течет голубая кровь, – а крупный, с горбинкой, нос, черные волосы и золотисто-смуглая кожа делали его просто неотразимым. Гарриет вдруг спохватилась, что неприлично так пристально рассматривать незнакомого мужчину.
– Свадьба… – мечтательно протянул герцог. – Что-то роскошное, наподобие той, на которой я успел побывать в Гондаре. Моя матушка уже отправилась в наше загородное поместье и вовсю занялась приготовлениями. Думаю, гости съедутся со всей Англии. Кстати, дорогая, как насчет того, чтобы послать мистеру Коупу специальное приглашение?
Глаза герцога смеялись. Он перевел взгляд на Гарриет, и ее ожег пунцовый румянец.
– Для меня это большая честь… – слабым голосом проговорила она.
– Надеюсь, вы простите меня за то, что я не стану пожимать вам руку? Думаю, в подобной ситуации это лишнее, согласны, мистер Коуп? – В глазах герцога запрыгали веселые чертики.
Гарриет, отступив на шаг, неловко поклонилась.
Глава 31
Репутация лорда Стрейнджа принимает весьма странный оттенок
20 февраля 1784 года
Следующий вечер начался как обычно – вокруг стола собралась группа подвыпивших профессоров из Оксфорда, между которыми затесалось несколько чудаковатых актеров из числа тех, кого принято называть интеллектуалами, а спустя какое-то время к ним присоединились лорд Пенсикл и мистер Нэш. Герцог Вилльерс тоже спустился к ужину и даже остался выпить с джентльменами портвейна. Все разговоры вертелись вокруг одной-единственной темы – возвращения герцога Косуэя, а также его стремительного отъезда в Лондон, куда он отправился уже на следующее утро, прихватив с собой герцогиню.
– Знаешь, я, кажется, кое-что поняла, – вполголоса сказала Гарриет, обращаясь к Джему. Это уже вошло у них в привычку – как только дамы поднимались из-за стола, он молча усаживался рядом с ней на свободный стул, что позволяло ему, запустив руку под скатерть, ласкать ее, оставаясь при этом незамеченным.
Они были счастливы – оттого, что могут просто сидеть рядом и молчать. Естественно, они никогда не говорили об этом вслух, но от этого их счастье не становилось менее полным.
– Что? – лениво переспросил он. Скосив глаза, Джем наблюдал, как лорд Пенсикл сражается с мистером Нэшем в шахматы. Похоже, Пенсикл слегка переусердствовал, решив отдать должное великолепному портвейну лорда Стрейнджа: он делал ошибку за ошибкой, то, хватая совсем не те фигуры, какие следовало, то, просто бестолково двигая их подоске.
– Готова поспорить на что угодно, что своей репутацией твой дом обязан в первую очередь женщинам, которых ты сюда приглашаешь.
– Ну, это можно сказать о любом доме, – небрежно пожал плечами Джем.
– Ужасно несправедливо, что к женщинам общество относится с иными мерками, чем к мужчинам. То, что прощается мужчинам, ни в коем случае не простится женщине.
– Мир вообще устроен несправедливо. – Джем философски пожал плечами. – А репутация – штука достаточно эфемерная и к тому же тоже редко бывает справедливой. Почему, к примеру, герцогиня Бомон прославилась своими любовными похождениями, а бедную миссис Махоун, которой дарит серебряные шкатулочки мистер Эйвери, не пускают ни в один приличный дом?
– Ну… Джемма ведь сначала вышла замуж, а потом уже пустилась во все тяжкие и принялась крутить романы. – Гарриет тут же грудью встала на защиту подруги. – И к тому же это случилось только после того, как она застукала мужа с любовницей. А до этого ее можно было считать образцом добродетельной и верной жены.
– М-да… представляю, каково ей пришлось! – сочувственно покачал головой Джем.
– Еще бы! – с жаром воскликнула Гарриет, и с любопытством спросила: – А у тебя были любовницы? Я имею в виду – пока была жива Салли?
– Нет. Мне вполне хватало жены.
– О чем разговор, джентльмены? – поинтересовался лорд Пенсикл, оторвавшись от шахматной доски.
– Шах и мат! – торжествующе объявил его соперник. Пенсикл, фыркнув, с недовольным видом отодвинул от себя доску.
– Как ни взгляну на вас, вы двое постоянно о чем-то шепчетесь, – проворчал он.
Гарриет смерила его ледяным взглядом.
– Вообще-то, сэр, мы с лордом Стрейнджем обсуждаем любовниц.
– Только не уверяйте меня, юноша, что уже успели в столь нежном возрасте обзавестись возлюбленной! – издевательски хохотнул лорд Пенсикл. – Бьюсь об заклад, вы еще слишком молоды, чтобы высоко поднять свое копье!
Гарриет оцепенела.
Но прежде чем она успела ответить, на помощь уже пришел герцог Вилльерс.
– Кто бы говорил, Пенсикл! – резко сказал он. – Если я не ошибаюсь, это ведь ваша бывшая любовница жалуется направо и налево, что вы в этом отношении испытываете некоторые… хм… трудности. Возрастные проблемы, не так ли?
– Кстати, – вмешался Джем, – я как-то прочитал в журнале для джентльменов одно стихотворение, доставившее мне немало веселых минут. Правда, к вам, Пенсикл, оно не имеет никакого отношения. Хотя признайтесь, все эти анекдоты насчет пера, которое не пишет, потому как, мол, в чернильнице давно высохли чернила, довольно остроумны, не так ли?
Пенсикл недобро прищурился.
– Ну, насчет других не скажу, но что касается моего пера, то чернил в нем пока хватает, – вспылил он, наливаясь багровым румянцем. – И к тому же я окунаю свое, как вы выразились, перо в нужную чернильницу. Надеюсь, вы понимаете, на что я намекаю, Стрейндж?
Все застыли. На мгновение Гарриет показалось, что Джем, перегнувшись через стол, вцепится Пенсиклу в горло: все его большое тело напряглось как перед прыжком, лицо стало каменным, – но он лишь усмехнулся.
– Мы с герцогом Вилльерсом обучили юного Коупа всему, что требуется настоящему мужчине, включая и то, как следует вести себя с представительницами прекрасного пола. Возможно, вам тоже не помешало бы взять несколько уроков, хотя… сильно сомневаюсь, что мне или герцогу удалось бы вам помочь. Что же касается Гарри, то он, насколько мне известно, пользуется благосклонностью одной из Граций.
Что было чистейшей правдой. Китти, опечаленная известием о несчастье, постигшем бедняжку Коупа, пользовалась любым случаем, чтобы обласкать его: ходила за Гарриет хвостом, преданно заглядывала в глаза, – словом, вела себя как у ложа тяжелобольного.
– В данном случае я имел в виду отнюдь не склонности вашего юного друга Гарри, – резко отодвинувшись от стола, рявкнул Пенсикл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81