– Меня еще никогда не били. Это больно?
– А ты сам как думаешь?
Бастьен замолчал, и Джудит чуть было не заявила, что ее сын отправится в школу только через ее труп! Она начала понимать мать Леандра и сочувствовать ей. Возможно, она не столько цеплялась за сына, сколько пыталась оградить его от жестокостей и несправедливостей жизни. Самой Джудит никогда не доводилось быть очевидицей физических наказаний, но она знала, что преступников наказывают плетьми, что солдат и моряков подвергают порке в армии и на флоте. Будучи дочерью викария, она отлично знала, какие жестокие наказания бытуют в семьях бедняков.
Какую дорогу в жизни выберет ее сын? Юриспруденцию, церковь, армию? Так или иначе, ему придется решать судьбы людей.
– Я не трус, папа Леандр, – решительно сказал Бастьен. – Я только боюсь, что заплачу…
Леандр сочувственно погладил его по голове и сказал:
– Крепко сожми зубы и смотри в одну точку, а когда все закончится, убеги подальше и найди место, чтобы выплакаться.
– Ты тоже так делал? – напрямик спросил Бастьен.
Джудит заметила, как щеки графа покраснели.
– Да, именно так, – нехотя проговорил он.
Просияв, Бастьен помчался собирать листья.
– Это правда? – тихо спросила Джудит.
– Что я плакал тайком? Да, плакал, но не в школе. У меня была отличная выучка еще до школы.
От этих слов графа у нее по спине пробежал холодок. Какое же детство было у него! И что же будет с Бастьеном?
– По-моему, вы говорили, что ваш отец не был жестоким человеком, – с трудом выговорила она.
– Он не был жестоким, зато я был непослушным ребенком.
– Мне трудно в это поверить, – пробормотала Джудит. – Уж не захотите ли вы и Бастьена пороть, чтобы «научить» его терпеть еще до школы?
Тяжелые веки графа прикрывали его глаза, и Джудит не могла понять их выражения.
– Конечно же, я не стану этого делать, – отозвался он наконец. – Как только мы приедем в Сомерсетшир, я возьму Бастьена в гости к Николасу Делейни. Возможно, он даст мальчику дельный совет относительно организации новой «компании повес». У нас наказания были редки и не чрезмерны.
– Но ведь для матери совершенно естественно быть нежной и мягкосердечной по отношению к своим детям! – выпалила Джудит.
– Разумеется, – согласился Леандр и тут же добавил: – Именно поэтому детям нужны отцы.
Бросив на графа гневный взгляд, она решительно пошла вперед. И все же ясно, что Леандр не будет жесток к ее детям и наверняка сумеет направить Бастьена к успешной карьере гораздо лучше, чем это мог бы сделать Себастьян.
До свадьбы оставалось всего три дня, и Джудит почти закончила подготовку к отъезду. Дом стал полупустым и печальным. Крупные вещи уже были уложены в ящики и почтовой каретой отправлены в Темпл-Ноллис. Среди вещей были книги, портрет Себастьяна и несколько коробок с заметками и не опубликованными стихами. Казалось странным отправлять в это в дом нового мужа, но выбросить наследство Себастьяна она просто не могла. К тому же эти вещи могли оказаться бесценными для выросших детей.
Новая одежда была аккуратно упакована, чтобы сопровождать владельцев в путешествии. Бастьен и Роузи собрали по коробке, куда каждый из них уложил свои книжки и любимые игрушки. Джудит увидела в этих коробках очевидный хлам, но не стала возражать. Чем только не дорожат дети!
Впрочем, она сама тоже долго не могла решить, что делать с первым подвенечным платьем, которое было ей уже слишком мало, но все же бережно хранилось, пересыпанное сухой лавандой от моли. В конце концов Джудит его выбросила, зато сохранила написанное рукой Себастьяна стихотворение, которое он принес ей в первый день знакомства, четырнадцать лет назад.
Теперь перед ней стоял последний вопрос – что делать с кулинарными заготовками к Рождеству и вином из ягод бузины? Не было никаких причин хранить их, можно было отдать какой-нибудь бедной семье, которых в Мейфилде немало. С другой стороны…
Вошла Роузи с котенком на руках.
– Мама, почему ты так сердито смотришь на пудинг? – удивленно спросила она.
– Я просто думаю, кому бы его отдать, детка.
– Отдать наш пудинг? – возмущенно переспросила Роузи.
– Видишь ли, нет никакого смысла везти его в Темпл-Ноллис. Я уверена, тамошний повар сделал десятки гораздо лучших пудингов.
– Но это же наш пудинг! – воскликнула Роузи. – Мы его сделали! Я загадала желание! В нем серебряный шестипенсовик.
Она разрыдалась. Котенок соскочил с рук и убежал подальше от опасности. В кухню вбежал Бастьен.
– Мама хочет отдать наш рождественский пудинг! – всхлипнула Роузи.
Бастьен не заплакал, но в глазах мелькнула горестная тень. Джудит сдалась:
– Хорошо-хорошо, мы возьмем его с собой. И сладкие пирожки тоже. И все остальное…
Дети сразу повеселели, и Джудит тоже улыбнулась. Ведь и ей не хотелось отдавать рождественские угощения. Для Темпл-Ноллиса они были ничтожны, но делали их с любовью, они оплачены жестокой многодневной экономией. Раз уж на то пошло, она и дети выберут какой-нибудь укромный уголок в Темпл-Ноллисе и тайно отпразднуют там Рождество.
– Вино мы тоже возьмем с собой, – сказал Бастьен. – К рождественскому обеду ты всегда ставила бутылку вина, а в этом году ты обещала дать мне попробовать.
Джудит с сомнением посмотрела на десять бутылок молодого вина и одну откупоренную, прошлогоднего урожая.
– У лорда Чаррингтона много разных вин, Бастьен.
– Но это же другие вина!
Джудит снова уступила просьбам детей в надежде, что карета окажется достаточно вместительной.
– А как же наши рождественские ленточки и китайские фонарики? – спросил Бастьен.
Это были их маленькие рождественские сокровища. Вздохнув, Джудит сказала:
– Их уже нет… Они были совсем старые и буквально разваливались от малейшего прикосновения. Мы найдем другие. – Видя готовые сорваться с детских губ слова протеста, она поспешно продолжила: – Мы начинаем новую жизнь, в которой все будет по-другому. Возможно, у лорда Чаррингтона есть свои Рождественские сокровища.
На самом деле она сильно сомневалась в этом. Вряд ли у графа могли оказаться такие вещи.
– Когда мы приедем в Темпл-Ноллис, – решительно сказала Джудит, – нам придется потратить немало времени на изготовление новых елочных игрушек. Я уверена, в таком большом доме найдется много места для рождественских украшений.
Дети не были слишком рады ее словам, но согласились. Джудит отослала их в местный паб «Пес и куропатка», чтобы спросить у его хозяина, мистера Хопгуда, как лучше упаковать одиннадцать бутылок вина.
Вечером того же дня они были приглашены на чай в Хартуэлл, и за ними в карете приехала Бет. Джудит очень хотелось надеть одно из своих новых платьев, но она все же решила до конца выполнить свое решение не снимать траур до свадьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82