Стоя у прилавка, она взволнованно озиралась по сторонам, ведь с этим чопорным заведением, как ни странно, у нее были связаны очень важные воспоминания. Здесь она впервые увидела Диану Кэри-Льюис и Лавди, сюда она пришла в тот необыкновенный день вместе с Эдвардом, помогла ему выбрать твид для костюма, а потом он угощал ее обедом.
— Пожалуйста, мисс.
— Благодарю.
Продавец упаковал шарф в бумагу, украшенную рождественским остролистом.
— Ваш счет…
Джудит стала выписывать чек. Не успела она закончить, как за ее спиной отворилась входная дверь. С улицы внутрь ворвался ветер, по залу прошелся резкий сквозняк, затем дверь захлопнулась. Джудит расписалась, вырвала чек и протянула его продавцу.
Вдруг сзади ее окликнули по имени. Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и оказалась лицом к лицу… с Эдвардом. Немое изумление длилось всего лишь одно мгновение, затем ее сердце бурно затрепетало от радости, лицо самопроизвольно расползлось в счастливой улыбке, рот открылся от удивления.
— Эдвард!
— Сюрприз!..
— Откуда ты… как ты сюда… что ты здесь делаешь?! — Пришел за тобой.
— Я думала, ты в Арозе.
— Я вернулся утром, приехал ночным поездом из Лондона.
— Но…
— Послушай. — Он положил руку ей на плечо и слегка потрепал его. — Мы не можем здесь разговаривать. Давай выйдем на улицу. — Он кинул взгляд на многочисленные пакеты и свертки, посреди которых она стояла. — Это все твое? — недоверчиво спросил он.
— Подарки к Рождеству.
— Ты уже закончила?
— Теперь — да. — Тогда идем!
— Но куда?
— В «Митру», куда же еще! Разве не там вы встречаетесь с папчиком?
Она нахмурилась.
— Да, но…
— Я потом тебе все объясню.
Он собрал ее вещи и с сумками в обеих руках двинулся к выходу. Она, не теряя времени, подобрала с пола несколько оставленных им пакетов и поспешила за ним. Он открыл тяжелую стеклянную дверь плечом и стоял, придерживая ее, пока Джудит не вышла. Оказавшись на залитой дождем улице, пригибая головы от ветра, они с обычной для Эдварда неосторожностью, нарушив все возможные правила, перешли через дорогу и побежали по Чапл-стрит, торопясь укрыться под теплой крышей старой гостиницы «Митра». Когда они оказались внутри, он повел ее в салон. Там с прошлого вечера не выветрился пивной и табачный дух, зато в камине приветливо горел огонь и не было ни души, так что они могли насладиться тишиной и покоем.
Они стали устраиваться. Эдвард сложил все вещи Джудит на полу и распорядился:
— Снимай скорей свой мокрый плащ, тебе надо согреться. Может, заказать кофе? Скорее всего, на вкус он будет омерзительный, но, будем надеяться, горячий.
Оглядевшись по сторонам, он обнаружил на стене у камина звонок и вызвал официанта. Джудит расстегнула плащ и повесила его, за неимением лучшего места, на прямую спинку своего стула; с плаща, как из подтекающего крана, на выцветший турецкий ковер стала медленно капать вода. Стянув шерстяную шапочку, она тряхнула головой, и волосы рассыпались у нее по плечам.
В дверях появился официант очень преклонного возраста. Эдвард повернулся к нему:
— Нам, пожалуйста, кофе. Много кофе. Пожалуй, два полных кофейника. И печенье.
Джудит вынула из сумочки гребень и попыталась привести в порядок волосы. Над каминной полкой висело зеркало; встав на цыпочки, она смогла увидеть в нем свое отражение. Из зеркала на нее глянуло незнакомое лицо: щеки раскраснелись на ветру, глаза сияли как звезды. Она подумала: это наружу рвется счастье. Убрала гребень и повернулась к Эдварду.
Он был великолепен — небрит, но великолепен. Очень загорелый, крепкий, сильный, здоровый. Заказав кофе, он снял свою промокшую лыжную куртку и остался в вельветовых брюках и темно-синей водолазке. Брюки потемнели от влаги, и когда он встал у жарко полыхающего камина, от них пошел легкий пар.
— Ты выглядишь отлично, — сказала она.
— Ты тоже.
— Мы не знали, что ты приедешь.
— Я не стал слать телеграмм. Но с самого начала знал, что приеду. Рождество я не променяю ни на какие горные лыжи на свете. А если бы я сообщил, когда приеду, мама стала бы суетиться насчет встречи на вокзале и прочей ерунды. Лучше не связывать себя обещаниями и сроками, особенно когда едешь с континента. Никогда нельзя быть уверенным, что успеешь на поезд и не отменят паром.
Джудит поняла его логику и мысленно с ним согласилась.
— Так когда ты приехал? — спросила она.
Он полез в карман брюк за сигаретами и зажигалкой, и ей пришлось дожидаться ответа, пока он не прикурил. Выпустив облачко дыма, он улыбнулся ей:
— Я же говорю: ночным поездом, в семь утра.
— И никто тебя не встречал.
Он поискал по сторонам, где бы присесть, облюбовал дряхлое кресло, передвинул его по ковру поближе к огню и устало в него опустился.
— И как ты поступил?
— Звонить домой, чтобы просить забрать меня на машине, было несколько рановато, а на такси я пожалел денег, так что пришлось оставить вещи на вокзале и направиться прямиком в папчиков клуб, где я молотил в дверь, пока меня не впустили.
— Я не знала, что ты тоже член этого клуба.
— Да я и не член, но меня там знают. Я наплел им какого-то душещипательного вздора, и они разжалобились. А услышав рассказ о том, что я провел два дня в пути, изнемог и покрылся коркой грязи, даже разрешили воспользоваться ванной, и я целый час отмокал в горячей воде, а потом одна сердобольная леди накормила меня завтраком.
— Эдвард, ну ты и смельчак! — изумилась она.
— Я подумал, это может сойти за неплохой анекдот. Завтрак был превосходный: яичница с ветчиной, сосиски и горячий-прегорячий чай. И, клянусь небом, как раз когда я заканчивал грандиозное пиршество, — а у меня перед тем двенадцать часов маковой росинки во рту не было, — как ты думаешь, кого я увидел перед собой?.. Папчика!
— И он был изумлен не меньше моего?
— Вроде того.
— У тебя просто нет сердца, ведь с ним же мог случиться удар!
— О, не говори глупостей. Он был страшно рад меня видеть, только и всего. Он сел, мы вместе выпили еще чаю, и он сказал мне, что ты приехала с ним за подарками к Рождеству и что вы встречаетесь тут в половине первого. Вот я и пошел тебя искать, хотел поторопить.
— Как ты догадался, что я в «Медуэйз»?
— Просто тебя больше нигде не было, и я в конце концов пришел туда. И нашел тебя там, — усмехнулся он.
Джудит растрогалась, представив, как он бродил в такую ужасную погоду по Пензансу и искал ее, сердце ее отозвалось приливом теплой, нежной благодарности.
— Ты мог просто сидеть в уютном кресле в клубе и читать газету,
— У меня не было охоты сидеть ни в клубе, ни где-нибудь еще. Я насиделся в душных поездах. Теперь рассказывай, как ты…
Но прежде чем она успела что-нибудь сказать, вернулся старик официант, неся на подносе кофейники, чашки с блюдцами и тарелку с двумя на удивление маленькими печеньями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154