Потом Лавди заговорила:
— Тебе нравится, Джудит?
Джудит быстро закрыла альбом и стянула его резинкой.
— Правда, хорошо?
— Очень хорошо.
Она подняла глаза и увидела, что Гас наблюдает за ней. На долю секунды она ощутила удивительную близость и взаимопонимание с этим человеком. «Ты поняла. Я знаю, что ты знаешь. Не говори ничего». Он молчал, но эти слова проникли в ее сознание, словно телепатическое послание. Она с улыбкой перекинула ему альбом, и он поймал его, как будто принял мяч в крикете.
— Более чем хорошо. Просто блестяще. Лавди права. Спасибо, что позволили мне взглянуть.
— Не стоит благодарности.
Отвернувшись, он потянулся за своим пиджаком, и чары рассеялись, минута волшебства прошла.
— Это просто хобби. — Он спрятал книжицу на место. — Мне бы не хотелось добывать таким образом хлеб насущный.
— И все-таки, держу пари, ты предпочел бы стать художником, а не инженером, — заявила Лавди.
— Я могу быть и тем, и другим.
— В любом случае, я не думаю, что тебе придется голодать на каком-нибудь чердаке.
Он засмеялся, качая головой:
— От тюрьмы да от сумы не зарекайся…
Где-то в доме хлопнула дверь. Афина с цветочным венком в руках подняла голову:
— Должно быть, это наконец Эдвард. Господи, почему он так долго? Я просто погибаю от жажды.
Эдвард. Удивительно, но на какое-то время Джудит забыла о нем. А теперь все мысли о Гасе и Лавди вылетели у нее из головы. Она увидела, как из открытых дверей вышли двое — Эдвард и Джереми, оба несли перед собой по подносу с бутылками и стаканами. Она смотрела, как они шагают по залитому солнцем летнему лугу, смеясь какой-то шутке. Сердце ее замерло от счастья, тело рвалось кинуться к Эдварду навстречу, и это был момент абсолютного прозрения. Она любит его, всегда любила и никогда не перестанет любить. И еще у нее есть для Эдварда восхитительная новость… только для него. Она сделает ему чудесный подарок, за который дорого заплатила, и будет смотреть, как он его открывает. Но это потом… когда они останутся наедине. А сейчас, в эту минуту, достаточно было просто смотреть, как он приближается, шагая по траве.
Гас поднялся и принялся освобождать на столе место для подносов. Руперт благоразумно решил остаться на месте, изящно раскинувшись длинным телом в шезлонге и полузакрыв от солнца глаза.
Наконец подносы с веселым стуком опустились на стол.
— Боже, какая тяжесть! — охнул Эдвард. — За вас отдуваемся, бездельники!
— Мы уже потеряли всякую надежду утолить жажду, — вместо благодарности сказала Афина. — Чем ты там занимался?
— Болтал с Неттлбедом.
— И Джереми с нами!.. Какой восхитительный сюрприз. Иди сюда, поцелуй меня.
Джереми не нужно было долго упрашивать.
— Это Гас. И Руперт. Джереми, ты поступил на флот. Наш храбрец. Мне не терпится увидеть тебя в форме… Итак, кто будет барменом? Умираю — так мечтаю о джине с тоником. Вы принесли льда?
Эдвард встал возле Джудит, загородив ей солнце. Она заглянула ему в лицо, встретила его голубые глаза, увидела белокурый локон. Эдвард оперся на распорки ее шезлонга и нагнулся поцеловаться с ней.
— Наконец-то ты приехала.
— Да, час назад.
Он улыбнулся и выпрямился:
— Что ты будешь пить?
В эту минуту ей не нужно было ничего больше. После того как все получили стаканы и расселись, встал вопрос о планах на день.
— Ясное дело, мы идем на пляж, — заявила Лавди. — По крайней мере, идем мы с Гасом, а вы смотрите сами. В пять часов вода поднимется до предела, будет здорово.
— Когда ты хочешь выйти? — спросила Афина.
— Сразу после обеда. Чем скорее, тем лучше. И возьмем с собой еды… Пожалуйста, пойдемте все с нами! — Она посмотрела умоляющими глазами на Руперта. — Вы ведь хотите пойти, да?
— Конечно. А ты, Афина?
— Не променяю это ни на что другое. Мы все пойдем. Кроме папчика. Пикники — не его стихия.
— И кроме твоей матери, — добавил Джереми, сидевший по-турецки на траве с кружкой пива в руках. — Она проведет сегодняшний день в постели.
— Приказ доктора? — улыбнулась Афина.
— Приказ доктора.
— Она не заболела, правда ведь?
— Нет, просто слегка переутомилась. Она будет спать.
— В таком случае, давайте попросим Мэри присоединиться к нам. Возможно, она поможет с едой. Но мы не вправе рассчитывать, что миссис Неттлбед еще хоть пальцем шевельнет после того, как приготовит на всех нас обед. Да и в любом случае по воскресеньям после обеда она любит вздремнуть, и, кстати говоря, имеет на то полное право.
— Я помогу, — немедленно вызвалась Лавди. — У нас есть целая коробка шоколадного печенья, а миссис Неттлбед испекла лимонный пирог. Я видела его утром, перед тем как мы пошли в церковь.
— И еще надо заготовить море чая и лимонада. Наших замечательных псов тоже возьмем.
— Это уже напоминает военный поход, — заметил Руперт. — Так и жду, что мне прикажут рыть яму для отхожего места.
Афина хлопнула его по колену:
— О, что за глупости приходят тебе в голову!
— Или палатку ставить. Я в этом деле совершенный неумеха — они вечно у меня падают.
Афина засмеялась.
— А как насчет бивачных костров? Умеешь их раскладывать? Хотя, по зрелом размышлении, тебе не о чем беспокоиться: с нами идет Эдвард, а он в этих делах мастак.
Эдвард нахмурился:
— Зачем тебе костер в такую погоду?
— Готовить еду.
— Что, например?
— Колбаски. Мы будем жарить колбаски. Или печь картошку. А может быть, кто-нибудь наловит рыбы.
— Чем?
— Трезубцем. Или веревочкой с крючком на конце.
— Лично я думаю, что лучше оставить мысль о разжигании костров. Слишком жарко и слишком много мороки. И, между прочим, мы с Джудит не идем.
Это заявление было встречено возгласами досады и разочарования.
— Вы непременно должны пойти! Почему нет? Почему вы не хотите?
— Мы уже договорились сходить в Дауэр-Хаус, навестить тетю Лавинию.
— А она знает?
— Конечно. Просто требует, чтобы мы ее посетили. Ненадолго, разумеется. Она не виделась с Джудит с того самого времени, как заболела. Так что мы идем к ней.
— Ну что ж, — пожала плечами Афина, — если это ненадолго, вы сможете присоединиться к нам позже. Мы оставим вам одну из корзин с провизией, так что приходите обязательно, а то нам не хватит еды. Кстати, о еде… — Она приподняла свои темные очки, чтобы взглянуть на часы.
— Я знаю — ты умираешь с голода, — сказал Руперт.
— Как ты догадался?
— Чутье. Чистой воды животный инстинкт. Но навостри-ка уши… — Он вытянул шею, прислушиваясь. — Кончились твои муки, помощь на подходе….
В этот момент показался полковник Кэри-Лыоис; выйдя из гостиной, он зашагал к отдыхающей у стола в саду компании. На нем все еще был костюм, в котором он ходил в церковь, ветер вздыбил его редеющую шевелюру. Приблизившись, он застенчиво заулыбался и попытался пригладить волосы рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
— Тебе нравится, Джудит?
Джудит быстро закрыла альбом и стянула его резинкой.
— Правда, хорошо?
— Очень хорошо.
Она подняла глаза и увидела, что Гас наблюдает за ней. На долю секунды она ощутила удивительную близость и взаимопонимание с этим человеком. «Ты поняла. Я знаю, что ты знаешь. Не говори ничего». Он молчал, но эти слова проникли в ее сознание, словно телепатическое послание. Она с улыбкой перекинула ему альбом, и он поймал его, как будто принял мяч в крикете.
— Более чем хорошо. Просто блестяще. Лавди права. Спасибо, что позволили мне взглянуть.
— Не стоит благодарности.
Отвернувшись, он потянулся за своим пиджаком, и чары рассеялись, минута волшебства прошла.
— Это просто хобби. — Он спрятал книжицу на место. — Мне бы не хотелось добывать таким образом хлеб насущный.
— И все-таки, держу пари, ты предпочел бы стать художником, а не инженером, — заявила Лавди.
— Я могу быть и тем, и другим.
— В любом случае, я не думаю, что тебе придется голодать на каком-нибудь чердаке.
Он засмеялся, качая головой:
— От тюрьмы да от сумы не зарекайся…
Где-то в доме хлопнула дверь. Афина с цветочным венком в руках подняла голову:
— Должно быть, это наконец Эдвард. Господи, почему он так долго? Я просто погибаю от жажды.
Эдвард. Удивительно, но на какое-то время Джудит забыла о нем. А теперь все мысли о Гасе и Лавди вылетели у нее из головы. Она увидела, как из открытых дверей вышли двое — Эдвард и Джереми, оба несли перед собой по подносу с бутылками и стаканами. Она смотрела, как они шагают по залитому солнцем летнему лугу, смеясь какой-то шутке. Сердце ее замерло от счастья, тело рвалось кинуться к Эдварду навстречу, и это был момент абсолютного прозрения. Она любит его, всегда любила и никогда не перестанет любить. И еще у нее есть для Эдварда восхитительная новость… только для него. Она сделает ему чудесный подарок, за который дорого заплатила, и будет смотреть, как он его открывает. Но это потом… когда они останутся наедине. А сейчас, в эту минуту, достаточно было просто смотреть, как он приближается, шагая по траве.
Гас поднялся и принялся освобождать на столе место для подносов. Руперт благоразумно решил остаться на месте, изящно раскинувшись длинным телом в шезлонге и полузакрыв от солнца глаза.
Наконец подносы с веселым стуком опустились на стол.
— Боже, какая тяжесть! — охнул Эдвард. — За вас отдуваемся, бездельники!
— Мы уже потеряли всякую надежду утолить жажду, — вместо благодарности сказала Афина. — Чем ты там занимался?
— Болтал с Неттлбедом.
— И Джереми с нами!.. Какой восхитительный сюрприз. Иди сюда, поцелуй меня.
Джереми не нужно было долго упрашивать.
— Это Гас. И Руперт. Джереми, ты поступил на флот. Наш храбрец. Мне не терпится увидеть тебя в форме… Итак, кто будет барменом? Умираю — так мечтаю о джине с тоником. Вы принесли льда?
Эдвард встал возле Джудит, загородив ей солнце. Она заглянула ему в лицо, встретила его голубые глаза, увидела белокурый локон. Эдвард оперся на распорки ее шезлонга и нагнулся поцеловаться с ней.
— Наконец-то ты приехала.
— Да, час назад.
Он улыбнулся и выпрямился:
— Что ты будешь пить?
В эту минуту ей не нужно было ничего больше. После того как все получили стаканы и расселись, встал вопрос о планах на день.
— Ясное дело, мы идем на пляж, — заявила Лавди. — По крайней мере, идем мы с Гасом, а вы смотрите сами. В пять часов вода поднимется до предела, будет здорово.
— Когда ты хочешь выйти? — спросила Афина.
— Сразу после обеда. Чем скорее, тем лучше. И возьмем с собой еды… Пожалуйста, пойдемте все с нами! — Она посмотрела умоляющими глазами на Руперта. — Вы ведь хотите пойти, да?
— Конечно. А ты, Афина?
— Не променяю это ни на что другое. Мы все пойдем. Кроме папчика. Пикники — не его стихия.
— И кроме твоей матери, — добавил Джереми, сидевший по-турецки на траве с кружкой пива в руках. — Она проведет сегодняшний день в постели.
— Приказ доктора? — улыбнулась Афина.
— Приказ доктора.
— Она не заболела, правда ведь?
— Нет, просто слегка переутомилась. Она будет спать.
— В таком случае, давайте попросим Мэри присоединиться к нам. Возможно, она поможет с едой. Но мы не вправе рассчитывать, что миссис Неттлбед еще хоть пальцем шевельнет после того, как приготовит на всех нас обед. Да и в любом случае по воскресеньям после обеда она любит вздремнуть, и, кстати говоря, имеет на то полное право.
— Я помогу, — немедленно вызвалась Лавди. — У нас есть целая коробка шоколадного печенья, а миссис Неттлбед испекла лимонный пирог. Я видела его утром, перед тем как мы пошли в церковь.
— И еще надо заготовить море чая и лимонада. Наших замечательных псов тоже возьмем.
— Это уже напоминает военный поход, — заметил Руперт. — Так и жду, что мне прикажут рыть яму для отхожего места.
Афина хлопнула его по колену:
— О, что за глупости приходят тебе в голову!
— Или палатку ставить. Я в этом деле совершенный неумеха — они вечно у меня падают.
Афина засмеялась.
— А как насчет бивачных костров? Умеешь их раскладывать? Хотя, по зрелом размышлении, тебе не о чем беспокоиться: с нами идет Эдвард, а он в этих делах мастак.
Эдвард нахмурился:
— Зачем тебе костер в такую погоду?
— Готовить еду.
— Что, например?
— Колбаски. Мы будем жарить колбаски. Или печь картошку. А может быть, кто-нибудь наловит рыбы.
— Чем?
— Трезубцем. Или веревочкой с крючком на конце.
— Лично я думаю, что лучше оставить мысль о разжигании костров. Слишком жарко и слишком много мороки. И, между прочим, мы с Джудит не идем.
Это заявление было встречено возгласами досады и разочарования.
— Вы непременно должны пойти! Почему нет? Почему вы не хотите?
— Мы уже договорились сходить в Дауэр-Хаус, навестить тетю Лавинию.
— А она знает?
— Конечно. Просто требует, чтобы мы ее посетили. Ненадолго, разумеется. Она не виделась с Джудит с того самого времени, как заболела. Так что мы идем к ней.
— Ну что ж, — пожала плечами Афина, — если это ненадолго, вы сможете присоединиться к нам позже. Мы оставим вам одну из корзин с провизией, так что приходите обязательно, а то нам не хватит еды. Кстати, о еде… — Она приподняла свои темные очки, чтобы взглянуть на часы.
— Я знаю — ты умираешь с голода, — сказал Руперт.
— Как ты догадался?
— Чутье. Чистой воды животный инстинкт. Но навостри-ка уши… — Он вытянул шею, прислушиваясь. — Кончились твои муки, помощь на подходе….
В этот момент показался полковник Кэри-Лыоис; выйдя из гостиной, он зашагал к отдыхающей у стола в саду компании. На нем все еще был костюм, в котором он ходил в церковь, ветер вздыбил его редеющую шевелюру. Приблизившись, он застенчиво заулыбался и попытался пригладить волосы рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154