Да, ты попала в переплет, на твою долю выпали тяжелые переживания, но в таких случаях главное — не пасовать. Захватить инициативу. Хотя бы ради того, чтобы спасти собственное достоинство.
Джудит понимала, что Мэри права. Ведь нечто подобное произошло в тот вечер, когда Билли Фосетт так напугал в кинотеатре бедняжку Элли. Джудит взяла тогда инициативу в свои руки и потащила всех в полицию, чтобы возбудить уголовное дело. Никогда она не чувствовала в себе такой силы, такой уверенности, и ей удалось навсегда исцелиться от порчи, которую наслал на нее мерзкий старик.
Тетя Бидди. Сама мысль о том, чтобы ненадолго сбежать из Нанчерроу, от Эдварда, от всех них, была крайне заманчивой. Ровно на столько времени, сколько потребуется, чтобы окинуть все происшедшее трезвым взглядом, справиться со своим горем и вернуть жизнь в естественное русло. Тетя Бидди не знает Эдварда. Тетя Бидди не станет задавать никаких вопросов, она просто будет рада компании и предлогу пару раз позвать гостей на коктейль.
Но на ум приходили многочисленные сложности, связанные с отъездом.
— Как же я могу уехать? Бросить всех? Без всякого предлога, без объяснений? Это было бы верхом невоспитанности.
— Ну, для начала тебе надо спуститься в кабинет полковника и позвонить миссис Сомервиль. У тебя есть ее телефон? Хорошо. Узнай, как она смотрит на то, что ты хочешь приехать сегодня вечером. Если она попросит объяснений, придумаешь какую-нибудь отговорку. Ты можешь поехать на своей машине. Вряд ли весь путь займет больше четырех часов, будем надеяться, дороги не будут перегружены транспортом.
— Хорошо, а если ее нет? Или она не захочет меня принять?
— Захочет, захочет. Все равно ты собиралась навестить ее, приедешь пораньше, только и всего. А потом мы из нее сделаем предлог для твоего отъезда. Сочиним какую-нибудь байку. Допустим, она заболела, лежит одна-одинешенька, подхватила грипп, сломала ногу, и ей нужна сиделка. Мы скажем, что она звонила тебе — мольба о помощи! — и так настоятельно звала, что ты сей же миг села в машину и укатила.
— Я совсем не умею лгать. Все мигом догадаются, что я говорю неправду.
— А тебе и не нужно будет ничего говорить. Этим займусь я. Полковник вернется только вечером, к ужину. Они с мистером Маджем уехали смотреть скот где-то в стороне Сент-Джаста. А Эдвард, Афина, Лавди и остальные явятся с пикника не раньше, чем через час.
— То есть… ты хочешь сказать… мне не нужно ни с кем прощаться?
— Зачем тебе видеться с кем-нибудь из них? Сначала нужно оправиться, набраться сил.
— Впрочем, я еще вернусь. Перед отъездом в Сингапур. Я должна буду попрощаться с полковником и Дианой.
— Разумеется. И мы будем тебя ждать. Но в данный момент не стоит совершать над собой насилие, сперва приди в себя после всего, что произошло. Да и с Эдварда не надо спрашивать слишком много.
— Это как будто толчок для чего-то нового, да?
— Я только одно знаю: человек не может быть никем другим, кроме как самим собой. Если разобраться, иного просто не дано.
— Ты говоришь, как мисс Катто.
— Я еще и не так могу.
Джудит улыбнулась.
— А как же ты сама, Мэри? Ты тоже являешься частью семьи, но я бы не сказала, что ты в ней растворилась и потеряла себя.
— Я — другое дело. Я на них работаю.
— Но ты бы никогда не смогла уйти. Мэри рассмеялась.
— Ты так думаешь? По-твоему, я останусь в Нанчерроу навсегда, буду все стареть и стареть, пока не стану совсем беспомощной и бесполезной? Гладить бельишко, ожидая, пока Афина народит кучу ребятишек, а потом ночи не спать, возиться с пеленками и учить еще одно поколение садиться на горшок? Чтобы в конце концов меня разбил паралич, я одряхлела, выжила бы из ума и стала обузой? Старуха, которой самой нужна нянька? Значит, так тебе видится мое будущее?
Джудит сконфузилась. Да, как ни стыдно признаться, именно так она все себе и представляла. Много лет прослужившая хозяевам верой и правдой, старушка Мэри сидит в кресле закутанная в шаль и вяжет вещи, которые никто никогда не наденет; ей носят чай, а за глаза стонут, до чего же она всем надоела!
— Просто я не могу представить тебя где-то еще, кроме как в Нанчерроу,
— И очень даже зря. Когда мне исполнится шестьдесят, я уйду на покой и стану жить в коттедже на ферме своего брата, в окрестностях Фалмута. Домик принадлежит мне. У меня были сбережения, и я купила у брата этот коттедж за двести пятьдесят фунтов. Стало быть, я не буду ни от кого зависеть. Вот что меня ждет в старости.
— О, Мэри, это просто замечательно! Но что они без тебя будут делать, не представляю!
— Не пропадут. Незаменимых людей не бывает.
— Они знают о твоих планах?
— Полковник знает. Я все ему рассказала, когда покупала коттедж. Доверилась ему. Он ездил взглянуть на домик. Кстати, сам заплатил за межевание.
— А миссис Кэри-Льюис?
Мэри засмеялась и покачала головой.
— Даю голову на отсечение, полковник ни словом ей не обмолвился. Понимаешь, он ее бережет. Оберегает от всего. Ну, прямо как ребенка… Так, ладно… — Практичная Мэри вернулась к насущным заботам. — Мы теряем время. Сколько можно сидеть и болтать? Если ты собираешься уезжать, пора заняться делом.
— Ты поможешь мне собрать вещи?
— Сначала позвони своей тете, — велела Мэри. — Не будем ставить телегу перед лошадью.
Диана проснулась. На дворе уже вечерело. Она поняла это, как только открыла глаза и увидела, что солнце опустилось и косые лучи падают в ее выходящее на запад окно. У нее под боком все еще спал Пеко. Она зевнула, потянулась и снова откинулась на подушки, подумав, как было бы прекрасно, если бы сон не только восстанавливал силы, но и прогонял из мыслей все треволнения и заботы, — и человек пробуждался бы с ничем не замутненной, умиротворенной душой, с сознанием пустым и чистым, как морской берег, омытый и выглаженный отливом.
Увы, это невозможно. Стоило ей очнуться, и ее толпой окружили заботы. Словно ждали, когда она проснется. Тётя Лавиния оправилась, но все еще так слаба. И вот-вот разразится война. Когда — никто не знает. Возможно, через две недели. Через неделю. Даже через несколько дней. Такое ощущение, что по радио непрерывно передают одни только сводки новостей, газетные заголовки с каждым часом становятся все более зловещими. Диана читала боль в лице Эдгара, и ее сердце разрывалось на части. Он старался скрыть от нее свои муки, но это не всегда ему удавалось.
И молодежь. Джереми, ее верный рыцарь, поддержка и опора на протяжении стольких лет, догуливает последние деньки перед тем, как отправиться на службу в королевском флоте. Он уходит первым, но и всех остальных, как только будет объявлена война, тут же мобилизуют. Ее драгоценному Эдварду придется летать на этих жутких самолетах — дело само по себе опасное… а если в это время по тебе еще палят немцы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154