Успех феноменальный! А уж его последствия будут и вовсе сногсшибательными! Готовься, родной, звони адвокатам, потому что я пополам порвусь, но разгоню всю вашу шарашкину контору, а тебя, Шнайдер, и дружка твоего усажу на нары, чего бы мне это ни стоило!
— Знаете, Захаров, за что народ не любит милицию? — совершенно спокойно ответил Себастьян. — За то, что вы очень плохо воспитаны. Совершенно не умеете себя вести.
От такой наглости Захаров даже притих.
— А у меня для вас, между прочим, есть небольшой сюрприз, — продолжал Себастьян и обратился к незнакомым личностям: — Не могли бы вы встать у двери? Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь покинул эту комнату раньше времени.
Личности вопросительно посмотрели на Захарова, из чего я сделала вывод, что они находятся под его началом. Захаров недоверчиво покосился на Себастьяна, но кивнул.
А Себастьян пригласил всех сесть. Сам он остался стоять. Когда присутствующие заняли стулья и кресла, а те, кому места не хватило, опустились на подлокотники и подоконники, он произнес:
— Почти с самого начала стало ясно, что убить Кирилла пытаются не враги Листовско-го: слишком дилетантскими казались попытки. Было ясно, что в этом деле намешано очень много и трудно сразу отделить главное от второстепенного. А времени — в обрез, его всегда мало, когда человеку угрожает смерть. И мы с Даниелем подумали: если убийство замышляют не конкуренты отца-бизнесмена, то кому может быть выгодна смерть сына. Ответ напрашивался сам собой: конечно же, единственному наследнику их обоих! То есть Борису Листовскому.
Борис вскочил со стула:
— Это ложь! Ложь!
— Почему же? — спокойно ответил Себастьян. — Разве вы не нуждались в деньгах? Вы же женатый человек, вам нужно содержать семью.
— Что? — шепотом спросил Листовский и даже сделал попытку приподняться. Могила остановил его.
— Что? — я вытаращила глаза.
— Когда мы искали в загсах заявление Кирилла, то нашли еще одно заявление на ту же фамилию, но по нему брак был зарегистрирован. Юля считалась девушкой Кирилла, но на самом деле уже несколько месяцев была женой Бориса.
Борис молча опустил голову.
— Странно, не правда ли? — продолжал Себастьян. — Вы не очень-то скрывали ваши близкие отношения. Юля справедливо полагала, что Кирилл слишком самонадеян и явно недооценивает своего кузена, чтобы заподозрить его в чем-нибудь. Почему же ваше трио не распадалось? Почему Юля продолжала играть в какую-то странную игру? Мы стали искать причину и нашли ее.
Себастьян подошел к Борису.
— Кирилл вас не уважал. И не любил. Но он использовал вас как рабочую лошадку в своих делах, полагаясь на вашу порядочность. К тому же дела эти были очень и очень темные, так что при случае на вас можно было свалить всю вину, а самому остаться в тени. Одно мне интересно, вы хоть понимали, что отмываете деньги наркомафии?
Борис молча кивнул, у меня снова отвалилась челюсть. Вот это да! Вот так тихоня! А Кирилл-то, Кирилл каков!
— Но Кирилл не учел, что, попав под влияние Юли, вы стали работать на себя: брали деньги, ни слова не говоря Кириллу, прокручивали их и полученную прибыль клали в карман. Убийство Кирилла дало бы вам возможность завладеть всеми деньгами…
— Как вам не стыдно!
Все повернулись на звук голоса.
— Стыдно! — повторила домработница. — Борис прекрасный, чистый мальчик! Как вы можете обвинять его?!
— К сожалению, все, что я сейчас сказал, — правда, — ответил Себастьян. — И это хороший повод для убийства.
— Все это клевета! — Домработница взмахнула кулаком с зажатым в нем мятым платком. — О покойниках плохо не говорят, но Кирилл рос испорченным, избалованным, порочным мальчишкой! У него было много врагов, и его смерти мог желать кто угодно!
— И это правда. Кроме того, Кирилл не знал о махинациях Бориса, а Борис, полагаю, понимал, что забрать все деньги — значит нажить страшных врагов и фактически подписать себе смертный приговор. Были и еще причины, по которым мы перестали подозревать Бориса.
Себастьян замолчал. В комнате наступила тишина, и я почувствовала, что у меня трясутся поджилки.
— А теперь, — сказал Себастьян, — Даниель, будь добр, возьми у Александры Сергеевны ее сумочку.
На лице домработницы отразилось недоумение, смешанное с возмущением:
— Что это значит? — дрожащим голосом спросила она. — Какое вы имеете право? — Она ударила по протянутой за сумочкой руке Даниеля и пронзительно взвизгнула: — Я буду жаловаться! Это незаконно!
Захаров смотрел на женщину с интересом, окончательно забыв про свою злобу:
— Почему же незаконно? Давайте сюда вашу сумку!
Сумочку отняли, а домработница села обратно на диван, обхватив себя за плечи и озираясь по сторонам с каким-то странным выражением лица.
Содержимое сумочки вытряхнули на письменный стол, подозвав ближе двоих гостей. Так вот зачем они были нужны, поняла я, это понятые!
Захаров издал торжествующий возглас и показал что-то Себастьяну. Осторожно подойдя ближе, я увидела пустую ампулу с надломленным кончиком.
Себастьян повернулся к домработнице:
— Ну что, Александра Сергеевна, вы нам ничего не хотите сказать?
— Ничего, — холодно ответила она. — Все подстроено. Вы ничего не докажете.
— Почему же не докажем? — удивился Себастьян. — На ампуле — отпечатки ваших пальцев. Как и на других — тех, что мы нашли у вас дома. Вы слишком беспечны для убийцы, дорогая Александра Сергеевна. Вы были слишком уверены, что вас никогда и никто не заподозрит.
— Да просто бред какой-то! — зло сверкнула глазами домработница. — Зачем мне убивать Кирилла? Я не испытывала к нему любви, это верно, но убивать?.. Как там у вас принято говорить… у меня нет мотива!
— Никогда не следует недооценивать противника, — усмехнулся Себастьян. — Конечно же, у вас был мотив.. И еще какой! Мы нашли его, когда узнали ваше прошлое. Тогда у вас было другое имя. У вас было много имен. Но одно, настоящее, объяснило все. Ольга Владимировна Ежова, в замужестве Листовская.
Последняя фраза будто оглушила домработницу. Она смотрела на Себастьяна широко раскрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Но потрясена была не только она. Ошеломленно схватился за голову и Борис.
— Да, Борис, ваш отец, Виктор Листовский, придумал для всех легенду, объяснявшую исчезновение вашей матери. Но правда была иной — она не уехала с другим мужчиной, она попала в тюрьму. — Себастьян повернулся к домработнице. — К сожалению, человеческие законы еще очень несовершенны. Вас не нужно было сажать за решетку. До заключения вы были обыкновенной женщиной, не слишком честной, но и не слишком злой, а на волю вышли опасным, ожесточившимся человеком. Поэтому вскоре вновь оказались в тюрьме — на этот раз за соучастие в убийстве. Но вы все вынесли и все преодолели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Знаете, Захаров, за что народ не любит милицию? — совершенно спокойно ответил Себастьян. — За то, что вы очень плохо воспитаны. Совершенно не умеете себя вести.
От такой наглости Захаров даже притих.
— А у меня для вас, между прочим, есть небольшой сюрприз, — продолжал Себастьян и обратился к незнакомым личностям: — Не могли бы вы встать у двери? Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь покинул эту комнату раньше времени.
Личности вопросительно посмотрели на Захарова, из чего я сделала вывод, что они находятся под его началом. Захаров недоверчиво покосился на Себастьяна, но кивнул.
А Себастьян пригласил всех сесть. Сам он остался стоять. Когда присутствующие заняли стулья и кресла, а те, кому места не хватило, опустились на подлокотники и подоконники, он произнес:
— Почти с самого начала стало ясно, что убить Кирилла пытаются не враги Листовско-го: слишком дилетантскими казались попытки. Было ясно, что в этом деле намешано очень много и трудно сразу отделить главное от второстепенного. А времени — в обрез, его всегда мало, когда человеку угрожает смерть. И мы с Даниелем подумали: если убийство замышляют не конкуренты отца-бизнесмена, то кому может быть выгодна смерть сына. Ответ напрашивался сам собой: конечно же, единственному наследнику их обоих! То есть Борису Листовскому.
Борис вскочил со стула:
— Это ложь! Ложь!
— Почему же? — спокойно ответил Себастьян. — Разве вы не нуждались в деньгах? Вы же женатый человек, вам нужно содержать семью.
— Что? — шепотом спросил Листовский и даже сделал попытку приподняться. Могила остановил его.
— Что? — я вытаращила глаза.
— Когда мы искали в загсах заявление Кирилла, то нашли еще одно заявление на ту же фамилию, но по нему брак был зарегистрирован. Юля считалась девушкой Кирилла, но на самом деле уже несколько месяцев была женой Бориса.
Борис молча опустил голову.
— Странно, не правда ли? — продолжал Себастьян. — Вы не очень-то скрывали ваши близкие отношения. Юля справедливо полагала, что Кирилл слишком самонадеян и явно недооценивает своего кузена, чтобы заподозрить его в чем-нибудь. Почему же ваше трио не распадалось? Почему Юля продолжала играть в какую-то странную игру? Мы стали искать причину и нашли ее.
Себастьян подошел к Борису.
— Кирилл вас не уважал. И не любил. Но он использовал вас как рабочую лошадку в своих делах, полагаясь на вашу порядочность. К тому же дела эти были очень и очень темные, так что при случае на вас можно было свалить всю вину, а самому остаться в тени. Одно мне интересно, вы хоть понимали, что отмываете деньги наркомафии?
Борис молча кивнул, у меня снова отвалилась челюсть. Вот это да! Вот так тихоня! А Кирилл-то, Кирилл каков!
— Но Кирилл не учел, что, попав под влияние Юли, вы стали работать на себя: брали деньги, ни слова не говоря Кириллу, прокручивали их и полученную прибыль клали в карман. Убийство Кирилла дало бы вам возможность завладеть всеми деньгами…
— Как вам не стыдно!
Все повернулись на звук голоса.
— Стыдно! — повторила домработница. — Борис прекрасный, чистый мальчик! Как вы можете обвинять его?!
— К сожалению, все, что я сейчас сказал, — правда, — ответил Себастьян. — И это хороший повод для убийства.
— Все это клевета! — Домработница взмахнула кулаком с зажатым в нем мятым платком. — О покойниках плохо не говорят, но Кирилл рос испорченным, избалованным, порочным мальчишкой! У него было много врагов, и его смерти мог желать кто угодно!
— И это правда. Кроме того, Кирилл не знал о махинациях Бориса, а Борис, полагаю, понимал, что забрать все деньги — значит нажить страшных врагов и фактически подписать себе смертный приговор. Были и еще причины, по которым мы перестали подозревать Бориса.
Себастьян замолчал. В комнате наступила тишина, и я почувствовала, что у меня трясутся поджилки.
— А теперь, — сказал Себастьян, — Даниель, будь добр, возьми у Александры Сергеевны ее сумочку.
На лице домработницы отразилось недоумение, смешанное с возмущением:
— Что это значит? — дрожащим голосом спросила она. — Какое вы имеете право? — Она ударила по протянутой за сумочкой руке Даниеля и пронзительно взвизгнула: — Я буду жаловаться! Это незаконно!
Захаров смотрел на женщину с интересом, окончательно забыв про свою злобу:
— Почему же незаконно? Давайте сюда вашу сумку!
Сумочку отняли, а домработница села обратно на диван, обхватив себя за плечи и озираясь по сторонам с каким-то странным выражением лица.
Содержимое сумочки вытряхнули на письменный стол, подозвав ближе двоих гостей. Так вот зачем они были нужны, поняла я, это понятые!
Захаров издал торжествующий возглас и показал что-то Себастьяну. Осторожно подойдя ближе, я увидела пустую ампулу с надломленным кончиком.
Себастьян повернулся к домработнице:
— Ну что, Александра Сергеевна, вы нам ничего не хотите сказать?
— Ничего, — холодно ответила она. — Все подстроено. Вы ничего не докажете.
— Почему же не докажем? — удивился Себастьян. — На ампуле — отпечатки ваших пальцев. Как и на других — тех, что мы нашли у вас дома. Вы слишком беспечны для убийцы, дорогая Александра Сергеевна. Вы были слишком уверены, что вас никогда и никто не заподозрит.
— Да просто бред какой-то! — зло сверкнула глазами домработница. — Зачем мне убивать Кирилла? Я не испытывала к нему любви, это верно, но убивать?.. Как там у вас принято говорить… у меня нет мотива!
— Никогда не следует недооценивать противника, — усмехнулся Себастьян. — Конечно же, у вас был мотив.. И еще какой! Мы нашли его, когда узнали ваше прошлое. Тогда у вас было другое имя. У вас было много имен. Но одно, настоящее, объяснило все. Ольга Владимировна Ежова, в замужестве Листовская.
Последняя фраза будто оглушила домработницу. Она смотрела на Себастьяна широко раскрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Но потрясена была не только она. Ошеломленно схватился за голову и Борис.
— Да, Борис, ваш отец, Виктор Листовский, придумал для всех легенду, объяснявшую исчезновение вашей матери. Но правда была иной — она не уехала с другим мужчиной, она попала в тюрьму. — Себастьян повернулся к домработнице. — К сожалению, человеческие законы еще очень несовершенны. Вас не нужно было сажать за решетку. До заключения вы были обыкновенной женщиной, не слишком честной, но и не слишком злой, а на волю вышли опасным, ожесточившимся человеком. Поэтому вскоре вновь оказались в тюрьме — на этот раз за соучастие в убийстве. Но вы все вынесли и все преодолели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55