— Что же ты такое придумал? — поинтересовался Даниель, появляясь из—под стола, куда лазил за выпавшим изо рта карандашом.
— Мы устроим празднование дня рождения Кирилла!
— Где, здесь?
— Ну конечно!
— Хочешь выманить убийцу из укрытия? — догадался Даниель. — Но почему ты так уверен, что он появится?
— Подумай сам! Вряд ли он предпримет еще одну попытку, пока Кирилл на даче, — слишком уж велик риск выдать себя, или своего осведомителя. Даниель кивнул:
— Да, тут явно замешан кто—то из своих — либо как участник, либо как информатор.
— А многолюдная вечеринка в городе — это прекрасный шанс добиться своего и остаться незамеченным!
— Подожди, а если он поймет, что это ловушка, и не выйдет из тени?
— Конечно, поймет! Даже самый последний дурак понял бы. Но тут есть один нюанс… Скажи мне, есть ли хоть один человек на свете, искренне считающий себя глупее других? Я таких не встречал… Конечно, наш убийца поймет, что это ловушка, но он обязательно захочет перехитрить нас и сделать по—своему. Даже самый трезвый и уравновешенный человек, понимая, что ему брошен вызов, теряет благоразумие.
— А ты сам случайно не потерял его? Помнишь, мы должны спасти жизнь этому мальчику? Думаешь, легко нам это удастся, если мы будем использовать его в качестве приманки? Не слишком ли ты самонадеян?
— Даниель, запомни, никогда не путай две вещи — самонадеянность и веру в свои силы. Волков бояться — в лес не ходить. Звони Листовскому. Нам нужно срочно встретиться.
Глава 20
НОВЫЙ ПЕРЕПОЛОХ
К моему великому удивлению, вернувшись, я обнаружила обитателей дома сидящими за столом, хотя была более чем уверена, что раньше полудня никто из них не встанет. Однако то ли тревога, которой, казалось, был пропитан воздух дома, подняла всех с постели, то ли таков был обычный распорядок жизни, но к моему приходу в доме уже никто не спал.
— А мы начали беспокоиться, куда это ты подевалась! — воскликнул Кирилл.
— Я сказала, что, должно быть, ты все еще ищешь пропавшие вчера очки, — не упустила случая подколоть меня Юля.
— Ты удивительно догадлива, — хладнокровно ответила я, усаживаясь рядом с Кириллом.
Больше всего на свете мне хотелось спросить у него, что он видел под водой, когда тонул, но у меня появилось сильное подозрение, что даже если я задам этот вопрос в более подходящей обстановке и в гораздо более корректной форме, получить правдивый ответ на него мне все равно не удастся. Поэтому я задумчиво принялась за внушительный ломоть омлета, в который раз прокручивая в голове недавний телефонный разговор с Себастьяном. Хотя, честно говоря, прокручивать было особенно нечего.
Присев на валяющееся неподалеку от железнодорожных путей бревно, которое, судя по обилию рассыпанных вокруг него бутылочных осколков и разнообразных пищевых остатков, служило для местного населения чем—то вроде клуба, я достала из широких штанин мобильный телефон и, прежде чем набрать номер, почему—то воровато огляделась по сторонам.
Уж лучше бы и не звонила! Только испортила себе настроение. Себастьян был чем—то озабочен, слушал меня вполуха, отвечал односложно, а поведение охраны Кирилла вообще отказался обсуждать: «Сейчас мы об этом говорить не будем, как—нибудь в другой раз». Мне показалось, что он вообще не особенно рад меня слышать, и меня это расстроило даже больше, чем перспектива наблюдать гибель Кирилла из—за нашей общей халатности. Да уж, любовь никогда не бывает без грусти, но кто это сказал, что это приятней, чем грусть без любви?
В любом случае, звонить ему я больше не стану. Пусть сам звонит, если надо. И вообще, раз ему неинтересны мои сведения, добытые непосильным трудом с опасностью для жизни — попробовал бы он прыгать в крапиву, ему бы наверняка не понравилось! — я больше надрываться не стану. Буду отдыхать, и наслаждаться жизнью, а интересы следствия — побоку!
В соответствии с моими новыми приоритетами, едва Кирилл успел допить свой кофе, я предложила ему показать мне озеро и, нахально покосившись в сторону Юли, пояснила, что вчера из—за напряженных поисков потерянных солнцезащитных очков так и не смогла искупаться и позагорать.
Предложение мое не вызвало у Кирилла никакого энтузиазма.
— Что там делать? Плавать мне твои… — он осекся и быстро взглянул на Юлю с Борисом, — …приятели не советовали, да мне и самому теперь этого как—то не сильно хочется. У берега плескаться я не люблю, а просто на пляже валяться — скучно.
— Ну, я постараюсь, чтобы ты не скучал, — многообещающе сказала я.
В глазах Кирилла отразилось сомнение, однако он заметно оживился:
— Ладно. Но только помни, ты мне обещала!
— Конечно! — заверила я его. Правда, я не сочла нужным упомянуть о том, что обещаниям моим — грош цена. Если он не догадался об этом сам, я тут ни при чем.
Судя по Юлиному выражению лица, в ее апельсиновый сок кто—то добавил порядочную дозу уксусной кислоты. По лицу Бориса нельзя было понять вообще ничего, а так как за время, прошедшее с момента нашего знакомства, я ни разу не слышала его голоса, у меня возникло подозрение, что у него проблемы то ли с речью, то ли со слухом. Надо будет проверить. Я знаю несколько простых и эффективных способов. Самый лучший — уронить человеку на ногу что—нибудь тяжелое, например кирпич. Таким образом, можно узнать, не только умеет пи человек говорить, но и степень его интеллекта, уровень воспитания, а также богатство словарного запаса.
— Вы с нами? — спросил Кирилл, поворачиваясь к Юле.
Та надменно покачала головой:
— Нет, мы пойдем попозже. Мне надо еще сделать мой комплекс упражнений.
Я почувствовала укол сожаления, что пропущу такое, без сомнения, великолепное зрелище, но делать было нечего. Полюбуюсь как—нибудь в другой раз.
К недовольству Кирилла и моей тайной радости, не успели мы спуститься с крыльца, как перед нами как из—под земли вырос один из геометрических охранников и сообщил, что будет сопровождать нас.
— Ой, Могила, — с тоской произнес Кирилл, — тебя нам только не хватало.
— А почему Могила? — полюбопытствовала я.
— Потому что фамилия моя Могилевский, — пояснил охранник, у которого, по контрасту с устрашающей внешностью, оказался тоненький, почти женский голосок. Мне пришлось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы не захихикать.
Обогнав нас, Могила подошел к калитке и распахнул ее, осматривая местность с комично зверским видом.
На скамейке у забора через дорогу сидел какой—то потрепанный мужичонка неопределенного возраста. Вид его настолько не соответствовал моему представлению об обитателях дачного поселка, что я толкнула Кирилла локтем в бок и тихонько спросила:
— А это кто?
— Понятия не имею, — равнодушно ответил Кирилл. — Первый раз вижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55