«Мы, народ Японии, желаем мира на вечные времена. Мы желаем занимать достойное место в международном обществе, которое стремится к сохранению мира, изгнанию с земли навсегда деспотизма, рабства, угнетения, нетерпимости».
Япония – край своеобразных обычаев, национальных традиций, изумительных легенд. Они складывались столетиями, и многие из них продолжают сохранять свое значение сегодня. Нередко эта самобытность интерпретируется иностранцами как японская экзотика. Именно подобные взгляды способствуют распространению представления о Японии лишь как о стране гейш с ажурными веерами и в красочных кимоно, стране рикш с колясками, бумажных домиков и розовых вулканов, самураев и харакири, микадо… Из этого, в частности, проистекает неверное толкование в европейской литературе даже самого названия Японии – «Страна восходящего солнца». В действительности название страны Нихон или Ниппон, принятое в 645 году, состоит из двух иероглифов – «нити» (солнце) и «хон» или «пои» (корень, основание), что, следовательно, означает «корни солнца».
В одной из японских газет указывалось недавно на существование своеобразной «стены невежества»: в нынешних школьных учебниках Англии, Австралии и многих других стран, например, говорится, что «основным видом транспорта в Токио является рикша», а на иллюстрациях изображены люди с косами, бегущие с колясками. «Современная картинка Асакуса» – одного из наиболее оживленных районов столицы – выглядит так, будто на ней изображена обстановка токийского средневековья.
И мне нередко приходилось слышать среди иностранцев рассуждения о том, что японцы – люди другой расы, другой, совершенно непонятной нам культуры. Их воззрения на мораль, указывали они, не имеют ничего общего с «нашими национальными взглядами». Японцы, с их точки зрения, «говорят одно, а думают другое», и никогда европейцам не узнать их мыслей. Непроницаемые стены, подчеркивали другие, окружают внутренний мир японцев, и они считают всех остальных варварами и своими недругами. Поймите, убежденно доказывали иные западные наблюдатели, «ведь японцы дикари: они все еще едят палочками!».
Все это, конечно, напоминает анекдоты, которые еще Буало назвал «остроумием тех, кто его не имеет». Иноземцам, проявляющим поспешность в своих оценках, следовало бы не забывать призыва к сдержанности в суждениях, который содержится в поучительном сочинении XVIII века «Юности честное зерцало». В нем, в частности, отмечается: «Природа устроила нам только один рот или уста, а уши даны два, тем показывая, что охотнее надлежит слушать, нежели говорить».
Многие представления и обычаи японцев, их традиции и мироощущения могут показаться малопонятными, а порой и странными на взгляд людей, слабо знакомых с жизнью и историческим прошлым этой самобытной страны. Явления эти, однако, имеют свои источники и первопричины, которые, если к ним отнестись с должной пытливостью, таят в себе все ту же общечеловеческую природу и закономерности.
Примечательно, что немало наблюдателей и исследователей отмечают, в частности, что в национальном характере японцев отнюдь не много тех черт, которые в литературе нередко ассоциируются с восточной спецификой, – медлительность, вялость, беспечность, внутреннее равнодушие. Японцы скорее напоминают северные народы.
Изорванные тысячелетиями, непрестанно сокрушаемые свирепыми океанскими стихиями, подземными взрывами, покрытые окалиной тропического зноя, с изрубленными мотыгой и дивно обработанными полями – терпеливое сотрудничество человека и времени, – все это нерасторжимо с моими мыслями о японских островах, людях, их населяющих, господствующем у них укладе, настоящем и прошлом, о судьбах народа, пережившего в своем историческом движении тиранию императорского абсолютизма и испытавшего на себе иностранное атомное варварство. «По моему мнению, – откровенно заявил известный американский адмирал Леги, – применение этого варварского оружия в Хиросиме и Нагасаки не оказало никакой существенной помощи, мы опустились до морального уровня, характерного для варваров средних веков… «
Впечатления, которые, таким образом, складывались о жизни современной Японии – социальной, духовной, материальной, – представляют собой реакцию самого автора, его наблюдения, личные взгляды. И записи эти, естественно, не могут рассматриваться как универсальное обобщение или энциклопедический обзор. Учитывался также специфический профиль издательства, которое выпускает «Японские записи» в свет. Предлагаемая книга представляет собой лишь часть задуманной работы, которая ведется мною в течение ряда лет и будет публиковаться по мере ее готовности.
Автор книги считает своим долгом выразить душевную признательность академику Н. И. Конраду, который ознакомился с книгой в рукописи и высказал весьма ценные соображения по ее содержанию и композиции.
Жизнь и предания
Символы лет
Уходит последний день двенадцатого – «горького и студеного» – месяца. Завтра наступает первая луна. Вместе с нею в японском традиционном календаре начинаются дни самого знаменательного события – время первого месяца – О-сегацу, радостного первого месяца.
С древней поры в истории и жизни народа О-сегацу не просто обозначение января. Новый год для японцев – один из больших и самых веселых народных праздников. Уже в одиннадцатом столетии О-сегацу рассматривался важным событием, которое отмечалось в течение целой недели – с первого по седьмое января. Традиция эта сохранилась до наших дней.
С О-сегацу у многих японцев ассоциируются добрые предзнаменования, связываются новые надежды, удачи в жизни. С последним – сто восьмым по счету – ударом в колокол в полночный час должны отступить в небытие все горечи прошлого года. Именно это породило давний обычай «бо-нэнкай» – «забывать старый год», провожать уходящее.
О-сегацу знаменует начало новой жизни со всеми благами. И для счастливого наступления О-сегацу традиция повелевает завершить начатые предприятия, покончить со всем наследием старого года, рассчитаться со всеми долгами … ибо без этого весь грядущий год будет омрачен и последует одна неудача за другой.
И не только любое начинание, вся жизнь в доме сообразуется с этим знаменательным явлением. Подготовка к О-сегацу должна проходить заблаговременно, осмотрительно, подобающим образом. Этот день надлежит встретить торжественно, в новом парадном платье, в безупречной чистоте. Во всем этом усматривается залог будущих удач и счастья. Сам злой гений, дьявольский дух, гласит поверье, не способен удержаться от ликования в этот час…
По давней традиции сельские жители приступают к подготовке к Новому году задолго до его наступления, обычно тринадцатого декабря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Япония – край своеобразных обычаев, национальных традиций, изумительных легенд. Они складывались столетиями, и многие из них продолжают сохранять свое значение сегодня. Нередко эта самобытность интерпретируется иностранцами как японская экзотика. Именно подобные взгляды способствуют распространению представления о Японии лишь как о стране гейш с ажурными веерами и в красочных кимоно, стране рикш с колясками, бумажных домиков и розовых вулканов, самураев и харакири, микадо… Из этого, в частности, проистекает неверное толкование в европейской литературе даже самого названия Японии – «Страна восходящего солнца». В действительности название страны Нихон или Ниппон, принятое в 645 году, состоит из двух иероглифов – «нити» (солнце) и «хон» или «пои» (корень, основание), что, следовательно, означает «корни солнца».
В одной из японских газет указывалось недавно на существование своеобразной «стены невежества»: в нынешних школьных учебниках Англии, Австралии и многих других стран, например, говорится, что «основным видом транспорта в Токио является рикша», а на иллюстрациях изображены люди с косами, бегущие с колясками. «Современная картинка Асакуса» – одного из наиболее оживленных районов столицы – выглядит так, будто на ней изображена обстановка токийского средневековья.
И мне нередко приходилось слышать среди иностранцев рассуждения о том, что японцы – люди другой расы, другой, совершенно непонятной нам культуры. Их воззрения на мораль, указывали они, не имеют ничего общего с «нашими национальными взглядами». Японцы, с их точки зрения, «говорят одно, а думают другое», и никогда европейцам не узнать их мыслей. Непроницаемые стены, подчеркивали другие, окружают внутренний мир японцев, и они считают всех остальных варварами и своими недругами. Поймите, убежденно доказывали иные западные наблюдатели, «ведь японцы дикари: они все еще едят палочками!».
Все это, конечно, напоминает анекдоты, которые еще Буало назвал «остроумием тех, кто его не имеет». Иноземцам, проявляющим поспешность в своих оценках, следовало бы не забывать призыва к сдержанности в суждениях, который содержится в поучительном сочинении XVIII века «Юности честное зерцало». В нем, в частности, отмечается: «Природа устроила нам только один рот или уста, а уши даны два, тем показывая, что охотнее надлежит слушать, нежели говорить».
Многие представления и обычаи японцев, их традиции и мироощущения могут показаться малопонятными, а порой и странными на взгляд людей, слабо знакомых с жизнью и историческим прошлым этой самобытной страны. Явления эти, однако, имеют свои источники и первопричины, которые, если к ним отнестись с должной пытливостью, таят в себе все ту же общечеловеческую природу и закономерности.
Примечательно, что немало наблюдателей и исследователей отмечают, в частности, что в национальном характере японцев отнюдь не много тех черт, которые в литературе нередко ассоциируются с восточной спецификой, – медлительность, вялость, беспечность, внутреннее равнодушие. Японцы скорее напоминают северные народы.
Изорванные тысячелетиями, непрестанно сокрушаемые свирепыми океанскими стихиями, подземными взрывами, покрытые окалиной тропического зноя, с изрубленными мотыгой и дивно обработанными полями – терпеливое сотрудничество человека и времени, – все это нерасторжимо с моими мыслями о японских островах, людях, их населяющих, господствующем у них укладе, настоящем и прошлом, о судьбах народа, пережившего в своем историческом движении тиранию императорского абсолютизма и испытавшего на себе иностранное атомное варварство. «По моему мнению, – откровенно заявил известный американский адмирал Леги, – применение этого варварского оружия в Хиросиме и Нагасаки не оказало никакой существенной помощи, мы опустились до морального уровня, характерного для варваров средних веков… «
Впечатления, которые, таким образом, складывались о жизни современной Японии – социальной, духовной, материальной, – представляют собой реакцию самого автора, его наблюдения, личные взгляды. И записи эти, естественно, не могут рассматриваться как универсальное обобщение или энциклопедический обзор. Учитывался также специфический профиль издательства, которое выпускает «Японские записи» в свет. Предлагаемая книга представляет собой лишь часть задуманной работы, которая ведется мною в течение ряда лет и будет публиковаться по мере ее готовности.
Автор книги считает своим долгом выразить душевную признательность академику Н. И. Конраду, который ознакомился с книгой в рукописи и высказал весьма ценные соображения по ее содержанию и композиции.
Жизнь и предания
Символы лет
Уходит последний день двенадцатого – «горького и студеного» – месяца. Завтра наступает первая луна. Вместе с нею в японском традиционном календаре начинаются дни самого знаменательного события – время первого месяца – О-сегацу, радостного первого месяца.
С древней поры в истории и жизни народа О-сегацу не просто обозначение января. Новый год для японцев – один из больших и самых веселых народных праздников. Уже в одиннадцатом столетии О-сегацу рассматривался важным событием, которое отмечалось в течение целой недели – с первого по седьмое января. Традиция эта сохранилась до наших дней.
С О-сегацу у многих японцев ассоциируются добрые предзнаменования, связываются новые надежды, удачи в жизни. С последним – сто восьмым по счету – ударом в колокол в полночный час должны отступить в небытие все горечи прошлого года. Именно это породило давний обычай «бо-нэнкай» – «забывать старый год», провожать уходящее.
О-сегацу знаменует начало новой жизни со всеми благами. И для счастливого наступления О-сегацу традиция повелевает завершить начатые предприятия, покончить со всем наследием старого года, рассчитаться со всеми долгами … ибо без этого весь грядущий год будет омрачен и последует одна неудача за другой.
И не только любое начинание, вся жизнь в доме сообразуется с этим знаменательным явлением. Подготовка к О-сегацу должна проходить заблаговременно, осмотрительно, подобающим образом. Этот день надлежит встретить торжественно, в новом парадном платье, в безупречной чистоте. Во всем этом усматривается залог будущих удач и счастья. Сам злой гений, дьявольский дух, гласит поверье, не способен удержаться от ликования в этот час…
По давней традиции сельские жители приступают к подготовке к Новому году задолго до его наступления, обычно тринадцатого декабря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124