– Так там красиво – словами не передать, такие леса, реки, озера! – Надежда Григорьевна не скрывает восторга. – А как черемуха расцветет – это просто рай. И так жаль, что уехали с мужем с Дальнего Востока, и не довелось туда вернуться. Так что песня «Три танкиста» – это память о Дальнем Востоке. Да и вообще я люблю петь патриотические песни. Вот послушайте, слова-то какие замечательные! – и она негромко запела. – "Броня крепка, и танки наши быстры, и наши люди мужества полны!»
На Дальнем Востоке семья Тягнеренко жила всю войну. Это было суровое, трудное время и потому, что война, и потому, что авиационная часть, где Иван Григорьевич служил заместителем командира по материальному обеспечению, постоянно меняла место дислокации.
– Мы поженились в феврале сорок первого года. Часть мужа какое-то время находилась близко от границы с Китаем. На другой стороне – японские пограничники, ведь Китай был окуппирован Японией. Они кричали нашим пограничникам: «Ты – солдата, я – солдата! Переходи наша сторона, будешь деньги много иметь, курица кушать!» Нашим запрещено было отвечать, и правильно – чего попусту языком молоть. Но на случай провокации каждый солдат носил на поясе по пять гранат. А уж нам-то, офицерским женам, как было тяжело! – и Надежда Григорьевна задумалась на минуту, вспоминая те года.
Фронтовой полосы, как таковой, на Дальнем Востоке до самой войны с Японией не было, но войска были в постоянной готовности, хотя и был заключен с Японией договор о нейтралитете – очень живой была память о вооруженных конфликтах с Японией у озера Хасан и у реки Халкин-Гол. И все-таки это был тыл, потому семьи офицеров чаще всего находились в расположении частей. Очень часто место новой дислокации было неприспособленным для жизни. Пока обустраивались, приходилось жить и в землянках.
– Помню, привезли однажды в гарнизонный госпиталь человек сто раненых с западного фронта – калеки без рук и ног, изможденные, измученные. И вот нас, офицерских жен, обязали помогать медикам. А ведь раненые были не выздоравливающие, с живыми открытыми ранами. Мы помогали перевязывать их, рвали домашние простыни на бинты, кипятили и сворачивали в рулончики. Варили лекарства из трав, с концертами выступали. Как-то раз я спела песню из кинофильма, название которого сейчас не помню, – и Надежда Григорьевна запела вновь: – «Я на подвиг тебя провожала, над страною гремела гроза. Я тебя провожала, но слезы сдержала. Я в жаркое дело готова с тобою идти, не боясь ничего. Если ранили друга, сумеет подруга врагу отомстить за него». Раненые внимательно слушали, а потом зааплодировали, стали просить спеть эту песню еще раз.
Надежда Григорьевна, оказавшись на новом месте, тут же вливалась в коллектив художественной самодеятельности. Частенько ее выбирали ответственной за досуг служащих части, организатором работы с офицерскими женами. Специального музыкального образования Надежда Григорьевна не имеет, но однажды ее направили на учебу, так что она знакома с азами вокального и дирижерского искусства, в одной из частей даже руководила хором. Была так занята, что иной раз ей на подмогу в домашних делах присылали солдат. Муж был против ее увлечения художественной самодеятельностью, сердился часто, но она никогда не изменяла своему творческому хобби.
– Ой, как Иван Григорьевич, бывало, ругался! – Надежда Григорьевна улыбнулась. – А как ревновал! Ведь в наших гарнизонных коллективах художественной самодеятельности были офицеры молодые, красивые. Да я и не в обиде на него, в самом деле – трое детей было, всех обиходить надо, а я то на репетиции, то на концерте.
В 1955 году И. Г. Тягнеренко в соответствии с Указом Хрущева о сокращении армии на двадцать процентов уволили в звании майора. Они жили тогда в Армавире на Кубани. Город большой, красивый, с развитой промышленностью. На одном из заводов Надежда Григорьевна проработала контролером ОТК 25 лет.
Армавир, как и Дальний Восток, тоже стал ей дорог и тем, что там прошла треть ее жизни, и тем, что там похоронен Иван Григорьевич. А еще Армавир запомнился встречами с известными артистами. Там она познакомилась с Зиновием Высоковским и Борисом Рунге, в то время они были более известны как завсегдатаи телевизионного кабачка «13 стульев» – пан Зюзя и пан Профессор. Ей на память о встрече осталась фотография с этими артистами.
Фотографий у Надежды Григорьевны великое множество, это и немудрено, ведь человека, который неразлучен со сценой, очень часто фотографируют. Отдельно хранятся ее многочисленные Почетные грамоты и Дипломы за участие в художественной самодеятельности.
Мы разглядывали фотографии, Надежда Григорьевна подробно рассказывала, где и когда она была сфотографирована, и я, скользнув взглядом по фотопортрету Ленина, подумала, что до какой же степени в пожилых людях сильна память об Ильиче, если среди личных фотографий хранится и его фотопортрет. Но оказалось, что это фото заслуженного артиста Марийской АССР Сергея Николаевича Кондратьева в роли Ленина. Надежда Григорьевна видела все спектакли с участием Кондратьева, когда его театр был на гастролях в Армавире. Во время одной из встреч за кулисами она и получила это фото с дарственной программной надписью: «Творчество – это величайшее движение жизни. Помните, счастье – жить для себя подобных».
Она и помнила. Потому, переехав в Волжский, тут же стала участницей хора трубного завода, руководил которым Иван Иванович Мищенко. К прежним своим наградам Н. Г. Тягнеренко, ныне солистка ансамбля «Зоренька», прибавила диплом за участие в фестивале «Пою мое Отечество», Почетную грамоту за участие в конкурсе вокалистов-любителей «С любовью к России». Но самый дорогой для нее – диплом лауреата конкурса имени Лидии Руслановой.
Песни Руслановой Надежда Григорьевна любит с юности, она для нее почти божество. И когда в 1963 году в Армавир приехала Лидия Русланова, она три дня подряд приходила на ее концерты, подпевала и одновременно плакала от радости, что видит свою любимую певицу. Поклонники Руслановой буквально осаждали сцену с охапками цветов, Надежде Григорьевне удалось прорваться к Руслановой лишь на третий день. Встала перед ней с букетом цветов, так хотелось сказать много, а язык не повиновался, в горле встал ком. Однако все-таки они разговорились, и Русланова за неимением своей фотографии поставила автограф на фотографии Надежды: «У кого душа песнями увита, у того судьба слезами улита». Русланова знала, что писала – у самой судьба была слезами улита, да и у певуньи Надежды Тягнеренко судьба тоже не очень сладкой была.
И она опять запела: «Я на горку шла, тяжело несла. Уморилась, уморилась, уморилася».
О многом беседовали мы в тот день с Надеждой Григорьевной, даже о религии, потому что хотелось узнать ее отношение к православию, ведь родители ее – выходцы из европейской части России, издревле близкой к религии, а сама она выросла в краях, где люди наполовину неверующие, наполовину язычники по своей сути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95