Ту, которой он будет восхищаться, а может, даже полюбит.
Наконец заиграли вальс: последний танец перед ужином, и Стивен подошел к Кассандре. Она стояла вместе с братом, окруженная гостями, которых он почти не знал.
– Мадам, – сказал Стивен, кланяясь, – вы обещали мне танец.
– Разумеется, лорд Мертон, – выговорила она низким медовым голосом.
Такие формальности! Теперь все случившееся на пикнике казалось сном. Странно, что она вспоминает пикник гораздо чаще, чем ночи, проведенные с ним в ее постели.
– Я рад, что это вальс, – шепнул Стивен, уводя Кассандру. – Могу я танцевать с вами и последний танец?
– Можете, – обронила она.
Они встали лицом к лицу, дожидаясь, пока заиграет музыка.
– Умоляю, поскорее расскажите, как продвигается роман мисс Хейтор и мистера Голдинга, – улыбнулся он.
– С удовольствием. Сегодня они ходили в музей, а скоро он увезет ее в Кент праздновать день рождения своего отца.
– С семьей Голдинга?! – воскликнул Стивен. – Значит, вот-вот последует предложение?
– Скорее всего, – кивнула Кассандра. – Уверена, что она будет счастлива. Бедняжка давно потеряла все надежды на замужество. Тревога за меня все эти годы удерживала ее в деревне.
– Не вините себя, – в который раз повторил он.
– Вы правы, – рассмеялась Кассандра. – Потому что не позволите мне чувствовать свою вину за все беды мира, верно?
– Абсолютно, – согласился он, разглядывая украшение. Он впервые видел его на Кассандре. – Очень мило, – похвалил он. Нижняя часть подвески почти касалась края декольте.
– Это принадлежало моей матери, – пояснила Кассандра, дотронувшись до сердечка. – Свадебный подарок отца. Единственная вещь в нашем доме, которая никогда не продавалась и не закладывалась. Уэсли подарил мне это сегодня вечером.
Его глаза подозрительно ярко блеснули.
– Значит, вы с братом помирились?
– Думаю, та история в парке, когда он сделал вид, что не узнал меня, тяжким грузом легла на его совесть. А возможно, не давала уснуть. Он пришел ко мне вчера.
– И вы не держите на него зла? – допытывался Стивен.
– К чему? Он мой брат, и я его люблю. Он искренне сожалеет о своей трусости и подлом поступке. Откажись я простить его, кто страдал бы больше? И возможно, на этот вопрос нет однозначного ответа. А вдруг мы страдали бы оба? И ради чего? Чтобы удовлетворить раненую гордость или подчеркнуть собственную правоту? Важнее всего то, что он действительно раскаялся и пришел просить прощения. А теперь рискует собственной репутацией, показываясь на людях вместе с сестрой-убийцей и открыто представляя ее своим знакомым.
Значит, Янг не рассказал о его визите. Что ж, это очень хорошо. Даже при таком счастливом исходе он не имел права вмешиваться в ее жизнь, и она вполне могла возненавидеть его за это.
Впрочем, Стивен ни о чем не жалел. Нет ничего печальнее семейных распрей.
Раздался первый аккорд. Стивен поклонился. Она присела в реверансе. Стивен обнял ее за талию и взял правую руку в свою. Кассандра положила ладонь ему на плечо.
– Всегда считала вальс красивым танцем. Весь вечер его ждала. Вы так хорошо ведете, – похвалила она. – Ваши плечо и рука сильны и тверды, и от вас божественно пахнет.
Стивен не сводил с нее взгляда. Кассандра рассмеялась:
– Ну вот, опять говорю возмутительные вещи! Хотя мне не мешало бы вспомнить о хороших манерах. Следует делать вид, словно я ни на что больше не способна, кроме как висеть на вашем плече, пока вы кружите меня по залу.
Стивен рассмеялся.
Они продолжали смотреть друг на друга, и глаза Кассандры сверкали радостью и весельем. Вскоре вальс окутал их волшебством, и весь окружающий мир превратился в вихрь красок и света, и самым ярким пятном этого мира была она. Кассандра. Касс…
Она улыбалась. Щеки раскраснелись, губы слегка приоткрыты, спина прямая. Стивен ощущал жар ее тела. Ощущал ее аромат: аромат нежных духов и женщины.
Аромат неодолимого влечения.
Музыка закончилась. Музыканты снова заиграли. Они смотрели друг на друга и молчали, прежде чем снова закружиться под медленную, трогательно-нежную мелодию вальса.
Он сказал Ванессе, что Кассандра ему нравится.
Конечно, это сильное преуменьшение.
Она раскраснелась еще сильнее, а его охватил неприятный жар. Тяжелый запах цветов кружил голову. Даже музыка вдруг показалась чересчур громкой.
Они как раз оказались напротив ряда стеклянных дверей, которые были открыты, пропуская ночной воздух. Когда они приблизились к одной из дверей, Стивен, не прерывая вальса, повел Кассандру на балкон, где, к счастью, никого в этот момент не было. И царила благодатная прохлада.
Они продолжали танцевать, почти не сходя с места. Наконец Стивен положил ее ладонь себе на сердце. Рука Кассандры соскользнула с его плеча и обвила шею. Он привлек ее к себе, так что ее упругая грудь прижалась к его груди, а ее щека – к его щеке.
На этот раз он, скрупулезно соблюдавший правила этикета, не думал ни о реальности, ни о приличиях.
Когда мелодия оборвалась, они остановились, но не отодвинулись друг от друга. Несколько молчаливых минут постояли рядом с закрытыми глазами, по крайней мере глаза Стивена были закрыты.
Потом они разом вскинули головы и долго смотрели друг другу в глаза в свете фонаря, мерцающего в углу балкона, прежде чем поцеловаться. Но не страстным поцелуем, а гораздо более нежным, чем тогда, на пикнике. Поцелуем, говорившим красноречивее всяких слов.
И Стивен не спешил отстраниться. Потому что в этом случае обязательно понадобятся слова, а он, если быть до конца честным, не знал, что сказать. И не знал, что скажет Кассандра.
Наконец он вскинул голову и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
И тут они, кажется, одновременно заметили, что у них есть зрители, причем в немалом количестве. Несколько человек решили глотнуть свежего воздуха в перерыве между танцами, кое-кто случайно взглянул в сторону дверей и увидел, словно в рамке, сцену, освещенную балконным фонарем. Остальных разобрало любопытство, и они решили взглянуть, что привлекло внимание первых двух групп.
Как бы то ни было, свидетелей оказалось куда больше чем нужно, и было абсолютно ясно, что все они видели поцелуй. Конечно, в нем не было ничего особенно неприличного, если не считать того, что в обществе считались неприличными любые публичные проявления чувств между людьми, не связанными родственными узами.
Они не женаты. И даже не помолвлены.
Стивен разом осознал три вещи – четыре, если считать тихий стон Кассандры. Он увидел мрачное лицо Эллиота, в упор смотревшего на него, увидел непроницаемую физиономию и сведенные брови Кона и Уэсли Янга, пробиравшегося сквозь толпу с видом человека, решившегося на убийство. И мгновенно понял, что окончательно погубил репутацию Кассандры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Наконец заиграли вальс: последний танец перед ужином, и Стивен подошел к Кассандре. Она стояла вместе с братом, окруженная гостями, которых он почти не знал.
– Мадам, – сказал Стивен, кланяясь, – вы обещали мне танец.
– Разумеется, лорд Мертон, – выговорила она низким медовым голосом.
Такие формальности! Теперь все случившееся на пикнике казалось сном. Странно, что она вспоминает пикник гораздо чаще, чем ночи, проведенные с ним в ее постели.
– Я рад, что это вальс, – шепнул Стивен, уводя Кассандру. – Могу я танцевать с вами и последний танец?
– Можете, – обронила она.
Они встали лицом к лицу, дожидаясь, пока заиграет музыка.
– Умоляю, поскорее расскажите, как продвигается роман мисс Хейтор и мистера Голдинга, – улыбнулся он.
– С удовольствием. Сегодня они ходили в музей, а скоро он увезет ее в Кент праздновать день рождения своего отца.
– С семьей Голдинга?! – воскликнул Стивен. – Значит, вот-вот последует предложение?
– Скорее всего, – кивнула Кассандра. – Уверена, что она будет счастлива. Бедняжка давно потеряла все надежды на замужество. Тревога за меня все эти годы удерживала ее в деревне.
– Не вините себя, – в который раз повторил он.
– Вы правы, – рассмеялась Кассандра. – Потому что не позволите мне чувствовать свою вину за все беды мира, верно?
– Абсолютно, – согласился он, разглядывая украшение. Он впервые видел его на Кассандре. – Очень мило, – похвалил он. Нижняя часть подвески почти касалась края декольте.
– Это принадлежало моей матери, – пояснила Кассандра, дотронувшись до сердечка. – Свадебный подарок отца. Единственная вещь в нашем доме, которая никогда не продавалась и не закладывалась. Уэсли подарил мне это сегодня вечером.
Его глаза подозрительно ярко блеснули.
– Значит, вы с братом помирились?
– Думаю, та история в парке, когда он сделал вид, что не узнал меня, тяжким грузом легла на его совесть. А возможно, не давала уснуть. Он пришел ко мне вчера.
– И вы не держите на него зла? – допытывался Стивен.
– К чему? Он мой брат, и я его люблю. Он искренне сожалеет о своей трусости и подлом поступке. Откажись я простить его, кто страдал бы больше? И возможно, на этот вопрос нет однозначного ответа. А вдруг мы страдали бы оба? И ради чего? Чтобы удовлетворить раненую гордость или подчеркнуть собственную правоту? Важнее всего то, что он действительно раскаялся и пришел просить прощения. А теперь рискует собственной репутацией, показываясь на людях вместе с сестрой-убийцей и открыто представляя ее своим знакомым.
Значит, Янг не рассказал о его визите. Что ж, это очень хорошо. Даже при таком счастливом исходе он не имел права вмешиваться в ее жизнь, и она вполне могла возненавидеть его за это.
Впрочем, Стивен ни о чем не жалел. Нет ничего печальнее семейных распрей.
Раздался первый аккорд. Стивен поклонился. Она присела в реверансе. Стивен обнял ее за талию и взял правую руку в свою. Кассандра положила ладонь ему на плечо.
– Всегда считала вальс красивым танцем. Весь вечер его ждала. Вы так хорошо ведете, – похвалила она. – Ваши плечо и рука сильны и тверды, и от вас божественно пахнет.
Стивен не сводил с нее взгляда. Кассандра рассмеялась:
– Ну вот, опять говорю возмутительные вещи! Хотя мне не мешало бы вспомнить о хороших манерах. Следует делать вид, словно я ни на что больше не способна, кроме как висеть на вашем плече, пока вы кружите меня по залу.
Стивен рассмеялся.
Они продолжали смотреть друг на друга, и глаза Кассандры сверкали радостью и весельем. Вскоре вальс окутал их волшебством, и весь окружающий мир превратился в вихрь красок и света, и самым ярким пятном этого мира была она. Кассандра. Касс…
Она улыбалась. Щеки раскраснелись, губы слегка приоткрыты, спина прямая. Стивен ощущал жар ее тела. Ощущал ее аромат: аромат нежных духов и женщины.
Аромат неодолимого влечения.
Музыка закончилась. Музыканты снова заиграли. Они смотрели друг на друга и молчали, прежде чем снова закружиться под медленную, трогательно-нежную мелодию вальса.
Он сказал Ванессе, что Кассандра ему нравится.
Конечно, это сильное преуменьшение.
Она раскраснелась еще сильнее, а его охватил неприятный жар. Тяжелый запах цветов кружил голову. Даже музыка вдруг показалась чересчур громкой.
Они как раз оказались напротив ряда стеклянных дверей, которые были открыты, пропуская ночной воздух. Когда они приблизились к одной из дверей, Стивен, не прерывая вальса, повел Кассандру на балкон, где, к счастью, никого в этот момент не было. И царила благодатная прохлада.
Они продолжали танцевать, почти не сходя с места. Наконец Стивен положил ее ладонь себе на сердце. Рука Кассандры соскользнула с его плеча и обвила шею. Он привлек ее к себе, так что ее упругая грудь прижалась к его груди, а ее щека – к его щеке.
На этот раз он, скрупулезно соблюдавший правила этикета, не думал ни о реальности, ни о приличиях.
Когда мелодия оборвалась, они остановились, но не отодвинулись друг от друга. Несколько молчаливых минут постояли рядом с закрытыми глазами, по крайней мере глаза Стивена были закрыты.
Потом они разом вскинули головы и долго смотрели друг другу в глаза в свете фонаря, мерцающего в углу балкона, прежде чем поцеловаться. Но не страстным поцелуем, а гораздо более нежным, чем тогда, на пикнике. Поцелуем, говорившим красноречивее всяких слов.
И Стивен не спешил отстраниться. Потому что в этом случае обязательно понадобятся слова, а он, если быть до конца честным, не знал, что сказать. И не знал, что скажет Кассандра.
Наконец он вскинул голову и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
И тут они, кажется, одновременно заметили, что у них есть зрители, причем в немалом количестве. Несколько человек решили глотнуть свежего воздуха в перерыве между танцами, кое-кто случайно взглянул в сторону дверей и увидел, словно в рамке, сцену, освещенную балконным фонарем. Остальных разобрало любопытство, и они решили взглянуть, что привлекло внимание первых двух групп.
Как бы то ни было, свидетелей оказалось куда больше чем нужно, и было абсолютно ясно, что все они видели поцелуй. Конечно, в нем не было ничего особенно неприличного, если не считать того, что в обществе считались неприличными любые публичные проявления чувств между людьми, не связанными родственными узами.
Они не женаты. И даже не помолвлены.
Стивен разом осознал три вещи – четыре, если считать тихий стон Кассандры. Он увидел мрачное лицо Эллиота, в упор смотревшего на него, увидел непроницаемую физиономию и сведенные брови Кона и Уэсли Янга, пробиравшегося сквозь толпу с видом человека, решившегося на убийство. И мгновенно понял, что окончательно погубил репутацию Кассандры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74