И, разумеется, герцог не стал бы посылать к ней модисток и своего секретаря. Причем Куинси приезжал к ней дважды – сначала привез контракт ей на подпись, а затем доставил копию документа с собственной подписью Трешема. Мистер Джейкобс был свидетелем с ее стороны, а Куинси выступил свидетелем герцога.
И все же она опасалась, что он не приедет. Ей казалось, что неделя – слишком долгий срок, казалось, что Трешем уже успел охладеть к ней. «Может, герцог завел себе другую любовницу?» – думала Джейн, и почему-то эта мысль очень ее тревожила.
Но тревожные мысли тотчас же оставили ее, когда она, стоя у окна, увидела знакомую фигуру. Герцог приближался к дому, причем шел не прихрамывая. Джейн поспешила открыть дверь гостиной; ока даже хотела броситься к входной двери, но все же удержалась и решила дождаться, когда откроет мистер Джейкобс.
Оказывается, она уже забыла, какие у него широкие плечи, забыла, какие у него волосы и глаза… Передавая слуге шляпу и перчатки, герцог, как всегда, хмурился. Приблизившись к гостиной, он наконец-то взглянул на нее, и глаза его внезапно сверкнули.
«Неужели так выглядят глаза мужчины, пришедшего к любовнице?» – невольно подумала Джейн.
– Ну; у вас уже все готово? – осведомился Трешем. Ждала ли она, что он поцелует ей руку? Может, думала, что поцелует в губы? И какие слова она ожидала услышать?
– Да, готово. Но пришлось потрудиться. Не так-то просто превратить бордель в приличное жилье.
– Однако вам это удалось, не так ли?
Переступив порог гостиной, он осмотрелся. Герцог стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Казалось, он заполнял всю комнату.
– Вижу, стены на месте. И того же цвета.
– Да, на месте. Я не считала возможным вводить вас в лишние расходы.
– Представляю, какую мину скорчил бы Куинси, если бы вы развернулись по-настоящему. Последнее время он сам не свой. Вероятно, счета стали увеличиваться.
– Отчасти вы сами виноваты. Мне ни к чему столько нарядов. Но портниха, которую вы прислали, сказала, что вы дали ей определенные указания и она не смеет вас ослушаться. Даже если мои желания идут вразрез с вашими.
– Как видите, некоторые женщины знают свое место. Да, Джейн, они знают, в каких случаях следует подчиняться.
– И знают, как, подчиняясь, зарабатывать большие деньги. Я не стала менять обои, хотя в своем собственном доме предпочла бы другой цвет. Впрочем, в сочетании с серым и серебряным, а не с розовым и лиловым выглядит очень даже неплохо. Теперь мне здесь нравится, и я смогу жить в этом доме.
– В самом деле, Джейн? – Трешем пристально взглянул на девушку. – Неужели и в спальне все закончено? Что же я там увижу? Может, две узкие жесткие койки и на каждой по власянице?
– Если вы не представляете спальню без красного, то, осмелюсь предположить, вам там сейчас не понравится. Зато мне комната нравится, а это – главное. В конце концов, мне там спать каждую ночь.
– А мне, получается, нельзя там спать? – осведомился Трешем.
Джейн почувствовала, что щеки ее заливаются румянцем. Стараясь смотреть прямо в глаза герцога, она сказала:
– Отчего же нельзя? Я ведь подписала контракт и, следовательно, признала, что вы имеете право приходить и уходить, когда захотите. Но я полагаю, что вы не намерены жить здесь постоянно, как я. Вероятно, вы просто будете приходить, когда… Ну, когда… – Джейн в смущении потупилась.
– Когда мне захочется насладиться вашим телом?
– Да, – кивнула она.
– А когда мне этого не захочется, приходить нельзя? – Джейн молчала, и герцог продолжал:
– Разве так написано в контракте? Неужели там написано, что я могу приходить сюда только с одной-единственной целью? Значит, мне нельзя зайти к вам, чтобы выпить чаю или поговорить? А если я зайду просто для того, чтобы поспать?
Джейн думала о том, что именно таких отношений ей хотелось бы. В этом случае она была бы не только любовницей… Но лучше не мечтать о подобном.
– Не хотите взглянуть на спальню? – спросила она.
Он смотрел на нее еще несколько долгих секунд. Внезапно на губах его появилась улыбка, взгляд потеплел, и Джейн тотчас же почувствовала слабость в ногах.
– Взглянуть на спальню? – переспросил Трешем. – Чтобы оценить новую меблировку? Или для того, чтобы сразу же лечь в постель?
Этот вопрос привел Джейн в замешательство. Но, тут же овладев собой, она сказала:
– Я ведь ваша любовница.,.
– Да, действительно, – пробормотал герцог. По-прежнему держа руки за спиной, он подошел к ней почти вплотную. Наклонившись, заглянул ей в глаза. – Не вижу решимости мученицы, Джейн. Так вы готовы к выполнению своих обязанностей?
– Да, готова.
Сердце Джейн бешено колотилось, и ей казалось, что даже герцог слышит его стук.
Трешем наконец выпрямился и протянул ей руку;
– Тогда пойдем, Джейн.
* * *
Вся мебель в спальне осталась прежней, и стояла она на прежних местах, только обивка изменилась. Серовато-зеленый, кремовый и золотистый – изумительное сочетание цветов. Было совершенно очевидно, что у Джейн прекрасный вкус. К тому же она, занимаясь деталями, не упускала из виду целое, то есть конечный результат – качество, совершенно необходимое для художника по интерьеру. Еще один навык, приобретенный в приюте? Или в элегантно обставленном загородном доме? Кто же она все-таки такая, эта Джейн Инглби?
Джоселин внимательно посмотрел на девушку.
– Ну как вам? – спросила она. – Что скажете?
– Что скажу? – с усмешкой переспросил герцог. – Скажу, что мне не терпится взглянуть на ваши чудесные волосы, не терпится посмотреть, как они струятся по плечам…
Джейн вытащила шпильки из прически, и ее золотистые волосы рассыпались по плечам и по спине.
Ах эти волосы! Сверкающие потоки чистого золота. Джейн всегда была красива, даже в своем отвратительном сером платье и безобразном чепце, но сейчас…
У Трешема не было слов. Он молча любовался стоявшей перед ним красавицей.
– Но Джоселин… – проговорила она, глядя на него своими ясными голубыми глазами. – Сейчас я на незнакомой тропе, и вам придется меня повести.
Он кивнул, чувствуя, как его накрывает волна – нет, не желания, чего-то иного. Возможно, это было сладостное томление, предчувствие чего-то неописуемо прекрасного, предчувствие чуда… Но он не ждал, не думал, что это придет к нему сейчас – ведь прежде подобные ощущения возникали лишь при звуках музыки. Впрочем, нет, изредка это странное томление духа возникало, когда он смотрел на прекрасную картину. Но испытывать такое, глядя на женщину, пусть даже очень красивую, – подобного с ним еще не случалось. Когда же это возникло? Когда она назвала его по имени – вот где истоки этих ощущений.
– Имя Джоселин передавалось старшим сыновьям в нашем роду из поколения в поколение. Я стал Джоселином еще до рождения, но не припомню, чтобы кто-нибудь так меня называл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
И все же она опасалась, что он не приедет. Ей казалось, что неделя – слишком долгий срок, казалось, что Трешем уже успел охладеть к ней. «Может, герцог завел себе другую любовницу?» – думала Джейн, и почему-то эта мысль очень ее тревожила.
Но тревожные мысли тотчас же оставили ее, когда она, стоя у окна, увидела знакомую фигуру. Герцог приближался к дому, причем шел не прихрамывая. Джейн поспешила открыть дверь гостиной; ока даже хотела броситься к входной двери, но все же удержалась и решила дождаться, когда откроет мистер Джейкобс.
Оказывается, она уже забыла, какие у него широкие плечи, забыла, какие у него волосы и глаза… Передавая слуге шляпу и перчатки, герцог, как всегда, хмурился. Приблизившись к гостиной, он наконец-то взглянул на нее, и глаза его внезапно сверкнули.
«Неужели так выглядят глаза мужчины, пришедшего к любовнице?» – невольно подумала Джейн.
– Ну; у вас уже все готово? – осведомился Трешем. Ждала ли она, что он поцелует ей руку? Может, думала, что поцелует в губы? И какие слова она ожидала услышать?
– Да, готово. Но пришлось потрудиться. Не так-то просто превратить бордель в приличное жилье.
– Однако вам это удалось, не так ли?
Переступив порог гостиной, он осмотрелся. Герцог стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Казалось, он заполнял всю комнату.
– Вижу, стены на месте. И того же цвета.
– Да, на месте. Я не считала возможным вводить вас в лишние расходы.
– Представляю, какую мину скорчил бы Куинси, если бы вы развернулись по-настоящему. Последнее время он сам не свой. Вероятно, счета стали увеличиваться.
– Отчасти вы сами виноваты. Мне ни к чему столько нарядов. Но портниха, которую вы прислали, сказала, что вы дали ей определенные указания и она не смеет вас ослушаться. Даже если мои желания идут вразрез с вашими.
– Как видите, некоторые женщины знают свое место. Да, Джейн, они знают, в каких случаях следует подчиняться.
– И знают, как, подчиняясь, зарабатывать большие деньги. Я не стала менять обои, хотя в своем собственном доме предпочла бы другой цвет. Впрочем, в сочетании с серым и серебряным, а не с розовым и лиловым выглядит очень даже неплохо. Теперь мне здесь нравится, и я смогу жить в этом доме.
– В самом деле, Джейн? – Трешем пристально взглянул на девушку. – Неужели и в спальне все закончено? Что же я там увижу? Может, две узкие жесткие койки и на каждой по власянице?
– Если вы не представляете спальню без красного, то, осмелюсь предположить, вам там сейчас не понравится. Зато мне комната нравится, а это – главное. В конце концов, мне там спать каждую ночь.
– А мне, получается, нельзя там спать? – осведомился Трешем.
Джейн почувствовала, что щеки ее заливаются румянцем. Стараясь смотреть прямо в глаза герцога, она сказала:
– Отчего же нельзя? Я ведь подписала контракт и, следовательно, признала, что вы имеете право приходить и уходить, когда захотите. Но я полагаю, что вы не намерены жить здесь постоянно, как я. Вероятно, вы просто будете приходить, когда… Ну, когда… – Джейн в смущении потупилась.
– Когда мне захочется насладиться вашим телом?
– Да, – кивнула она.
– А когда мне этого не захочется, приходить нельзя? – Джейн молчала, и герцог продолжал:
– Разве так написано в контракте? Неужели там написано, что я могу приходить сюда только с одной-единственной целью? Значит, мне нельзя зайти к вам, чтобы выпить чаю или поговорить? А если я зайду просто для того, чтобы поспать?
Джейн думала о том, что именно таких отношений ей хотелось бы. В этом случае она была бы не только любовницей… Но лучше не мечтать о подобном.
– Не хотите взглянуть на спальню? – спросила она.
Он смотрел на нее еще несколько долгих секунд. Внезапно на губах его появилась улыбка, взгляд потеплел, и Джейн тотчас же почувствовала слабость в ногах.
– Взглянуть на спальню? – переспросил Трешем. – Чтобы оценить новую меблировку? Или для того, чтобы сразу же лечь в постель?
Этот вопрос привел Джейн в замешательство. Но, тут же овладев собой, она сказала:
– Я ведь ваша любовница.,.
– Да, действительно, – пробормотал герцог. По-прежнему держа руки за спиной, он подошел к ней почти вплотную. Наклонившись, заглянул ей в глаза. – Не вижу решимости мученицы, Джейн. Так вы готовы к выполнению своих обязанностей?
– Да, готова.
Сердце Джейн бешено колотилось, и ей казалось, что даже герцог слышит его стук.
Трешем наконец выпрямился и протянул ей руку;
– Тогда пойдем, Джейн.
* * *
Вся мебель в спальне осталась прежней, и стояла она на прежних местах, только обивка изменилась. Серовато-зеленый, кремовый и золотистый – изумительное сочетание цветов. Было совершенно очевидно, что у Джейн прекрасный вкус. К тому же она, занимаясь деталями, не упускала из виду целое, то есть конечный результат – качество, совершенно необходимое для художника по интерьеру. Еще один навык, приобретенный в приюте? Или в элегантно обставленном загородном доме? Кто же она все-таки такая, эта Джейн Инглби?
Джоселин внимательно посмотрел на девушку.
– Ну как вам? – спросила она. – Что скажете?
– Что скажу? – с усмешкой переспросил герцог. – Скажу, что мне не терпится взглянуть на ваши чудесные волосы, не терпится посмотреть, как они струятся по плечам…
Джейн вытащила шпильки из прически, и ее золотистые волосы рассыпались по плечам и по спине.
Ах эти волосы! Сверкающие потоки чистого золота. Джейн всегда была красива, даже в своем отвратительном сером платье и безобразном чепце, но сейчас…
У Трешема не было слов. Он молча любовался стоявшей перед ним красавицей.
– Но Джоселин… – проговорила она, глядя на него своими ясными голубыми глазами. – Сейчас я на незнакомой тропе, и вам придется меня повести.
Он кивнул, чувствуя, как его накрывает волна – нет, не желания, чего-то иного. Возможно, это было сладостное томление, предчувствие чего-то неописуемо прекрасного, предчувствие чуда… Но он не ждал, не думал, что это придет к нему сейчас – ведь прежде подобные ощущения возникали лишь при звуках музыки. Впрочем, нет, изредка это странное томление духа возникало, когда он смотрел на прекрасную картину. Но испытывать такое, глядя на женщину, пусть даже очень красивую, – подобного с ним еще не случалось. Когда же это возникло? Когда она назвала его по имени – вот где истоки этих ощущений.
– Имя Джоселин передавалось старшим сыновьям в нашем роду из поколения в поколение. Я стал Джоселином еще до рождения, но не припомню, чтобы кто-нибудь так меня называл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86