Пока он ехал в Уиллоуби, его одолевали тревожные мысли и воспоминания…
Но теперь он наконец-то дома и может забыть обо всем.
Сейчас надо принять ванну, переодеться и подняться к Памеле. А потом он зайдет к Сибилле.
Значит, Томас уехал? Уехал без нее? Если так, то жена снова будет во всем обвинять его, Адама.
Бедная Сибилла… Ему было искренне жаль ее, и он прекрасно понимал: она в отчаянии и полагает, что ее жизнь кончена. Неужели она действительно уже никогда не будет улыбаться, не будет радоваться жизни?
– Черт возьми, да где же вода? – проворчал он, когда слуга вошел в гардеробную.
– Где-то между кухней и вашей комнатой, сэр, – ответил Сидни. – Но вы же только затягиваете галстук, когда дергаете вот так, за один конец. Позвольте помочь вам. сэр.
– Помолчите, Сидни. Как вы обходились без меня последние недели? Ведь вы и дня не можете прожить, если не дерзите мне.
– Я прекрасно без вас обходился, поверьте, сэр. Бок ваш болит?
– Нет, не болит, – отмахнулся герцог. – Ах, вот вы…
Наконец-то!
Герцог повернулся к двум слугам. Они внесли в комнату огромную бадью, от которой шел пар.
– Я разотру вам бок, после того как вы примете ванну, сэр, – сказал Сидни. – Садитесь и дайте мне развязать этот узел, иначе его придется разрезать ножом.
Герцог сел и приподнял подбородок.
Ему не терпелось поскорее принять ванну, переодеться и подняться к Памеле. Да, он хочет немедленно увидеть Памелу… Только ее. Да и кого, кроме дочери, он мог бы там увидеть? Ведь Флер уже никогда не зайдет в классную комнату, теперь наверху его будет ждать только Памела…
И все же герцог с нетерпением ждал встречи с дочерью Может быть, он просто хотел убедиться в том, что Флер действительно там нет? Конечно же, ее нет в классной комнате.
Но все равно он зайдет и в классную комнату, и в детскую, и в музыкальный салон. Зайдет и в картинную галерею. Он побывает везде, где была она.
Нет, не думать о ней. Он не должен о ней думать.
Герцог поднялся на ноги, как только Сидни развязал узел галстука. Он начал расстегивать пуговицы на рубашке, и вдруг одна из них осталась у него в руке. Герцог швырнул се в умывальник.
– Кое-кто наверное, проспал всю ночь на матрасе, набитом камнями, – пробормотал Сидни, не глядя на хозяина.
– А кое-кто, должно быть, хочет получить хорошую взбучку, – проворчал герцог, снимая рубашку.
* * *
Сибилла была в своей гостиной. Подходя к двери, герцог услышал кашель жены. Он постучал, и дверь почти тотчас же открылась. Горничная впустила его, сделала реверанс и удалилась.
Сибилла стояла в дальнем конце комнаты. На ней была белая ночная сорочка, распущенные волосы падали ей на спину. Казалось, она еще больше побледнела и похудела – это прямо-таки бросалось в глаза.
– Сибилла… – Герцог подошел к ней и взял за руки, затем наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Как вы себя чувствуете?
Ее руки были холодны как лед. И щека тоже оказалась прохладной.
– Хорошо, – ответила она. – Хорошо, благодарю вас.
– Я слышал, как вы кашляете. Кашель все еще беспокоит вас?
Она рассмеялась и высвободила руки.
– Вы очень плохо выглядите. Я хочу отвезти вас и Памелу в Лондон, где вы сможете посоветоваться с опытным доктором. А потом мы поедем в Бат на месяц или на два. Перемена воздуха и обстановки будет полезна всем нам.
– Я вас ненавижу, – проговорила она своим нежным голоском. – Хотя «ненавижу» – это слишком слабо сказано.
Просто я не могу выразить словами свои чувства.
Герцог отвернулся.
– Томас уехал вчера? – спросил он.
– Вы же сами знаете. Вы приказали ему уехать.
Герцог провел ладонью по лбу.
– Полагаю, вы хотели поехать с ним. Как вы думаете, Сибилла, почему он не взял вас с собой?
– Он очень заботится о моей репутации, – ответила она.
– Он решил, что репутация важнее вашего счастья? И вы считаете, что подобное объяснение звучит убедительно?
– Я хочу остаться одна, – сказала герцогиня, усаживаясь на диван. – Хочу, чтобы вы ушли. Я надеялась, что на этот раз вы не вернетесь. Надеялась, что вы не устоите перед ее чарами. Я хочу, чтобы вы вернулись к ней, хочу, чтобы я вас больше никогда не видела.
Он вздохнул и снова посмотрел на жену.
– Шесть лет назад я готов был отдать жизнь, только чтобы избавить вас от горя. И даже сейчас я не могу смотреть, как вы терзаетесь. Вы моя жена, и я должен сделать вас счастливой. Вам действительно сейчас очень трудно. Но нельзя жить только прошлым. Разве мы не можем попытаться хоть как-то наладить наши отношения?
Она снова засмеялась. Засмеялась, не глядя на мужа.
– Брак накладывает на нас определенные обязательства, – продолжал герцог. – Я ваш муж, Сибилла. И вы тоже должны делать все, чтобы я был счастлив. Вы никогда не думали о том, что должны доставлять мне радость?
Мне ведь немного надо. Я был бы доволен, если бы вы хотя бы поддерживали со мной дружеские отношения.
Тут она наконец посмотрела на него и вдруг закашлялась. Кашель душил ее.
Он опустился перед ней на колени и подал ей свой носовой платок, но она отстранила его руку.
– В понедельник мы едем в Лондон. Через три дня. Прикажите Армитидж собрать ваши вещи.
Герцогиня усмехнулась:
– Забудьте о ваших докторах, Адам. Ни один доктор мне не поможет. Они мне не нужны.
Сибилла развернула свой носовой платок, и он увидел на нем свежие пятна крови.
Герцог тяжко вздохнул и опустил голову на колени жены, – Вы должны были знать об этом, – сказала она. – Если не знали, то вы удивительно глупы. Уходите, Адам. Я не хочу иметь никакого дела ни с вами, ни с вашими докторами.
Герцог поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Сибилла… – прошептал он. – О моя дорогая Сибилла… Почему же вы не сказали мне раньше? А доктор Хартли знает об этом? Почему он мне ничего не сказал? Вы не должны сейчас оставаться в одиночестве.
– Почему же, Адам? Вы хотите умереть вместе со мной?
Или просто хотите держать меня за руку, когда это будет происходить? Нет, благодарю вас. Я предпочитаю обходиться без вашей помощи.
Она всхлипнула и отвернулась.
Герцог поднялся на ноги, обнял ее за плечи и прижал к себе.
Но вдруг она резко оттолкнула его и проговорила:
– Я хочу остаться одна. И хочу умереть одна. Если Томас не может обнять меня, то лучше я умру в одиночестве.
Нет! – Она резко отстранилась, когда он протянул к ней руку. – Может, вы собираетесь послать за ним? Я угадала? Я читаю ваши мысли, как открытую книгу, Адам.
Он промолчал.
– Я знаю, что Томас не приедет, – продолжала герцогиня. – Он не приехал бы, даже если бы я была здорова, даже если бы вы пообещали ему миллион фунтов. Вы что, думаете, он приедет, когда придет мой последний час?
– Сибилла… – Он снова протянул к ней руку.
И она опять засмеялась. Засмеялась громче, чем прежде.
– Вы думаете, я не знаю всей правды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Но теперь он наконец-то дома и может забыть обо всем.
Сейчас надо принять ванну, переодеться и подняться к Памеле. А потом он зайдет к Сибилле.
Значит, Томас уехал? Уехал без нее? Если так, то жена снова будет во всем обвинять его, Адама.
Бедная Сибилла… Ему было искренне жаль ее, и он прекрасно понимал: она в отчаянии и полагает, что ее жизнь кончена. Неужели она действительно уже никогда не будет улыбаться, не будет радоваться жизни?
– Черт возьми, да где же вода? – проворчал он, когда слуга вошел в гардеробную.
– Где-то между кухней и вашей комнатой, сэр, – ответил Сидни. – Но вы же только затягиваете галстук, когда дергаете вот так, за один конец. Позвольте помочь вам. сэр.
– Помолчите, Сидни. Как вы обходились без меня последние недели? Ведь вы и дня не можете прожить, если не дерзите мне.
– Я прекрасно без вас обходился, поверьте, сэр. Бок ваш болит?
– Нет, не болит, – отмахнулся герцог. – Ах, вот вы…
Наконец-то!
Герцог повернулся к двум слугам. Они внесли в комнату огромную бадью, от которой шел пар.
– Я разотру вам бок, после того как вы примете ванну, сэр, – сказал Сидни. – Садитесь и дайте мне развязать этот узел, иначе его придется разрезать ножом.
Герцог сел и приподнял подбородок.
Ему не терпелось поскорее принять ванну, переодеться и подняться к Памеле. Да, он хочет немедленно увидеть Памелу… Только ее. Да и кого, кроме дочери, он мог бы там увидеть? Ведь Флер уже никогда не зайдет в классную комнату, теперь наверху его будет ждать только Памела…
И все же герцог с нетерпением ждал встречи с дочерью Может быть, он просто хотел убедиться в том, что Флер действительно там нет? Конечно же, ее нет в классной комнате.
Но все равно он зайдет и в классную комнату, и в детскую, и в музыкальный салон. Зайдет и в картинную галерею. Он побывает везде, где была она.
Нет, не думать о ней. Он не должен о ней думать.
Герцог поднялся на ноги, как только Сидни развязал узел галстука. Он начал расстегивать пуговицы на рубашке, и вдруг одна из них осталась у него в руке. Герцог швырнул се в умывальник.
– Кое-кто наверное, проспал всю ночь на матрасе, набитом камнями, – пробормотал Сидни, не глядя на хозяина.
– А кое-кто, должно быть, хочет получить хорошую взбучку, – проворчал герцог, снимая рубашку.
* * *
Сибилла была в своей гостиной. Подходя к двери, герцог услышал кашель жены. Он постучал, и дверь почти тотчас же открылась. Горничная впустила его, сделала реверанс и удалилась.
Сибилла стояла в дальнем конце комнаты. На ней была белая ночная сорочка, распущенные волосы падали ей на спину. Казалось, она еще больше побледнела и похудела – это прямо-таки бросалось в глаза.
– Сибилла… – Герцог подошел к ней и взял за руки, затем наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Как вы себя чувствуете?
Ее руки были холодны как лед. И щека тоже оказалась прохладной.
– Хорошо, – ответила она. – Хорошо, благодарю вас.
– Я слышал, как вы кашляете. Кашель все еще беспокоит вас?
Она рассмеялась и высвободила руки.
– Вы очень плохо выглядите. Я хочу отвезти вас и Памелу в Лондон, где вы сможете посоветоваться с опытным доктором. А потом мы поедем в Бат на месяц или на два. Перемена воздуха и обстановки будет полезна всем нам.
– Я вас ненавижу, – проговорила она своим нежным голоском. – Хотя «ненавижу» – это слишком слабо сказано.
Просто я не могу выразить словами свои чувства.
Герцог отвернулся.
– Томас уехал вчера? – спросил он.
– Вы же сами знаете. Вы приказали ему уехать.
Герцог провел ладонью по лбу.
– Полагаю, вы хотели поехать с ним. Как вы думаете, Сибилла, почему он не взял вас с собой?
– Он очень заботится о моей репутации, – ответила она.
– Он решил, что репутация важнее вашего счастья? И вы считаете, что подобное объяснение звучит убедительно?
– Я хочу остаться одна, – сказала герцогиня, усаживаясь на диван. – Хочу, чтобы вы ушли. Я надеялась, что на этот раз вы не вернетесь. Надеялась, что вы не устоите перед ее чарами. Я хочу, чтобы вы вернулись к ней, хочу, чтобы я вас больше никогда не видела.
Он вздохнул и снова посмотрел на жену.
– Шесть лет назад я готов был отдать жизнь, только чтобы избавить вас от горя. И даже сейчас я не могу смотреть, как вы терзаетесь. Вы моя жена, и я должен сделать вас счастливой. Вам действительно сейчас очень трудно. Но нельзя жить только прошлым. Разве мы не можем попытаться хоть как-то наладить наши отношения?
Она снова засмеялась. Засмеялась, не глядя на мужа.
– Брак накладывает на нас определенные обязательства, – продолжал герцог. – Я ваш муж, Сибилла. И вы тоже должны делать все, чтобы я был счастлив. Вы никогда не думали о том, что должны доставлять мне радость?
Мне ведь немного надо. Я был бы доволен, если бы вы хотя бы поддерживали со мной дружеские отношения.
Тут она наконец посмотрела на него и вдруг закашлялась. Кашель душил ее.
Он опустился перед ней на колени и подал ей свой носовой платок, но она отстранила его руку.
– В понедельник мы едем в Лондон. Через три дня. Прикажите Армитидж собрать ваши вещи.
Герцогиня усмехнулась:
– Забудьте о ваших докторах, Адам. Ни один доктор мне не поможет. Они мне не нужны.
Сибилла развернула свой носовой платок, и он увидел на нем свежие пятна крови.
Герцог тяжко вздохнул и опустил голову на колени жены, – Вы должны были знать об этом, – сказала она. – Если не знали, то вы удивительно глупы. Уходите, Адам. Я не хочу иметь никакого дела ни с вами, ни с вашими докторами.
Герцог поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Сибилла… – прошептал он. – О моя дорогая Сибилла… Почему же вы не сказали мне раньше? А доктор Хартли знает об этом? Почему он мне ничего не сказал? Вы не должны сейчас оставаться в одиночестве.
– Почему же, Адам? Вы хотите умереть вместе со мной?
Или просто хотите держать меня за руку, когда это будет происходить? Нет, благодарю вас. Я предпочитаю обходиться без вашей помощи.
Она всхлипнула и отвернулась.
Герцог поднялся на ноги, обнял ее за плечи и прижал к себе.
Но вдруг она резко оттолкнула его и проговорила:
– Я хочу остаться одна. И хочу умереть одна. Если Томас не может обнять меня, то лучше я умру в одиночестве.
Нет! – Она резко отстранилась, когда он протянул к ней руку. – Может, вы собираетесь послать за ним? Я угадала? Я читаю ваши мысли, как открытую книгу, Адам.
Он промолчал.
– Я знаю, что Томас не приедет, – продолжала герцогиня. – Он не приехал бы, даже если бы я была здорова, даже если бы вы пообещали ему миллион фунтов. Вы что, думаете, он приедет, когда придет мой последний час?
– Сибилла… – Он снова протянул к ней руку.
И она опять засмеялась. Засмеялась громче, чем прежде.
– Вы думаете, я не знаю всей правды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75