А теперь ложитесь.
– Подайте мне лучше костюм для верховой езды. Хочу совершить прогулку по парку.
– Только после того, как сделаю вам массаж, – заявил слуга. – Мы возвращаемся в Уиллоуби, не так ли, сэр?
– Этот Хаутон не может держать язык за зубами, – проворчал герцог. Он разделся и послушно улегся на диван. – А вы, Сидни, конечно, рады, что возвращаетесь домой?
– Да, конечно, – отозвался слуга. – Да и вы, сэр, тоже, только не хотите это признавать.
Герцог задумался… Конечно же, Сидни прав: он должен вернуться в Уиллоуби хотя бы потому, что там Памела. Сибилла не заботилась о дочери – во всяком случае, проводила с ней мало времени, – но, однако, очень нервничала, когда он оставался с малышкой. Памела нуждалась в отце. И кроме того, ей нужна гувернантка…
Флер…
Хаутон сказал, что поговорил с ней и уверен: она прекрасно справится с обязанностями гувернантки.
Нет, он не желает о ней думать… И не хочет видеть ее.
Даже не хочет, чтобы она о нем помнила. Почему он отправил ее именно в Уиллоуби? Ведь у него есть и другие имения, и он мог бы придумать для Флер какую-нибудь другую должность…
Так почему же все-таки Уиллоуби? Чтобы она жила под одной крышей с его женой? Чтобы учила его дочь?
Проститутка – гувернантка его дочери.
– Довольно, черт побери, – проворчал он, открывая глаза. – Вы хотите, чтобы я заснул?
– Конечно, сэр, – улыбнулся Сидни. – С вами легче управляться, когда вы спите, сэр.
– К черту ваши дерзости, – сказал герцог, приподнимаясь. – Принесите костюм для верховой езды.
* * *
– Вероятно, герцогиня сможет принять вас ближе к вечеру вместе с няней дочки, – говорила миссис Лейкок. – Миссис Клемент когда-то была няней ее светлости, и они очень близки. Только боюсь, мисс Гамильтон, что она будет недовольна вашим появлением, как и герцогиня. Но вы должны помнить: жалованье вам будет платить его светлость. Его сейчас здесь нет, но он обязательно появится, как только до него дойдут слухи о том, что его жена собирается устроить «большой бал», как леди это называет.
Последние слова домоправительница проговорила с явным осуждением в голосе. Потом добавила, что хотела бы воспользоваться отсутствием ее светлости и показать Флер верхний этаж дома.
Девушка молча следовала за миссис Лейкок, с изумлением глядя по сторонам, осматривая комнаты и великолепные залы. Наверху находились также комнаты миссис Клемент и некоторых слуг. Флер увидела и свою комнату, небольшую, но очень уютную и светлую, выходившую окнами на зеленую лужайку и располагавшуюся рядом с комнатой для занятий.
Потом они прошли в круглый холл, куполообразный потолок которого был украшен росписью – парящими ангелами. Под куполом холла находилась галерея.
– По торжественным случаям там размещается оркестр, – объяснила домоправительница. – Когда леди устраивает «большой бал», двери в галерею и в салон всегда открыты, чтобы оставалось место для прогулок. Вы сами увидите, если в тот день, когда ее светлость устраивает прием, будет дождливая погода. А в хорошую погоду все происходит под открытым небом, у озера. Вас обязательно пригласят, мисс Гамильтон.
Ну, а если уж погода будет плохая, то все произойдет здесь, разумеется.
Потом они прошли в длинную залу со сводчатым потолком. Здесь в нишах были установлены великолепные мраморные статуи, а стену напротив окон украшали портреты в золоченых рамах.
– Это все предки его светлости, – пояснила миссис Лейкок. – Только сам хозяин знает, кто изображен на этих портретах. В Уиллоуби он знает абсолютно все.
Флер узнала работы Гольбейна, Ван Дейка и Рейнолдса.
«Как это прекрасно, – думала она, – иметь такую родословную».
– Мы все ждем наследника, – проговорила миссис Лейкок. – Пока у нас только одна леди Памела…
Затем домоправительница показала девушке обеденный зал, гостиную, библиотеку. Флер по-прежнему молчала – она вдруг вспомнила Герон-Хаус, дом своего отца. Отец погиб при пожаре в гостинице, когда ей было восемь лет.
Отцовские имение и титул перешли к его кузену, отцу Мэтью; его же назначили и опекуном Флер. Но в семье опекуна девочку не любили, и даже Мэтью игнорировал ее…
Флер невольно вздохнула. Может, ей надо немного погулять, чтобы успокоиться?.. Словно прочитав ее мысли, миссис Лейкок проговорила:
– Я хотела погулять с вами по парку, но вижу, что вы устали, мисс Гамильтон. Вам следует пойти к себе и немного отдохнуть. Возможно, ее светлость попозже захочет поговорить с вами и даже познакомить с леди Памелой.
Флер кивнула и удалилась в свою комнату. Немного посидев у открытого окна, она сняла платье, повесила его на спинку стула и, оставшись в сорочке, улеглась на кровать поверх покрывала. Пытаясь забыться в блаженном сне, она закрыла глаза – и вновь увидела перед собой лицо с безобразным шрамом, пересекавшим щеку.
Он склонился над ней, его холодные черные глаза пристально смотрели на нее.
– Ты шлюха, – говорил он, – и останешься ею до конца жизни, где бы ты ни оказалась, куда бы ни уехала.
– Нет-нет… – Она покачала головой и вдруг почувствовала, как он навалился на нее и прижал к матрасу. – Нет, не надо…
– Но ведь ты этого хотела. Ты продала мне свое тело.
– Потому что я голодаю, – всхлипнула она. – Я два дня ничего не ела и умираю от голода.
– Нет, ты просто шлюха, – усмехнулся он. – Тебе самой все это нравится. Ведь тебе нравится, верно?
– Нет! – Она попыталась высвободиться, но его сильные руки крепко держали ее. – Нет, нет, нет!..
Проснувшись от собственного крика. Флер приподнялась, осмотрелась… Снова этот сон. Он преследует ее постоянно! Мужчина со шрамом снится ей даже чаще, чем лицо Хобсона.
Флер поднялась с кровати и подошла к окну. Неужели мужчина со шрамом будет теперь постоянно ей сниться? Неужели она никогда его не забудет?
Но разве он говорил такие ужасные слова? Кажется, ничего подобного он не произносил. К тому же этот человек ее накормил.
Более того, настоял на том, чтобы она поела. И заплатил втрое больше, чем она просила, когда стояла у театра. И ведь она отдалась ему по доброй воле, продала себя…
А потом он подал ей влажную тряпку, чтобы она стерла кровь…
Флер закрыла лицо ладонями. Она должна забыть об этом.
Должна начать новую жизнь.
* * *
– Очень хорошо, дорогая. – Герцогиня Риджуэй наклонилась, поцеловала дочь в щечку и мельком взглянула на рисунок, который ей показывала девочка. – Я обязательно поговорю с ней, Нэнни. – Герцогиня повернулась к миссис Клемент. – Ей придется усвоить, что она должна подчиняться вам и не заставлять Памелу делать то, чего девочке не хочется.
– Она желает приступить к своим обязанностям уже сегодня, миледи, – сообщила миссис Клемент.
– Неужели я должна встретиться со своей гувернанткой уже сегодня, мама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Подайте мне лучше костюм для верховой езды. Хочу совершить прогулку по парку.
– Только после того, как сделаю вам массаж, – заявил слуга. – Мы возвращаемся в Уиллоуби, не так ли, сэр?
– Этот Хаутон не может держать язык за зубами, – проворчал герцог. Он разделся и послушно улегся на диван. – А вы, Сидни, конечно, рады, что возвращаетесь домой?
– Да, конечно, – отозвался слуга. – Да и вы, сэр, тоже, только не хотите это признавать.
Герцог задумался… Конечно же, Сидни прав: он должен вернуться в Уиллоуби хотя бы потому, что там Памела. Сибилла не заботилась о дочери – во всяком случае, проводила с ней мало времени, – но, однако, очень нервничала, когда он оставался с малышкой. Памела нуждалась в отце. И кроме того, ей нужна гувернантка…
Флер…
Хаутон сказал, что поговорил с ней и уверен: она прекрасно справится с обязанностями гувернантки.
Нет, он не желает о ней думать… И не хочет видеть ее.
Даже не хочет, чтобы она о нем помнила. Почему он отправил ее именно в Уиллоуби? Ведь у него есть и другие имения, и он мог бы придумать для Флер какую-нибудь другую должность…
Так почему же все-таки Уиллоуби? Чтобы она жила под одной крышей с его женой? Чтобы учила его дочь?
Проститутка – гувернантка его дочери.
– Довольно, черт побери, – проворчал он, открывая глаза. – Вы хотите, чтобы я заснул?
– Конечно, сэр, – улыбнулся Сидни. – С вами легче управляться, когда вы спите, сэр.
– К черту ваши дерзости, – сказал герцог, приподнимаясь. – Принесите костюм для верховой езды.
* * *
– Вероятно, герцогиня сможет принять вас ближе к вечеру вместе с няней дочки, – говорила миссис Лейкок. – Миссис Клемент когда-то была няней ее светлости, и они очень близки. Только боюсь, мисс Гамильтон, что она будет недовольна вашим появлением, как и герцогиня. Но вы должны помнить: жалованье вам будет платить его светлость. Его сейчас здесь нет, но он обязательно появится, как только до него дойдут слухи о том, что его жена собирается устроить «большой бал», как леди это называет.
Последние слова домоправительница проговорила с явным осуждением в голосе. Потом добавила, что хотела бы воспользоваться отсутствием ее светлости и показать Флер верхний этаж дома.
Девушка молча следовала за миссис Лейкок, с изумлением глядя по сторонам, осматривая комнаты и великолепные залы. Наверху находились также комнаты миссис Клемент и некоторых слуг. Флер увидела и свою комнату, небольшую, но очень уютную и светлую, выходившую окнами на зеленую лужайку и располагавшуюся рядом с комнатой для занятий.
Потом они прошли в круглый холл, куполообразный потолок которого был украшен росписью – парящими ангелами. Под куполом холла находилась галерея.
– По торжественным случаям там размещается оркестр, – объяснила домоправительница. – Когда леди устраивает «большой бал», двери в галерею и в салон всегда открыты, чтобы оставалось место для прогулок. Вы сами увидите, если в тот день, когда ее светлость устраивает прием, будет дождливая погода. А в хорошую погоду все происходит под открытым небом, у озера. Вас обязательно пригласят, мисс Гамильтон.
Ну, а если уж погода будет плохая, то все произойдет здесь, разумеется.
Потом они прошли в длинную залу со сводчатым потолком. Здесь в нишах были установлены великолепные мраморные статуи, а стену напротив окон украшали портреты в золоченых рамах.
– Это все предки его светлости, – пояснила миссис Лейкок. – Только сам хозяин знает, кто изображен на этих портретах. В Уиллоуби он знает абсолютно все.
Флер узнала работы Гольбейна, Ван Дейка и Рейнолдса.
«Как это прекрасно, – думала она, – иметь такую родословную».
– Мы все ждем наследника, – проговорила миссис Лейкок. – Пока у нас только одна леди Памела…
Затем домоправительница показала девушке обеденный зал, гостиную, библиотеку. Флер по-прежнему молчала – она вдруг вспомнила Герон-Хаус, дом своего отца. Отец погиб при пожаре в гостинице, когда ей было восемь лет.
Отцовские имение и титул перешли к его кузену, отцу Мэтью; его же назначили и опекуном Флер. Но в семье опекуна девочку не любили, и даже Мэтью игнорировал ее…
Флер невольно вздохнула. Может, ей надо немного погулять, чтобы успокоиться?.. Словно прочитав ее мысли, миссис Лейкок проговорила:
– Я хотела погулять с вами по парку, но вижу, что вы устали, мисс Гамильтон. Вам следует пойти к себе и немного отдохнуть. Возможно, ее светлость попозже захочет поговорить с вами и даже познакомить с леди Памелой.
Флер кивнула и удалилась в свою комнату. Немного посидев у открытого окна, она сняла платье, повесила его на спинку стула и, оставшись в сорочке, улеглась на кровать поверх покрывала. Пытаясь забыться в блаженном сне, она закрыла глаза – и вновь увидела перед собой лицо с безобразным шрамом, пересекавшим щеку.
Он склонился над ней, его холодные черные глаза пристально смотрели на нее.
– Ты шлюха, – говорил он, – и останешься ею до конца жизни, где бы ты ни оказалась, куда бы ни уехала.
– Нет-нет… – Она покачала головой и вдруг почувствовала, как он навалился на нее и прижал к матрасу. – Нет, не надо…
– Но ведь ты этого хотела. Ты продала мне свое тело.
– Потому что я голодаю, – всхлипнула она. – Я два дня ничего не ела и умираю от голода.
– Нет, ты просто шлюха, – усмехнулся он. – Тебе самой все это нравится. Ведь тебе нравится, верно?
– Нет! – Она попыталась высвободиться, но его сильные руки крепко держали ее. – Нет, нет, нет!..
Проснувшись от собственного крика. Флер приподнялась, осмотрелась… Снова этот сон. Он преследует ее постоянно! Мужчина со шрамом снится ей даже чаще, чем лицо Хобсона.
Флер поднялась с кровати и подошла к окну. Неужели мужчина со шрамом будет теперь постоянно ей сниться? Неужели она никогда его не забудет?
Но разве он говорил такие ужасные слова? Кажется, ничего подобного он не произносил. К тому же этот человек ее накормил.
Более того, настоял на том, чтобы она поела. И заплатил втрое больше, чем она просила, когда стояла у театра. И ведь она отдалась ему по доброй воле, продала себя…
А потом он подал ей влажную тряпку, чтобы она стерла кровь…
Флер закрыла лицо ладонями. Она должна забыть об этом.
Должна начать новую жизнь.
* * *
– Очень хорошо, дорогая. – Герцогиня Риджуэй наклонилась, поцеловала дочь в щечку и мельком взглянула на рисунок, который ей показывала девочка. – Я обязательно поговорю с ней, Нэнни. – Герцогиня повернулась к миссис Клемент. – Ей придется усвоить, что она должна подчиняться вам и не заставлять Памелу делать то, чего девочке не хочется.
– Она желает приступить к своим обязанностям уже сегодня, миледи, – сообщила миссис Клемент.
– Неужели я должна встретиться со своей гувернанткой уже сегодня, мама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75