Она привела себя в порядок и, унылая и опустошенная, прилегла на кровать.
А если бы и случилось? Ей в конце концов вовсе нет дела до скандала. Все должно решиться в восемь дней. Еще оставалась надежда…
– Адам, – прошептала она в темноте. – Адам, я не хочу тишины. Я не могу выносить тишину. Я не слышу вас.
Когда она услышала эти слова, они показались ей абсурдными. Она повернулась на бок и уткнулась лицом в подушку,* * *
Вскоре после визита Питера Хаутона Флер спросила Молли, не согласилась бы та переехать к ней в коттедж, чтобы вести хозяйство. Молли очень понравилось предложение стать одновременно домоправительницей, горничной и кухаркой.
Но она намекнула, что Тэду Джексону не понравится, что она будет так далеко от него. И не прошло и месяца, как мистер и миссис Джексон жили в коттедже Флер, а она вдобавок к домоправительнице приобрела еще мастера на все руки и садовника.
А поскольку она была уже в доме не одна, преподобный Бут мог теперь навещать ее без сопровождения сестры. Наблюдая за тем, как Флер вышивает, он пришел к выводу, что она понемногу приходит в себя. Он любил слушать ее игру на фортепиано.
Флер нравились его визиты, и она с некоторой ностальгией вспоминала времена, когда была влюблена в него.
Она часто думала, что было бы, если бы не произошло всех этих событий. Она поселилась бы в доме викария, как задумала, и жила бы теперь там с Мириам и Дэниелом, ожидая, когда тот получит специальное разрешение, чтобы жениться на ней.
Теперь они были бы женаты уже несколько месяцев. И проводили бы вечера вместе, как сейчас. Может быть, она уже ждала бы от него ребенка.
И была бы счастлива. Но без переживаний последних месяцев она так и не поняла бы всю узость взглядов Дэниела и сама продолжала бы видеть мир только в белом и черном цвете. Никогда бы не встретила Адама и не узнала бы счастья и мук страстной, всепоглощающей любви.
Иногда Флер казалось, что она должна забыть все, что случилось с ней в эти последние месяцы, и вернуться к прежней жизни. Но нельзя возвратиться назад и довольствоваться малым, потому что человек не может оставаться прежним, если обрел что-то большее.
Пусть боль, пусть страдание, но теперь она поняла: другая жизнь ей не нужна.
– Вы счастливы здесь. Изабелла? – спросил ее преподобный Бут однажды вечером.
– Да, – с улыбкой ответила она. – Мне очень повезло, Дэниел. У меня есть дом, школа и много друзей. И чудесное ощущение покоя и безопасности после всех этих тревог с Мэтью.
– Вы в деревне всем понравились и заслужили уважение, – сказал он. – Мне казалось, что вам будет трудно обосноваться здесь после всего того, что вам пришлось пережить.
Она улыбнулась ему и снова опустила голову, продолжая вышивать.
– Мне иногда хочется, чтобы все вернулось назад, сказал он, словно читая ее мысли. – Но так не бывает. Мы не можем вернуть прошлого.
– Это так, – согласилась она.
– Я думал, что могу полюбить только ту женщину, которая достойна моей любви. Казалось, что могу любить людей по-христиански и прощать им их недостатки. Но я не мог представить себе, что смог бы полюбить или жениться на женщине, которая совершила серьезную ошибку в жизни.
Теперь я представляю себе это.
Она снова улыбнулась, не поднимая головы от рукоделия.
– Я виноват в том, что проявил излишнюю гордыню.
Мне казалось, что моя избранница должна быть достойна меня. Но оказалось, что я самый слабый из смертных, Изабелла. Я теперь могу только смотреть на вас и восхищаться тем, что вы не озлоблены и не подавлены своим горьким опытом. Вы стали сильнее и независимее, чем прежде. Не так ли?
– Мне хотелось бы так думать, – сказала она. – Я поняла, что моя жизнь – в моих собственных руках, поняла, что я не в праве обвинять кого-либо.
– Изабелла, вы согласны стать моей женой? – спросил он неожиданно.
Она подняла голову и посмотрела на него в изумлении.
– О… Дэниел, мне очень жаль, но нет.
– Хотя мне известно ваше прошлое? Хотя я утверждаю. что псе это не меняет моего отношения к вам?
Она закрыла глаза.
– Дэниел, я не могу. О, я не могу.
– Я так и думал, – сказал он, поднимаясь. – Но вы прервали все отношения с ним, не так ли? Я предполагал, что вам больше ничего не остается. Он ведь женатый человек. Мне очень жаль вас, Изабелла. Очень жаль. Я желаю нам счастья и буду молиться за вас.
Он тихо вышел, а она снова склонилась над вышивкой.
Дэниел не появлялся несколько недель, хотя Мириам не раз приглашала его с собой, когда отправлялась к подруге.
И вот он наконец зашел. Он пришел в конце дня и принес для нее письмо.
– На вашем месте я отправил бы его обратно, не вскрывая, – проворчал Дэниел, передавая ей конверт. – Я советую вам сделать так, потому что я ваш духовник, Изабелла.
Вы справились со своей слабостью и близки к тому, чтобы выиграть эту битву. Позвольте мне вместо вас отослать это письмо обратно. Можно и уничтожить его, не читая.
Флер взяла конверт и увидела на нем печать герцога Риджуэй. Судя по всему, и почерк был его же. Прошло более четырех месяцев, как они расстались. Но ей казалось, что прошло четыре года, а может быть, сорок лет или даже четыре столетия.
– Благодарю вас, Дэниел, – сказала она.
– Будьте сильной, – сказал он. – Не поддавайтесь соблазнам.
Флер не ответила. Она молча смотрела на конверт.
Бут повернулся и ушел, не сказав больше ни слова.
Флер вздохнула. Ей вдруг показалось, что она ненавидит герцога. Снова ненавидит…
Флер тосковала по нему, хотя и понимала, что не увидит его больше и не получит от него ни строчки.
И все же он написал ей и разбередил еще не зажившую рану. Теперь она уже никогда больше не поверит ему, а он долго будет терзать ее, может быть, всю жизнь.
Дэниел прав. Она должна отправить письмо обратно, не вскрывая его, чтобы герцог понял, что она сильнее, чем он. Или уничтожить письмо, не читая? Надо отдать ее письмо Дэниелу. Пусть отправит его в Уиллоуби или сожжет.
Флер прошла в гостиную и положила конверт рядом с вазой, стоявшей на фортепиано. Потом в задумчивости уселась в свое любимое кресло.
Глава 26
– Добро пожаловать в Уиллоуби-Холл, ваша светлость, проговорил Джарвис с поклоном.
Герцог Риджуэй, ответив на приветствие дворецкого сдержанным кивком, передал ему шляпу и перчатки.
– Что-то в доме очень тихо. – Герцог вопросительно взглянул на Джарвиса.
– Гости разъехались, ваша светлость, – доложил дворецкий. – Почти все уехали два дня назад.
– А лорд Томас?
– Уехал вчера, ваша светлость.
– Где герцогиня?
– В своих апартаментах, ваша светлость.
Пересекая холл, герцог бросил дворецкому:
– Пришлите ко мне Сидни, и пусть принесут горячей воды для ванны.
Переступив порог своей комнаты, герцог вздохнул с облегчением: наконец-то он выбрался из экипажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
А если бы и случилось? Ей в конце концов вовсе нет дела до скандала. Все должно решиться в восемь дней. Еще оставалась надежда…
– Адам, – прошептала она в темноте. – Адам, я не хочу тишины. Я не могу выносить тишину. Я не слышу вас.
Когда она услышала эти слова, они показались ей абсурдными. Она повернулась на бок и уткнулась лицом в подушку,* * *
Вскоре после визита Питера Хаутона Флер спросила Молли, не согласилась бы та переехать к ней в коттедж, чтобы вести хозяйство. Молли очень понравилось предложение стать одновременно домоправительницей, горничной и кухаркой.
Но она намекнула, что Тэду Джексону не понравится, что она будет так далеко от него. И не прошло и месяца, как мистер и миссис Джексон жили в коттедже Флер, а она вдобавок к домоправительнице приобрела еще мастера на все руки и садовника.
А поскольку она была уже в доме не одна, преподобный Бут мог теперь навещать ее без сопровождения сестры. Наблюдая за тем, как Флер вышивает, он пришел к выводу, что она понемногу приходит в себя. Он любил слушать ее игру на фортепиано.
Флер нравились его визиты, и она с некоторой ностальгией вспоминала времена, когда была влюблена в него.
Она часто думала, что было бы, если бы не произошло всех этих событий. Она поселилась бы в доме викария, как задумала, и жила бы теперь там с Мириам и Дэниелом, ожидая, когда тот получит специальное разрешение, чтобы жениться на ней.
Теперь они были бы женаты уже несколько месяцев. И проводили бы вечера вместе, как сейчас. Может быть, она уже ждала бы от него ребенка.
И была бы счастлива. Но без переживаний последних месяцев она так и не поняла бы всю узость взглядов Дэниела и сама продолжала бы видеть мир только в белом и черном цвете. Никогда бы не встретила Адама и не узнала бы счастья и мук страстной, всепоглощающей любви.
Иногда Флер казалось, что она должна забыть все, что случилось с ней в эти последние месяцы, и вернуться к прежней жизни. Но нельзя возвратиться назад и довольствоваться малым, потому что человек не может оставаться прежним, если обрел что-то большее.
Пусть боль, пусть страдание, но теперь она поняла: другая жизнь ей не нужна.
– Вы счастливы здесь. Изабелла? – спросил ее преподобный Бут однажды вечером.
– Да, – с улыбкой ответила она. – Мне очень повезло, Дэниел. У меня есть дом, школа и много друзей. И чудесное ощущение покоя и безопасности после всех этих тревог с Мэтью.
– Вы в деревне всем понравились и заслужили уважение, – сказал он. – Мне казалось, что вам будет трудно обосноваться здесь после всего того, что вам пришлось пережить.
Она улыбнулась ему и снова опустила голову, продолжая вышивать.
– Мне иногда хочется, чтобы все вернулось назад, сказал он, словно читая ее мысли. – Но так не бывает. Мы не можем вернуть прошлого.
– Это так, – согласилась она.
– Я думал, что могу полюбить только ту женщину, которая достойна моей любви. Казалось, что могу любить людей по-христиански и прощать им их недостатки. Но я не мог представить себе, что смог бы полюбить или жениться на женщине, которая совершила серьезную ошибку в жизни.
Теперь я представляю себе это.
Она снова улыбнулась, не поднимая головы от рукоделия.
– Я виноват в том, что проявил излишнюю гордыню.
Мне казалось, что моя избранница должна быть достойна меня. Но оказалось, что я самый слабый из смертных, Изабелла. Я теперь могу только смотреть на вас и восхищаться тем, что вы не озлоблены и не подавлены своим горьким опытом. Вы стали сильнее и независимее, чем прежде. Не так ли?
– Мне хотелось бы так думать, – сказала она. – Я поняла, что моя жизнь – в моих собственных руках, поняла, что я не в праве обвинять кого-либо.
– Изабелла, вы согласны стать моей женой? – спросил он неожиданно.
Она подняла голову и посмотрела на него в изумлении.
– О… Дэниел, мне очень жаль, но нет.
– Хотя мне известно ваше прошлое? Хотя я утверждаю. что псе это не меняет моего отношения к вам?
Она закрыла глаза.
– Дэниел, я не могу. О, я не могу.
– Я так и думал, – сказал он, поднимаясь. – Но вы прервали все отношения с ним, не так ли? Я предполагал, что вам больше ничего не остается. Он ведь женатый человек. Мне очень жаль вас, Изабелла. Очень жаль. Я желаю нам счастья и буду молиться за вас.
Он тихо вышел, а она снова склонилась над вышивкой.
Дэниел не появлялся несколько недель, хотя Мириам не раз приглашала его с собой, когда отправлялась к подруге.
И вот он наконец зашел. Он пришел в конце дня и принес для нее письмо.
– На вашем месте я отправил бы его обратно, не вскрывая, – проворчал Дэниел, передавая ей конверт. – Я советую вам сделать так, потому что я ваш духовник, Изабелла.
Вы справились со своей слабостью и близки к тому, чтобы выиграть эту битву. Позвольте мне вместо вас отослать это письмо обратно. Можно и уничтожить его, не читая.
Флер взяла конверт и увидела на нем печать герцога Риджуэй. Судя по всему, и почерк был его же. Прошло более четырех месяцев, как они расстались. Но ей казалось, что прошло четыре года, а может быть, сорок лет или даже четыре столетия.
– Благодарю вас, Дэниел, – сказала она.
– Будьте сильной, – сказал он. – Не поддавайтесь соблазнам.
Флер не ответила. Она молча смотрела на конверт.
Бут повернулся и ушел, не сказав больше ни слова.
Флер вздохнула. Ей вдруг показалось, что она ненавидит герцога. Снова ненавидит…
Флер тосковала по нему, хотя и понимала, что не увидит его больше и не получит от него ни строчки.
И все же он написал ей и разбередил еще не зажившую рану. Теперь она уже никогда больше не поверит ему, а он долго будет терзать ее, может быть, всю жизнь.
Дэниел прав. Она должна отправить письмо обратно, не вскрывая его, чтобы герцог понял, что она сильнее, чем он. Или уничтожить письмо, не читая? Надо отдать ее письмо Дэниелу. Пусть отправит его в Уиллоуби или сожжет.
Флер прошла в гостиную и положила конверт рядом с вазой, стоявшей на фортепиано. Потом в задумчивости уселась в свое любимое кресло.
Глава 26
– Добро пожаловать в Уиллоуби-Холл, ваша светлость, проговорил Джарвис с поклоном.
Герцог Риджуэй, ответив на приветствие дворецкого сдержанным кивком, передал ему шляпу и перчатки.
– Что-то в доме очень тихо. – Герцог вопросительно взглянул на Джарвиса.
– Гости разъехались, ваша светлость, – доложил дворецкий. – Почти все уехали два дня назад.
– А лорд Томас?
– Уехал вчера, ваша светлость.
– Где герцогиня?
– В своих апартаментах, ваша светлость.
Пересекая холл, герцог бросил дворецкому:
– Пришлите ко мне Сидни, и пусть принесут горячей воды для ванны.
Переступив порог своей комнаты, герцог вздохнул с облегчением: наконец-то он выбрался из экипажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75