Присмотрись как следует – ребенок. Дзидо – это, кажется, добрый дух. Его всегда изображали вечным ребенком.
Синго стал поворачивать маску Дзидо, как только что учил Судзумото.
У Дзидо волосы впереди коротко острижены, как у каппы.
– Ну так как? Входи со мной в компанию, – сказал Судзумото.
Синго положил маску на стол.
– Она обратилась к тебе, ты и покупай.
– Я и купил. Дело в том, что жена Мидзута принесла пять масок. Я взял две женские. Одну уговорил купить Умино. Предлагаю и тебе купить.
– Значит, мне – остатки. Себе выбрал женские маски – хитрец.
– А женские, по-твоему, лучше?
– Конечно, лучше. Но их уже нет.
– Хорошо, я их тебе принесу. Если ты их купишь – пожалуйста. Мидзута постигла такая смерть, и когда я увидел лицо его жены, мне стало жаль ее,и не мог отказать. Но эти маски сделаны искуснее, чем женские. Разве плох этот вечный ребенок?
– Мидзута умер, а еще до него умер Торияма, который много лет видел эти маски в доме Мидзута. Нет, мне это будет неприятно.
– Но, может быть, маска Дзидо все же хороша? Как-никак вечный ребенок.
– Ты был на панихиде по Торияма?
– Нет, послал извинения, что не смогу быть. – Судзумото поднялся. – В общем, оставляю их тебе, посмотри на досуге. Если не понравятся, можешь предложить еще кому-нибудь.
– Понравятся или не понравятся – не имеет значения, я не хочу связываться с этими масками. Они, кажется, действительно великолепные, но лишить их театр Но и держать мертвым грузом – значит просто убить их. Ты не согласен?
– Пусть это тебя не беспокоит.
– Сколько они стоят? Дорого, наверно? – сказал Синго.
– Да, чтобы не забыть, я попросил жену Мидзута написать цену. Вот она на этих бумажках. Маски примерно столько и стоят, но она, видимо, уступит.
Синго надел очки, взял в руки тесемку, к которой была привязана бумажка, и в тот миг, когда все предметы перед его глазами приобрели четкие контуры, он чуть не вскрикнул, увидев, как прекрасны черты лица и особенно губы Дзидо.
Когда Судзумото вышел, к столу Синго подошла Хидэко.
– Красивая, правда? Хидэко молча кивнула.
– Не хочешь надеть ее?
– Что вы, я в ней буду выглядеть странно. Если бы на мне было кимоно, – сказала Хидэко, но Синго подошел к ней с маской, и она сама надела ее на себя и завязала тесемки на затылке.
– Теперь, пожалуйста, медленно поворачивай голову.
– Хорошо.
Хидэко, стоя на месте, стала поворачивать голову то в одну, то в другую сторону.
– Прекрасно, прекрасно, – сказал неожиданно для себя Синго. Этих движений было достаточно, чтобы маска ожила.
На Хидэко было вишневое платье, пышные волосы выбивались с обеих сторон маски, она выглядела очень привлекательно.
– Хватит или еще?
– Хватит.
Синго послал Хидэко купить справочник по маскам Но.
3
На обеих масках – и Кацусики и Дзидо – были имена мастеров. Сверившись со справочником, Синго установил, что это, правда, не старые мастера эпохи Муромати но все же довольно известные художники, хоть и более позднего времени. Во всяком случае, Синго, который впервые держал в руках маски Но, – заключил, что перед ним вероятней всего не подделка.
– Ой, какие неприятные. Кто это? – Ясуко, надев очки, стала рассматривать маски.
Кикуко тихонько засмеялась.
– Мама, вы нарочно надели очки отца?
– Неважно. Стариковские очки – они любому подойдут, – ответил за нее Синго.
– У кого ни брала, всегда годятся.
На Ясуко были очки, которые подал ей Синго, вынув их из кармана.
– Муж всегда проворней. А у нас дома тем более – бабка-то постарше.
Синго был в прекрасном расположении духа. Не переодевшись, он сел у жаровни и стал греть ноги.
– Что плохо, когда глаза старые, – еду не видишь, которую тебе подают. Особенно если что-нибудь мелкое – никак не разберешь, что это такое. Когда у меня начали портиться глаза, рис в миске превратился в сплошную массу – крупинки перестал различать. И сразу же рис потерял для меня всякий вкус, – говорил Синго, внимательно рассматривая маски Но.
Наконец он заметил, что Кикуко, положив перед собой его домашнее кимоно, ждет, чтобы он переоделся. Заметил также, что Сюити еще не вернулся домой.
Неотрывно глядя на лежавшую около жаровни маску, Синго встал и начал переодеваться.
Но делал он это еще и оттого, что боялся встретиться взглядом с Кикуко.
Кикуко убирала его одежду, даже не пытаясь подойти ближе и посмотреть маски, – наверно, расстроена оттого, что Сюити опять не пришел вовремя, с горечью думал Синго.
– Какие неприятные, словно человеческие лица, – сказала Ясуко.
Синго вернулся к жаровне. – Какая, по-твоему, лучше?
– Пожалуй, эта, – не задумываясь ответила Ясуко, дотронувшись рукой до Кацусики. – Прямо как живая.
– Хм. Думаешь, эта?
Сииго считал, что решение ее слишком поспешно.
– Они относятся к одному времени, но мастера разные. Эпоха Тоётоми Хидэёси. – С этими словами Синго взял маску Дзидо за самый верх.
Кацусики была мужской маской, и брови были мужские, а маска Дзидо скорее бесполой – глаза широко расставлены, а узкие серповидные брови почти девичьи.
Синго наклонился над маской, – гладкая, точно девичья кожа; ему показалось, что это действительно кожа, и в его старых глазах она вдруг приобрела мягкость, человеческую теплоту – маска улыбнулась, как живая.
О!… У Синго даже дыхание перехватило. Он. еще ниже склонился к маске, – улыбалась живая женщина. Улыбка очаровательная, радостная.
Глаза и рот в самом деле живые. В пустых глазницах даже виделись черные зрачки. Пунцовые губы казались податливо-влажными. Затаив дыхание, Синго коснулся носа – снизу всплыли иссиня-черные зрачки, нижняя губа потянулась к нему. Синго чуть было не поцеловал маску. Потом глубоко вздохнул и отстранился от нее.
Отстранился, и все случившееся показалось ему неправдоподобным. Он прерывисто дышал.
Синго нахмурился и убрал маску Дзидо обратно в футляр. Футляр из красного дерева. Футляр от Кацусики он протянул Ясуко.
– Положи в него маску.
Ярко-красная краска – такого цвета была губная помада в старые времена – не только обрисовывала губы, но и проникала внутрь, и Синго казалось, что нижнюю губу Дзидо он видит всю насквозь, даже самые скрытые ее части. Рот был слегка приоткрыт, и губы казались красным цветком на снегу.
В маске Но есть что-то влекущее, заставляющее человека снова и снова смотреть на нее, даже прикасаться к ней. Может быть, сам мастер не предполагал такого эффекта. Со сцены театра Но, на значительном расстоянии, маска всегда видится живой. Это естественно, но и сейчас, вблизи, она тоже как живая – Синго это казалось секретом мастера, полюбившего маску.
Все это из-за того, что и сам Синго испытывал к ней влечение. И чаровала она его сильнее, чем живая женщина, наверно, просто потому, что у него больные старческие глаза, подумал он, улыбаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Синго стал поворачивать маску Дзидо, как только что учил Судзумото.
У Дзидо волосы впереди коротко острижены, как у каппы.
– Ну так как? Входи со мной в компанию, – сказал Судзумото.
Синго положил маску на стол.
– Она обратилась к тебе, ты и покупай.
– Я и купил. Дело в том, что жена Мидзута принесла пять масок. Я взял две женские. Одну уговорил купить Умино. Предлагаю и тебе купить.
– Значит, мне – остатки. Себе выбрал женские маски – хитрец.
– А женские, по-твоему, лучше?
– Конечно, лучше. Но их уже нет.
– Хорошо, я их тебе принесу. Если ты их купишь – пожалуйста. Мидзута постигла такая смерть, и когда я увидел лицо его жены, мне стало жаль ее,и не мог отказать. Но эти маски сделаны искуснее, чем женские. Разве плох этот вечный ребенок?
– Мидзута умер, а еще до него умер Торияма, который много лет видел эти маски в доме Мидзута. Нет, мне это будет неприятно.
– Но, может быть, маска Дзидо все же хороша? Как-никак вечный ребенок.
– Ты был на панихиде по Торияма?
– Нет, послал извинения, что не смогу быть. – Судзумото поднялся. – В общем, оставляю их тебе, посмотри на досуге. Если не понравятся, можешь предложить еще кому-нибудь.
– Понравятся или не понравятся – не имеет значения, я не хочу связываться с этими масками. Они, кажется, действительно великолепные, но лишить их театр Но и держать мертвым грузом – значит просто убить их. Ты не согласен?
– Пусть это тебя не беспокоит.
– Сколько они стоят? Дорого, наверно? – сказал Синго.
– Да, чтобы не забыть, я попросил жену Мидзута написать цену. Вот она на этих бумажках. Маски примерно столько и стоят, но она, видимо, уступит.
Синго надел очки, взял в руки тесемку, к которой была привязана бумажка, и в тот миг, когда все предметы перед его глазами приобрели четкие контуры, он чуть не вскрикнул, увидев, как прекрасны черты лица и особенно губы Дзидо.
Когда Судзумото вышел, к столу Синго подошла Хидэко.
– Красивая, правда? Хидэко молча кивнула.
– Не хочешь надеть ее?
– Что вы, я в ней буду выглядеть странно. Если бы на мне было кимоно, – сказала Хидэко, но Синго подошел к ней с маской, и она сама надела ее на себя и завязала тесемки на затылке.
– Теперь, пожалуйста, медленно поворачивай голову.
– Хорошо.
Хидэко, стоя на месте, стала поворачивать голову то в одну, то в другую сторону.
– Прекрасно, прекрасно, – сказал неожиданно для себя Синго. Этих движений было достаточно, чтобы маска ожила.
На Хидэко было вишневое платье, пышные волосы выбивались с обеих сторон маски, она выглядела очень привлекательно.
– Хватит или еще?
– Хватит.
Синго послал Хидэко купить справочник по маскам Но.
3
На обеих масках – и Кацусики и Дзидо – были имена мастеров. Сверившись со справочником, Синго установил, что это, правда, не старые мастера эпохи Муромати но все же довольно известные художники, хоть и более позднего времени. Во всяком случае, Синго, который впервые держал в руках маски Но, – заключил, что перед ним вероятней всего не подделка.
– Ой, какие неприятные. Кто это? – Ясуко, надев очки, стала рассматривать маски.
Кикуко тихонько засмеялась.
– Мама, вы нарочно надели очки отца?
– Неважно. Стариковские очки – они любому подойдут, – ответил за нее Синго.
– У кого ни брала, всегда годятся.
На Ясуко были очки, которые подал ей Синго, вынув их из кармана.
– Муж всегда проворней. А у нас дома тем более – бабка-то постарше.
Синго был в прекрасном расположении духа. Не переодевшись, он сел у жаровни и стал греть ноги.
– Что плохо, когда глаза старые, – еду не видишь, которую тебе подают. Особенно если что-нибудь мелкое – никак не разберешь, что это такое. Когда у меня начали портиться глаза, рис в миске превратился в сплошную массу – крупинки перестал различать. И сразу же рис потерял для меня всякий вкус, – говорил Синго, внимательно рассматривая маски Но.
Наконец он заметил, что Кикуко, положив перед собой его домашнее кимоно, ждет, чтобы он переоделся. Заметил также, что Сюити еще не вернулся домой.
Неотрывно глядя на лежавшую около жаровни маску, Синго встал и начал переодеваться.
Но делал он это еще и оттого, что боялся встретиться взглядом с Кикуко.
Кикуко убирала его одежду, даже не пытаясь подойти ближе и посмотреть маски, – наверно, расстроена оттого, что Сюити опять не пришел вовремя, с горечью думал Синго.
– Какие неприятные, словно человеческие лица, – сказала Ясуко.
Синго вернулся к жаровне. – Какая, по-твоему, лучше?
– Пожалуй, эта, – не задумываясь ответила Ясуко, дотронувшись рукой до Кацусики. – Прямо как живая.
– Хм. Думаешь, эта?
Сииго считал, что решение ее слишком поспешно.
– Они относятся к одному времени, но мастера разные. Эпоха Тоётоми Хидэёси. – С этими словами Синго взял маску Дзидо за самый верх.
Кацусики была мужской маской, и брови были мужские, а маска Дзидо скорее бесполой – глаза широко расставлены, а узкие серповидные брови почти девичьи.
Синго наклонился над маской, – гладкая, точно девичья кожа; ему показалось, что это действительно кожа, и в его старых глазах она вдруг приобрела мягкость, человеческую теплоту – маска улыбнулась, как живая.
О!… У Синго даже дыхание перехватило. Он. еще ниже склонился к маске, – улыбалась живая женщина. Улыбка очаровательная, радостная.
Глаза и рот в самом деле живые. В пустых глазницах даже виделись черные зрачки. Пунцовые губы казались податливо-влажными. Затаив дыхание, Синго коснулся носа – снизу всплыли иссиня-черные зрачки, нижняя губа потянулась к нему. Синго чуть было не поцеловал маску. Потом глубоко вздохнул и отстранился от нее.
Отстранился, и все случившееся показалось ему неправдоподобным. Он прерывисто дышал.
Синго нахмурился и убрал маску Дзидо обратно в футляр. Футляр из красного дерева. Футляр от Кацусики он протянул Ясуко.
– Положи в него маску.
Ярко-красная краска – такого цвета была губная помада в старые времена – не только обрисовывала губы, но и проникала внутрь, и Синго казалось, что нижнюю губу Дзидо он видит всю насквозь, даже самые скрытые ее части. Рот был слегка приоткрыт, и губы казались красным цветком на снегу.
В маске Но есть что-то влекущее, заставляющее человека снова и снова смотреть на нее, даже прикасаться к ней. Может быть, сам мастер не предполагал такого эффекта. Со сцены театра Но, на значительном расстоянии, маска всегда видится живой. Это естественно, но и сейчас, вблизи, она тоже как живая – Синго это казалось секретом мастера, полюбившего маску.
Все это из-за того, что и сам Синго испытывал к ней влечение. И чаровала она его сильнее, чем живая женщина, наверно, просто потому, что у него больные старческие глаза, подумал он, улыбаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56