Как я уже говорил, произошел резкий обмен мнениями…
– Интересное совпадение, что трое людей, причастных к делу Мило Зеччи, замешаны и в этом инциденте, вам не кажется?
– Мне это не показалось существенным.
– А я бы сказал, в это что-то есть.
Лейтенант задумался, Сципионе занервничал.
– Вы хотите, чтобы я продолжил?
– Давайте. Итак, произошел обмен мнениями. А потом?
– Девушка говорит, в кафе вошел какой-то мужчина.
– Которая девушка говорит? Синьора Зеччи или Мария Кальцалетто? Выражайтесь точнее, Сципионе.
– Прошу прощения. – Сципионе побагровел от злости и рот его под черными усами неприятно искривился. Если лейтенант это и заметил, то не подал виду. Спросил:
– Полагаю, вы запротоколировали показания мисс Зеччи?
– Разумеется.
– Тогда лучше прочтите мне их.
– Сейчас принесу.
– Не нужно, они здесь в шкафу. Я изучал их вчера вечером.
Сципионе насторожился. Подойдя к шкафу, он достал папку, вынул из неё лист бумаги и вернулся к столу. Стараясь не выдать себя голосом, спросил: – Мне прочитать весь протокол?
– Нет, только с того места, где появляется мужчина.
– Вот, это здесь. «В комнату вошел мужчина. Я его не знаю, но, судя по виду, это один из той парочки, которые последние десять дней толклись вокруг кафе. Оба они сицилийцы и похожи на мафиози. Мужчина напал на Меркурио. Я ударила его биллиардным кием, при этом досталось и Марии, так что она даже потеряла сознание. Нам удалось сбежать.» Это все.
– Интересно, вам не кажется?
– Что же здесь интересного?
– Что жалуется синьорита Зеччи. Кием досталось незнакомому мужчине и Марии Кальцалетто, а жалуется тот, кто им всыпал.
– В самом деле… – протянул Сципионе.
– А больше вы ничего не заметили? Речь идет о двух мужчинах с Сицилии, явных мафиози, которые десять дней назад появились во Флоренции. Насколько я помню, дней десять назад мы получили с Главного вокзала донесение о приезде двух подозрительных типов. Я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– И вы должны были проверить отели и пансионы и выяснить, где они остановились.
Вы сделали это?
– Сделал.
– Найти таких людей нетрудно.
Сципионе опять побагровел.
– Видимо они поселились у земляков, которые рады помочь им скрыться.
– Вполне возможно, – согласился лейтенант. Казалось, интерес к делу у него пропал. – Я получил распоряжение из прокуратуры. По делу Мило Зеччи, о котором мы только что вспоминали, нужно проверить кое-какие факты, прежде всего – показания свидетеля, как же его зовут-то? А, вот. Фрутелли, Карло Фрутелли, могильщик с Виа Канина.
– Я его знаю. Старый склеротик.
– На бумаге его показания выглядят совершенно недвусмысленно, но не совпадают с показаниями остальных свидетелей. Фрутелли утверждает, что слышал, как по Виа Канина на большой скорости проехала машина. Потом раздался скрип тормозов и визг шин.
– Следы заноса были видны на мостовой ещё на следующее утро, как раз возле лежащего тела. В чем же противоречие?
– Во времени. Фрутелли утверждает, что слышал эти звуки в полдвенадцатого. В это время Брук уже давно был дома в постели.
Сципионе рассмеялся.
– И это все? Разница в час? Этот дедуля настолько дряхл, что уже не отличает полдень от полночи.
– Думаю, вам нужно с ним поговорить.
– Сделаю.
– Уточните его показания.
– Постараюсь, чтобы после нашего разговора его показания не вызывали никаких сомнений, – пообещал Сципионе.
***
– Вы очень любезны, согласившись уделить мне время, – сказала Элизабет. – Учитывая, зачем я пришла.
– Если я знаю хоть что-то, что может оказаться для вас полезным, мисс Уэйл, я к вашим услугам, – ответил Харфилд Мосс. – Как поживает ваш отец?
– Очень хорошо.
– А ваша сестра?
– Тоже отлично.
– Очень рад. А теперь скажите, что я могу для вас сделать?
– Мне нужно узнать как можно больше о подделке этрусских древностей.
Харфилд Мосс слыл игроком в покер с международной репутацией и славился умением принять любую новость, глазом не моргнув. Сейчас это умение ему пригодилось.
Спокойным голосом спросил:
– Ваш интерес чисто академический, мисс Уэйл, или вы собираетесь этим заняться?
– Я не собираюсь делать этрусков своим хобби, – ответила Элизабет. – Но интерес у меня не чисто академический. Мне кое-что нужно узнать. Это связано с обвинением против Роберта Брука.
– Того симпатичного англичанина, что чуть не упал в оьморок?
– Да.
– Если я могу быть вам полезен, пожалуйста. Хотя я не понимаю, как этрусские древности, подлинные или фальшивые, связаны с тем, что Брук кого-то задавил.
Может быть, вы поясните?
Элизабет попыталась. Она немного нервничала. Харфилд Мосс смотрел на неё в упор так пронзительно, словно просвечивал двумя камерами. И в то же время она почувствовала, что он не так уж сосредоточен на её рассказе, что думает о чем-то, ей неизвестном, что взвешивает сильные и слабые места своей позиции и прикидывает, что лучше – говорить или молчать. Когда она закончила, сказал:
– У вас две версии, насколько я понимаю? Первая, – что профессор Бронзини выкопал насточщий клад, который хочет продать за границу. Не отрицаю, это совпадает с информацией, имеющейся у меня. Надеюсь, подробностей вы от меня не потребуете. Могу вам только сказать, что отчасти поэтому я здесь. Но особенно заинтересовала меня ваша вторая версия – что никакого открытия вообще не было, и что все так называемые находки – просто подделки.
– Я хотела узнать, существует ли такая возможность.
– Вообще-то такую идею я бы сразу отверг. В прошлом, разумеется, бывали успешные подделки. У нас в Британском музее всего пятьдесят лет назад погорели с одним саркофагом, а в двадцатые годы появились знаменитые этрусские воины из тер ракоты. Музей «Метрополитен» в Нью-Йорке от этого шока до сих пор никак не опомнится.
– Но если удавалось провести и настоящих специалистов…
– Разумеется. Но мы говорим о прошлом, мисс Уэйл. Любая из этих подделок современным спектрографическим анализом была бы раскрыта за пять минут. Вот, для примера. В нью-йоркском случае оказалось, что как красители применялись кобальт, олово и марганец, то есть металлы, которых никак не могло быть в подлинных изделиях. Когда этрусский ремесленник хотел получит ту роскошную черную глазурь, которую вы видите на их керамике, – её называют «буччеро» – он должен был прибегнуть к трехкратному обжигу, потому что минеральные добавки ещё не были известны. В сороковые годы это доказал Теодор Шуман, который даже реконструировал печь по этрусской модели…
– Простите, – заметила Элизабет, – это для меня слишком сложно. Вы утверждаете, что сегодня, в наше время, невозможно подделать этрусскую терракоту так, чтобы обмануть специалистов?
– Безусловно. То же самое касается бронзовых и железных предметов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Интересное совпадение, что трое людей, причастных к делу Мило Зеччи, замешаны и в этом инциденте, вам не кажется?
– Мне это не показалось существенным.
– А я бы сказал, в это что-то есть.
Лейтенант задумался, Сципионе занервничал.
– Вы хотите, чтобы я продолжил?
– Давайте. Итак, произошел обмен мнениями. А потом?
– Девушка говорит, в кафе вошел какой-то мужчина.
– Которая девушка говорит? Синьора Зеччи или Мария Кальцалетто? Выражайтесь точнее, Сципионе.
– Прошу прощения. – Сципионе побагровел от злости и рот его под черными усами неприятно искривился. Если лейтенант это и заметил, то не подал виду. Спросил:
– Полагаю, вы запротоколировали показания мисс Зеччи?
– Разумеется.
– Тогда лучше прочтите мне их.
– Сейчас принесу.
– Не нужно, они здесь в шкафу. Я изучал их вчера вечером.
Сципионе насторожился. Подойдя к шкафу, он достал папку, вынул из неё лист бумаги и вернулся к столу. Стараясь не выдать себя голосом, спросил: – Мне прочитать весь протокол?
– Нет, только с того места, где появляется мужчина.
– Вот, это здесь. «В комнату вошел мужчина. Я его не знаю, но, судя по виду, это один из той парочки, которые последние десять дней толклись вокруг кафе. Оба они сицилийцы и похожи на мафиози. Мужчина напал на Меркурио. Я ударила его биллиардным кием, при этом досталось и Марии, так что она даже потеряла сознание. Нам удалось сбежать.» Это все.
– Интересно, вам не кажется?
– Что же здесь интересного?
– Что жалуется синьорита Зеччи. Кием досталось незнакомому мужчине и Марии Кальцалетто, а жалуется тот, кто им всыпал.
– В самом деле… – протянул Сципионе.
– А больше вы ничего не заметили? Речь идет о двух мужчинах с Сицилии, явных мафиози, которые десять дней назад появились во Флоренции. Насколько я помню, дней десять назад мы получили с Главного вокзала донесение о приезде двух подозрительных типов. Я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– И вы должны были проверить отели и пансионы и выяснить, где они остановились.
Вы сделали это?
– Сделал.
– Найти таких людей нетрудно.
Сципионе опять побагровел.
– Видимо они поселились у земляков, которые рады помочь им скрыться.
– Вполне возможно, – согласился лейтенант. Казалось, интерес к делу у него пропал. – Я получил распоряжение из прокуратуры. По делу Мило Зеччи, о котором мы только что вспоминали, нужно проверить кое-какие факты, прежде всего – показания свидетеля, как же его зовут-то? А, вот. Фрутелли, Карло Фрутелли, могильщик с Виа Канина.
– Я его знаю. Старый склеротик.
– На бумаге его показания выглядят совершенно недвусмысленно, но не совпадают с показаниями остальных свидетелей. Фрутелли утверждает, что слышал, как по Виа Канина на большой скорости проехала машина. Потом раздался скрип тормозов и визг шин.
– Следы заноса были видны на мостовой ещё на следующее утро, как раз возле лежащего тела. В чем же противоречие?
– Во времени. Фрутелли утверждает, что слышал эти звуки в полдвенадцатого. В это время Брук уже давно был дома в постели.
Сципионе рассмеялся.
– И это все? Разница в час? Этот дедуля настолько дряхл, что уже не отличает полдень от полночи.
– Думаю, вам нужно с ним поговорить.
– Сделаю.
– Уточните его показания.
– Постараюсь, чтобы после нашего разговора его показания не вызывали никаких сомнений, – пообещал Сципионе.
***
– Вы очень любезны, согласившись уделить мне время, – сказала Элизабет. – Учитывая, зачем я пришла.
– Если я знаю хоть что-то, что может оказаться для вас полезным, мисс Уэйл, я к вашим услугам, – ответил Харфилд Мосс. – Как поживает ваш отец?
– Очень хорошо.
– А ваша сестра?
– Тоже отлично.
– Очень рад. А теперь скажите, что я могу для вас сделать?
– Мне нужно узнать как можно больше о подделке этрусских древностей.
Харфилд Мосс слыл игроком в покер с международной репутацией и славился умением принять любую новость, глазом не моргнув. Сейчас это умение ему пригодилось.
Спокойным голосом спросил:
– Ваш интерес чисто академический, мисс Уэйл, или вы собираетесь этим заняться?
– Я не собираюсь делать этрусков своим хобби, – ответила Элизабет. – Но интерес у меня не чисто академический. Мне кое-что нужно узнать. Это связано с обвинением против Роберта Брука.
– Того симпатичного англичанина, что чуть не упал в оьморок?
– Да.
– Если я могу быть вам полезен, пожалуйста. Хотя я не понимаю, как этрусские древности, подлинные или фальшивые, связаны с тем, что Брук кого-то задавил.
Может быть, вы поясните?
Элизабет попыталась. Она немного нервничала. Харфилд Мосс смотрел на неё в упор так пронзительно, словно просвечивал двумя камерами. И в то же время она почувствовала, что он не так уж сосредоточен на её рассказе, что думает о чем-то, ей неизвестном, что взвешивает сильные и слабые места своей позиции и прикидывает, что лучше – говорить или молчать. Когда она закончила, сказал:
– У вас две версии, насколько я понимаю? Первая, – что профессор Бронзини выкопал насточщий клад, который хочет продать за границу. Не отрицаю, это совпадает с информацией, имеющейся у меня. Надеюсь, подробностей вы от меня не потребуете. Могу вам только сказать, что отчасти поэтому я здесь. Но особенно заинтересовала меня ваша вторая версия – что никакого открытия вообще не было, и что все так называемые находки – просто подделки.
– Я хотела узнать, существует ли такая возможность.
– Вообще-то такую идею я бы сразу отверг. В прошлом, разумеется, бывали успешные подделки. У нас в Британском музее всего пятьдесят лет назад погорели с одним саркофагом, а в двадцатые годы появились знаменитые этрусские воины из тер ракоты. Музей «Метрополитен» в Нью-Йорке от этого шока до сих пор никак не опомнится.
– Но если удавалось провести и настоящих специалистов…
– Разумеется. Но мы говорим о прошлом, мисс Уэйл. Любая из этих подделок современным спектрографическим анализом была бы раскрыта за пять минут. Вот, для примера. В нью-йоркском случае оказалось, что как красители применялись кобальт, олово и марганец, то есть металлы, которых никак не могло быть в подлинных изделиях. Когда этрусский ремесленник хотел получит ту роскошную черную глазурь, которую вы видите на их керамике, – её называют «буччеро» – он должен был прибегнуть к трехкратному обжигу, потому что минеральные добавки ещё не были известны. В сороковые годы это доказал Теодор Шуман, который даже реконструировал печь по этрусской модели…
– Простите, – заметила Элизабет, – это для меня слишком сложно. Вы утверждаете, что сегодня, в наше время, невозможно подделать этрусскую терракоту так, чтобы обмануть специалистов?
– Безусловно. То же самое касается бронзовых и железных предметов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47