Мэнсон лишился солидных доходов с выведенных из строя шахт и из-за невозможности доставить продукцию на побережье в условиях непредсказуемой работы местных железных дорог в то время. Но Мак-Фадзин из компании «Шелл-БП» потерял куда больше на нефти.
Адриан Гуль в течение долгого времени осуществлял связь ФО с Комитетом. Теперь он сидел напротив Джеймса Мэнсона за столиком в укромном алькове: белоснежные манжеты торчат из-под рукавов на положенные дюйм с четвертью, на лице застыло напряженное выражение.
Мэнсон рассказал ему полуправду обо всем происходящем, полностью исключив упоминание о платине. Он ограничился оловом, правда, увеличив его количество. Имело бы смысл начать разработку, конечно, но он, честно говоря, побаивается слишком явной зависимости президента от русских советников.
Долевое участие в доходах зангарийского правительства сулит приличные поступления и, таким образом, ведет к укреплению существующей власти, но раз диктатор всего лишь марионетка в руках у русских, кому нужно укреплять его могущество?
Гуль все это переварил. На лице его возникло выражение глубокой сосредоточенности.
— Чертовски сложное решение, — произнес он сочувственно. Я просто преклоняюсь перед вашим политическим чутьем. В настоящий момент Зангаро на грани банкротства, обстановка крайне неясная. Но если они разбогатеют... да, вы совершенно правы. Настоящая дилемма. Когда вы должны отослать им результаты анализов?
— Рано или поздно, — проворчал Мэнсон. — Вопрос в том, что же мне делать? Если они покажут отчет в русском посольстве, торговый советник тут же поймет, что залежи олова подлежат разработке. После этого возникнет вопрос о концессии на добычу. Она уплывет в чужие руки, диктатор будет благополучно богатеть, и, кто знает, какими проблемами это может грозить Западному миру? Мы остаемся с носом.
Гуль задумался.
— Я просто подумал, что надо бы поставить вас в известность, ребята, — сказал Мэнсон.
— Да, да, большое спасибо. — Гуль был погружен в себя. Скажите, — наконец очнулся он, — что будет, если вы сократите количество содержания олова на тонну породы вполовину?
— Сократить наполовину?
— Да, поделить надвое. Представить цифру, составляющую ровно пятьдесят процентов от количества олова на тонну в ваших образцах?
— Ну, в таком случае, промышленная разработка олова станет экономически невыгодной.
— А сами образцы могли бы быть взяты в другом месте, скажем, в миле от того участка, где работали ваши люди? — спросил Гуль.
— Да. В принципе это возможно. Но мой разведчик обнаружил самые богатые по содержанию олова образцы.
— Но если бы он этого не сделал, — настаивал Гуль, — если бы он собрал образцы в миле от того места. Содержание металла могло бы сократиться наполовину?
— Да, могло бы. Вероятно, так и было бы, даже больше, чем вполовину, я думаю. Но ведь он работал там, где работал.
— Под наблюдением? — спросил Гуль.
— Нет. В одиночестве.
— Можно обнаружить следы его деятельности?
— Нет. — отвечал Мэнсон. — Отдельные сколы на камнях должны были давно зарасти травой. Кроме того, в этих местах никого не бывает. На многие мили кругом ни души.
Он прервался на минуту, чтобы закурить сигару.
— Знаете, Гуль, вы чертовски умный парень. Официант, еще бутылку коньяка, пожалуйста.
Они распрощались на ступеньках клуба в приподнятом настроении. Швейцар остановил такси, которое должно было отвезти Гуля к миссис Гуль в Холлэнд Парк.
— И последнее, — сказал чиновник из ФО, взявшись за ручку на дверце машины. — Никому больше ни слова об этом. Я составлю отчет в отделе, сугубо секретный, но, помимо того, все должно остаться строго между вами и нами, то есть ФО.
— Конечно, — заверил Мэнсон.
— Я очень благодарен за то, что вы сочли возможным рассказать мне все это. Вы даже представить себе не можете, насколько легче работать, с экономической точки зрения, когда мы в курсе происходящего. Я буду потихоньку приглядывать за Зангаро и как только наметятся перемены на политической сцене, вы первый об этом узнаете. Спокойной ночи.
Сэр Джеймс проводил глазами такси и знаком подозвал свой «роллс-ройс», ожидающий неподалеку.
«Вы первый об этом узнаете, — передразнил он. — В этом ты чертовски прав, мой мальчик. Потому, что я сам все это заварю».
Он наклонился к переднему окошку и обратился к сидящему за рулем шоферу:
— Если бы от таких мелких засранцев зависело в былые времена построение нашей империи, Крэддок, мы сейчас готовились бы к тому, чтобы колонизировать остров Уайт.
— Вы совершенно правы, сэр Джеймс, — согласился Крэддок.
Когда хозяин устроился на заднем сиденье, шофер приоткрыл оконце в перегородке.
— Глостершир, сэр Джеймс?
— Глостершир, Крэддок.
И снова заморосил дождь, когда блестящий лимузин, прокатив со свистом по Пикадилли, завернул на Парк Лейн в сторону шоссе А40 и Уэст Кантри, унеся сэра Джеймса Мэнсона в особняк с десятью спальнями, приобретенный для него благодарной компанией три года назад за 250 000 фунтов стерлингов. Там же находились его жена и девятнадцатилетняя дочь, но их он приобрел себе сам.
Час спустя Гордон Чалмерс лежал рядом с женой, измученный и злой. Скандал продолжался уже два часа кряду. Пегги Чалмерс лежала на спине, уставившись в потолок.
— Я не могу это сделать, — в сотый раз повторял Чалмерс. Я не могу так просто пойти и фальсифицировать данные анализов только для того, чтобы помочь этому подлому Джеймсу Мэнсону заграбастать еще больше денег.
Наступила томительная тишина. Они уже много раз говорили на эту тему с тех пор, как Пегги прочла письмо Мэнсона своему банкиру и узнала от мужа, на каких условиях им предоставляются гарантии безбедного существования в будущем.
— О чем разговор? — тихо произнесла она в темноте рядом с ним. — Когда уже все обговорено и сделано, о чем еще говорить? Достанется эта концессия ему, или русским, или вообще никому не достанется. Поднимется цена или упадет. О чем разговор? О каких-то камнях и пылинках металла.
Пегги Чалмерс повернулась и легла головой на грудь мужа, вглядываясь в темные очертания его лица. За окном ночной ветер шелестел ветвями старого вяза, рядом с которым они выстроили новый дом со специальными приспособлениями для своей дочери-калеки.
Когда Пегги снова заговорила, в ее голосе звучал страстный порыв:
— Но Маргарет не кусок камня, а я не металлическая пыль.
Нам нужны деньги, Гордон, нужны сейчас и еще десять лет будут нужны не меньше. Прошу, дорогой, умоляю, хоть раз в жизни оставь идею написать разоблачительное письмо в «Трибюн» или в «Прайвет Ай» и сделай так, как он просит.
Гордон Чалмерс не сводил глаз с бледной полоски между занавесками, чуть растворенными, чтобы пропустить немного свежего воздуха от окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123