Мэнсон рассчитывал еще и на то, что густое красное вино застанет врасплох любителя пива, и две бутылки «Cote du Rhone» вдохновили Чалмерса на обсуждение близких ему проблем: работы, семьи, устройства мира.
Именно в тот момент, когда он начал рассказывать о семье и их новом доме, сэр Джеймс Мэнсон, напустив на себя соответствующий обстоятельствам скорбный вид, как бы невзначай вспомнил, что в прошлом году видел по телевидению интервью, взятое у Чалмерса на улице.
— Прошу простить меня, — сказал он, — я как-то не взял в толк раньше... то, что случилось с вашей девочкой... какая трагедия.
Чалмерс кивнул и уставился на салфетку. Сначала медленно, а потом все больше проникаясь доверием, он начал рассказывать своему шефу о Маргарет.
— Вы не сможете это понять, — вставил он по ходу рассказа.
— Я могу попытаться, — тихо сказал сэр Джеймс. — У меня ведь тоже есть дочь. Конечно, она старше.
Через десять минут в разговоре наступила пауза. Сэр Джеймс Мэнсон вытащил из внутреннего кармана сложенную вдвойне бумагу.
— Даже не знаю, как бы это сказать, — начал он с некоторым смущением, — но... в общем мне, как и всем остальным, известно, сколько времени и сил вы отдаете компании. Я знаю, что вам приходится долгие часы проводить на работе, а напряжение, связанное с этой личной драмой, не может не сказываться ни на вас, ни без сомнения, на миссис Чалмерс.
Поэтому сегодня утром я передал это распоряжение в свой банк.
Он протянул Чалмерсу ксерокопию письма, и тот погрузился в чтение. Письмо было кратким и конкретным. Управляющему «Кауттс Бэнк» предписывалось каждый первый день месяца пересылать по почте пятнадцать банкнот, достоинством 10 фунтов каждая, доктору Гордону Чалмерсу, на его домашний адрес. Переводы должны производиться в течение десяти лет, если не поступит дополнительных распоряжений.
Чалмерс поднял глаза. На лице его хозяина застыло сосредоточенное выражение с легким налетом смущения.
— Спасибо, — мягко произнес Чалмерс.
Сэр Джеймс положил ему руку на локоть и слегка пожал.
— Больше не будем об этом. Выпейте коньяку.
По пути в контору Мэнсон предложил высадить Чалмерса у вокзала, откуда он может добраться до Уотфорда на поезде.
— Я должен вернуться в контору и что-то придумать с этим Зангаро и вашим отчетом, — сказал он.
Чалмерс смотрел из окна такси на поток машин, устремившихся из Лондона в конце пятницы.
— Что вы намерены с ним делать? — спросил он.
— Честно говоря, пока не знаю. Конечно, мне не хотелось бы давать ему ход. Жаль смотреть, как все уплывет в чужую страну, а так и будет, если ваш отчет попадет в Зангаро. Но что-то я рано или поздно должен буду им отослать.
Наступила еще одна долгая пауза, пока такси сворачивало на привокзальную площадь.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил ученый.
Сэр Джеймс глубоко вздохнул.
— Да, — сказал он негромко. — Выбросьте образцы Малруни так же, как вы поступили бы с обычными камнями и песком.
Полностью уничтожьте свои записи. Возьмите копию своего отчета и сделайте точно такую же с одним отличием — пусть там будет отражено, что анализы достоверно подтверждают наличие низкопроцентной оловянной руды, которую экономически невыгодно добывать. Сожгите оригинальную копию своего отчета.
А после этого никогда не упоминайте о нем.
Такси остановилось, и поскольку никто из пассажиров не сдвинулся с места, водитель просунул нос сквозь окошко в защитном экране и обратился к сидящим на заднем сиденье:
— Приехали, командир.
— Клянусь честью, — прошептал сэр Джеймс Мэнсон. — Рано или поздно политическая ситуация может измениться, и, когда это случится, «Мэн-Кон» подаст заявку на концессию для разработки, в соответствии с принятыми в нашем бизнесе нормами.
Доктор Чалмерс выбрался из машины и посмотрел на своего хозяина, сидящего в дальнем углу салона.
— Не уверен, что смогу это сделать, сэр, — сказал он. — Мне нужно все обдумать.
Мэнсон кивнул.
— Конечно. Я понимаю, что просьба не из простых. А почему бы вам не обсудить этот вопрос с женой? Я уверен, что она во всем разберется.
После этого он захлопнул дверь и велел таксисту отвезти его в Сити.
Этим вечером сэр Джеймс ужинал с чиновником из Форин Офис и пригласил его в свой клуб. Это не был один из самых элитных аристократических клубов Лондона, ибо у Мэнсона не было намерения попытаться наскоком взять один из бастионов старого Истеблишмента и в результате оказаться забаллотированным.
Кроме того, у него просто не было времени, чтобы карабкаться по общественной лестнице, и не хватало терпения для общения с надутыми идиотами, которых встречаешь на самом верху, после того как туда взберешься. Светскую сторону жизни он доверил жене. Рыцарский титул вещь полезная, а от остального увольте.
Он презирал Адриана Гуля, которого считал педантичным болваном. Поэтому и пригласил его на ужин. И еще потому, что он работал в отделе экономической разведки ФО.
Много лет назад, когда деятельность его компании в Гане и Нигерии достигла определенного уровня, он согласился занять место в Комитете Сити по Западной Африке. Этот орган был и до сих пор является чем-то вроде профсоюза всех основных фирм, базирующихся в Лондоне и производящих операции в Западной Африке. Озабоченный вопросами торговли, а значит, и финансами, куда более, чем, например, Комитет по Восточной Африке, КЗА периодически производил обзор событий, как коммерческого, так и политического свойства, происходящих в Западной Африке. Частенько и те и другие были настолько тесно связаны друг с другом, что становились трудно отделимы друг от друга. Комитет подпитывал министерства иностранных дел и торговли предложениями по поводу того, что, по их мнению, соответствовало бы разумной политике в интересах Британии.
Сэр Джеймс сказал бы проще. Он сказал бы, что они существовали для того, чтобы говорить правительству, как себя вести в этой части мира, чтобы увеличить доходы. И был по-своему прав. Он сидел на заседаниях Комитета во время гражданской войны в Нигерии и слышал, как различные представители банков, шахт, нефтяных и торговых компаний высказывались за скорейший конец войны, что было синонимом быстрой победы правительственных войск.
Легко догадаться, что Комитет предложил правительству оказать поддержку Федералам, если те проявят стремление к победе, причем безотлагательной и при условии, что британские источники информации на местах смогут подтвердить это. После этого они сидели и смотрели, как правительство, по совету Форин Офис, развязывает очередную грандиозную нелепую африканскую авантюру. Вместо того, чтобы закончиться через полгода, она затянулась на два с половиной. А Гарольд Вильсон, как и подобает политику, скорее слетал бы на луну, чем признался, что его любимчики от его же имени наломали дров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Именно в тот момент, когда он начал рассказывать о семье и их новом доме, сэр Джеймс Мэнсон, напустив на себя соответствующий обстоятельствам скорбный вид, как бы невзначай вспомнил, что в прошлом году видел по телевидению интервью, взятое у Чалмерса на улице.
— Прошу простить меня, — сказал он, — я как-то не взял в толк раньше... то, что случилось с вашей девочкой... какая трагедия.
Чалмерс кивнул и уставился на салфетку. Сначала медленно, а потом все больше проникаясь доверием, он начал рассказывать своему шефу о Маргарет.
— Вы не сможете это понять, — вставил он по ходу рассказа.
— Я могу попытаться, — тихо сказал сэр Джеймс. — У меня ведь тоже есть дочь. Конечно, она старше.
Через десять минут в разговоре наступила пауза. Сэр Джеймс Мэнсон вытащил из внутреннего кармана сложенную вдвойне бумагу.
— Даже не знаю, как бы это сказать, — начал он с некоторым смущением, — но... в общем мне, как и всем остальным, известно, сколько времени и сил вы отдаете компании. Я знаю, что вам приходится долгие часы проводить на работе, а напряжение, связанное с этой личной драмой, не может не сказываться ни на вас, ни без сомнения, на миссис Чалмерс.
Поэтому сегодня утром я передал это распоряжение в свой банк.
Он протянул Чалмерсу ксерокопию письма, и тот погрузился в чтение. Письмо было кратким и конкретным. Управляющему «Кауттс Бэнк» предписывалось каждый первый день месяца пересылать по почте пятнадцать банкнот, достоинством 10 фунтов каждая, доктору Гордону Чалмерсу, на его домашний адрес. Переводы должны производиться в течение десяти лет, если не поступит дополнительных распоряжений.
Чалмерс поднял глаза. На лице его хозяина застыло сосредоточенное выражение с легким налетом смущения.
— Спасибо, — мягко произнес Чалмерс.
Сэр Джеймс положил ему руку на локоть и слегка пожал.
— Больше не будем об этом. Выпейте коньяку.
По пути в контору Мэнсон предложил высадить Чалмерса у вокзала, откуда он может добраться до Уотфорда на поезде.
— Я должен вернуться в контору и что-то придумать с этим Зангаро и вашим отчетом, — сказал он.
Чалмерс смотрел из окна такси на поток машин, устремившихся из Лондона в конце пятницы.
— Что вы намерены с ним делать? — спросил он.
— Честно говоря, пока не знаю. Конечно, мне не хотелось бы давать ему ход. Жаль смотреть, как все уплывет в чужую страну, а так и будет, если ваш отчет попадет в Зангаро. Но что-то я рано или поздно должен буду им отослать.
Наступила еще одна долгая пауза, пока такси сворачивало на привокзальную площадь.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил ученый.
Сэр Джеймс глубоко вздохнул.
— Да, — сказал он негромко. — Выбросьте образцы Малруни так же, как вы поступили бы с обычными камнями и песком.
Полностью уничтожьте свои записи. Возьмите копию своего отчета и сделайте точно такую же с одним отличием — пусть там будет отражено, что анализы достоверно подтверждают наличие низкопроцентной оловянной руды, которую экономически невыгодно добывать. Сожгите оригинальную копию своего отчета.
А после этого никогда не упоминайте о нем.
Такси остановилось, и поскольку никто из пассажиров не сдвинулся с места, водитель просунул нос сквозь окошко в защитном экране и обратился к сидящим на заднем сиденье:
— Приехали, командир.
— Клянусь честью, — прошептал сэр Джеймс Мэнсон. — Рано или поздно политическая ситуация может измениться, и, когда это случится, «Мэн-Кон» подаст заявку на концессию для разработки, в соответствии с принятыми в нашем бизнесе нормами.
Доктор Чалмерс выбрался из машины и посмотрел на своего хозяина, сидящего в дальнем углу салона.
— Не уверен, что смогу это сделать, сэр, — сказал он. — Мне нужно все обдумать.
Мэнсон кивнул.
— Конечно. Я понимаю, что просьба не из простых. А почему бы вам не обсудить этот вопрос с женой? Я уверен, что она во всем разберется.
После этого он захлопнул дверь и велел таксисту отвезти его в Сити.
Этим вечером сэр Джеймс ужинал с чиновником из Форин Офис и пригласил его в свой клуб. Это не был один из самых элитных аристократических клубов Лондона, ибо у Мэнсона не было намерения попытаться наскоком взять один из бастионов старого Истеблишмента и в результате оказаться забаллотированным.
Кроме того, у него просто не было времени, чтобы карабкаться по общественной лестнице, и не хватало терпения для общения с надутыми идиотами, которых встречаешь на самом верху, после того как туда взберешься. Светскую сторону жизни он доверил жене. Рыцарский титул вещь полезная, а от остального увольте.
Он презирал Адриана Гуля, которого считал педантичным болваном. Поэтому и пригласил его на ужин. И еще потому, что он работал в отделе экономической разведки ФО.
Много лет назад, когда деятельность его компании в Гане и Нигерии достигла определенного уровня, он согласился занять место в Комитете Сити по Западной Африке. Этот орган был и до сих пор является чем-то вроде профсоюза всех основных фирм, базирующихся в Лондоне и производящих операции в Западной Африке. Озабоченный вопросами торговли, а значит, и финансами, куда более, чем, например, Комитет по Восточной Африке, КЗА периодически производил обзор событий, как коммерческого, так и политического свойства, происходящих в Западной Африке. Частенько и те и другие были настолько тесно связаны друг с другом, что становились трудно отделимы друг от друга. Комитет подпитывал министерства иностранных дел и торговли предложениями по поводу того, что, по их мнению, соответствовало бы разумной политике в интересах Британии.
Сэр Джеймс сказал бы проще. Он сказал бы, что они существовали для того, чтобы говорить правительству, как себя вести в этой части мира, чтобы увеличить доходы. И был по-своему прав. Он сидел на заседаниях Комитета во время гражданской войны в Нигерии и слышал, как различные представители банков, шахт, нефтяных и торговых компаний высказывались за скорейший конец войны, что было синонимом быстрой победы правительственных войск.
Легко догадаться, что Комитет предложил правительству оказать поддержку Федералам, если те проявят стремление к победе, причем безотлагательной и при условии, что британские источники информации на местах смогут подтвердить это. После этого они сидели и смотрели, как правительство, по совету Форин Офис, развязывает очередную грандиозную нелепую африканскую авантюру. Вместо того, чтобы закончиться через полгода, она затянулась на два с половиной. А Гарольд Вильсон, как и подобает политику, скорее слетал бы на луну, чем признался, что его любимчики от его же имени наломали дров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123