Ведерко со льдом он даже не подумал доставать.
— Разбавить водой или содовой? — спросил он, не отходя от бара. Брайант обернулся и задержал взгляд на бутылке.
— Чистый солод, сэр Джеймс? В таком случае лучше неразбавленный.
Мэнсон несколько раз одобрительно кивнул и поднес бокалы.
Они чокнулись и начали смаковать виски. Брайант все ждал, когда начнется разговор. Мэнсон заметил это и придал себе вид заботливого дядюшки.
— Не волнуйтесь из-за того, что я вас сюда вызвал, — начал он. — Просто разбирал старые бумаги в своем шкафу и случайно наткнулся на один из ваших отчетов. Видимо, в свое время прочитал его и забыл передать мисс Кук для архива...
— Мой отчет? — заволновался Брайант.
— Э-э? Да, да. Тот самый, который вы составили после возвращения из... как там оно называется? Зангаро? Я правильно говорю?
— Совершенно верно, сэр. Зангаро. Это было полгода назад.
— Да, именно так. Полгода назад, конечно. Перечитывая, обратил внимание, что вам пришлось нелегко с этим субчиком, министром.
Брайант начал расслабляться. В комнате было тепло, в кресле — очень удобно, виски — словно старый добрый друг. Он улыбнулся своим мыслям.
— Но мне удалось заключить контракт о разрешении на разведку.
— Удалось, черт возьми, — поздравил его сэр Джеймс.
Взгляд его потеплел, он, казалось, вспомнил что-то. — Я ведь тоже этим занимался в свое время, знаете?.. Отправлялся в рискованные путешествия ради куска хлеба. Хотя ни разу не добирался до Западной Африки в то время. Позже бывал там, конечно. Но только после того, как все это закрутилось.
При словах «все это» он обвел рукой свой шикарный кабинет.
— А теперь мне приходится проводить слишком много времени за бумажной работой, — продолжал сэр Джеймс. — Я даже завидую вам, молодым — ездите по свету заключать сделки, совсем как в былые времена. Ну, расскажите мне о своем путешествии в Зангаро.
— Тут уж действительно все было, как в былые времена.
После нескольких часов пребывания на месте я уже думал, что встречу туземцев с костяными кольцами вносу, — сказал Брайант.
— Правда? Боже правый. Глухое местечко, это Зангаро?
Сэр Джеймс чуть отклонил голову назад в тень, а Брайант слишком комфортно себя чувствовал, чтобы, вглядевшись пристальнее, уловить напряженное внимание в его глазах, которое никак не вязалось с ласковым тоном голоса.
— Совершенно верно, сэр Джеймс. Порядочная дыра. Прямой дорогой катятся в средневековье после того, как пять лет назад получили независимость.
Он припомнил одну фразу, которую обронил когда-то его шеф в разговоре с группой сотрудников.
— Это классический пример того, что в большинстве африканских республик сегодня к вершинам власти пришли люди, которые не способны были бы руководить даже мусорной свалкой.
В результате, конечно, страдают простые люди.
Сэр Джеймс, который не хуже любого другого МОГ распознать свои собственные слова, обращенные к нему же, улыбнулся, встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на кишащие людьми улицы внизу.
— Ну и кто же там всем заправляет? — тихо спросил он.
Президент. Или, скорее, диктатор, — отозвался со своего кресла Брайант. Его бокал был пуст. — Человек по имени Жан Кимба. Он победил на первых и единственных выборах перед самым получением независимости пять лет назад вопреки желанию колониальных властей. Как говорят, не без террора и одурманивания избирателей. Надо сказать, что народ там очень отсталый. Большинство из них даже не знали, что такое голосование. Теперь им это и не нужно.
— Суровый парень, этот Кимба? — спросил сэр Джеймс.
— Назвать его суровым неправильно, сэр. Он совершенно сумасшедший. Бредовая мания величия и, судя до всему, параноидальная шизофрения. Он правит в абсолютном одиночестве, окружив себя политическими подпевалами. Если они возражают ему или просто вызывают подозрения, то их отправляют в камеры старых колониальных полицейских бараков.
Ходят слухи, что Кимба лично присутствует при пытках. Никто еще не вышел оттуда живым.
— Хм... В каком мире нам приходится жить, Брайант. И они обладают тем же количеством голосов в Организации Объединенных Наций, что Великобритания или Америка. К чьему же совету прислушивается он в своем правительстве?
— Он не считается ни с кем из своих людей. Конечно, слушает свои голоса. Так говорят немногочисленные местные белые. Из тех, что там остались.
— Голоса? — переспросил сэр Джеймс.
— Да, сэр. Он заявляет всем, что слышит божественные голоса. Утверждает, что разговаривает с Богом. Об этом он даже упоминал, выступая перед народом и представителями дипломатического корпуса.
— О Боже, опять то же самое, — задумчиво сказал Мэнсон, не отрывая глаз от улицы внизу. — Иногда мне кажется, что было ошибкой приобщать африканцев к Богу. Половина их лидеров теперь, похоже, с ним на дружеской ноге.
— Помимо этого, его правление основывается на каком-то гипнотическом страхе. Люди считают, что он могущественный колдун, шаман, волшебник или что-то в этом роде. Он держит людей в состоянии панического ужаса перед собственной персоной.
— А как обстоит дело с посольствами? — поинтересовался стоящий у окна сэр Джеймс.
— Видите ли, сэр, они предпочитают ни во что не вмешиваться. Похоже, напуганы эксцессами этого маньяка не меньше туземцев. Он что-то вроде гибрида между шейхом Абид Карумом из Занзибара, Папы Дока Дювалье с Гаити и Секу Tуpe из Гвинеи.
Сэр Джеймс медленно повернулся от окна и спросил притворно вкрадчивым тоном:
— А причем здесь Секу Type?
Брайант чувствовал себя на коне, демонстрируя глубокие познания политической жизни в Африке, радуясь возможности показать своему шефу, что он прилежно выполнял домашние задания.
— Он при всем. Чуть не самый оголтелый коммунист, сэр Джеймс. Человек, которому он поклоняется в течение всей своей политической карьеры, это Лумумба. Поэтому-то влияние русских там так сильно. У них огромное посольство для такой маленькой страны. Чтобы заработать валюту, после развала сельского хозяйства в результате плохого руководства плантациями они продают почти все продовольствие русским рыболовным судам, заходящим в порт. Конечно, на самом деле это корабли-шпионы, ведущие электронную разведку, или суда, снабжающие продовольствием подводные лодки, которым они передают свежие продукты где-нибудь подальше от берега. Конечно, деньги от этих сделок не доходят до народа, а оседают на личном счету Кимбы.
— На мой взгляд, это не совсем по-марксистски, — пошутил Мэнсон.
Брайант расплылся в улыбке.
— Деньги и взятки начинаются там, где марксизм тормозит, сказал он. — Как обычно.
— Но русские сильны? Влиятельны? Может быть, выпьем еще виски, Брайант?
Пока Брайант отвечал, глава «Мэн-Кона» налил еще два бокала гленливета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
— Разбавить водой или содовой? — спросил он, не отходя от бара. Брайант обернулся и задержал взгляд на бутылке.
— Чистый солод, сэр Джеймс? В таком случае лучше неразбавленный.
Мэнсон несколько раз одобрительно кивнул и поднес бокалы.
Они чокнулись и начали смаковать виски. Брайант все ждал, когда начнется разговор. Мэнсон заметил это и придал себе вид заботливого дядюшки.
— Не волнуйтесь из-за того, что я вас сюда вызвал, — начал он. — Просто разбирал старые бумаги в своем шкафу и случайно наткнулся на один из ваших отчетов. Видимо, в свое время прочитал его и забыл передать мисс Кук для архива...
— Мой отчет? — заволновался Брайант.
— Э-э? Да, да. Тот самый, который вы составили после возвращения из... как там оно называется? Зангаро? Я правильно говорю?
— Совершенно верно, сэр. Зангаро. Это было полгода назад.
— Да, именно так. Полгода назад, конечно. Перечитывая, обратил внимание, что вам пришлось нелегко с этим субчиком, министром.
Брайант начал расслабляться. В комнате было тепло, в кресле — очень удобно, виски — словно старый добрый друг. Он улыбнулся своим мыслям.
— Но мне удалось заключить контракт о разрешении на разведку.
— Удалось, черт возьми, — поздравил его сэр Джеймс.
Взгляд его потеплел, он, казалось, вспомнил что-то. — Я ведь тоже этим занимался в свое время, знаете?.. Отправлялся в рискованные путешествия ради куска хлеба. Хотя ни разу не добирался до Западной Африки в то время. Позже бывал там, конечно. Но только после того, как все это закрутилось.
При словах «все это» он обвел рукой свой шикарный кабинет.
— А теперь мне приходится проводить слишком много времени за бумажной работой, — продолжал сэр Джеймс. — Я даже завидую вам, молодым — ездите по свету заключать сделки, совсем как в былые времена. Ну, расскажите мне о своем путешествии в Зангаро.
— Тут уж действительно все было, как в былые времена.
После нескольких часов пребывания на месте я уже думал, что встречу туземцев с костяными кольцами вносу, — сказал Брайант.
— Правда? Боже правый. Глухое местечко, это Зангаро?
Сэр Джеймс чуть отклонил голову назад в тень, а Брайант слишком комфортно себя чувствовал, чтобы, вглядевшись пристальнее, уловить напряженное внимание в его глазах, которое никак не вязалось с ласковым тоном голоса.
— Совершенно верно, сэр Джеймс. Порядочная дыра. Прямой дорогой катятся в средневековье после того, как пять лет назад получили независимость.
Он припомнил одну фразу, которую обронил когда-то его шеф в разговоре с группой сотрудников.
— Это классический пример того, что в большинстве африканских республик сегодня к вершинам власти пришли люди, которые не способны были бы руководить даже мусорной свалкой.
В результате, конечно, страдают простые люди.
Сэр Джеймс, который не хуже любого другого МОГ распознать свои собственные слова, обращенные к нему же, улыбнулся, встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на кишащие людьми улицы внизу.
— Ну и кто же там всем заправляет? — тихо спросил он.
Президент. Или, скорее, диктатор, — отозвался со своего кресла Брайант. Его бокал был пуст. — Человек по имени Жан Кимба. Он победил на первых и единственных выборах перед самым получением независимости пять лет назад вопреки желанию колониальных властей. Как говорят, не без террора и одурманивания избирателей. Надо сказать, что народ там очень отсталый. Большинство из них даже не знали, что такое голосование. Теперь им это и не нужно.
— Суровый парень, этот Кимба? — спросил сэр Джеймс.
— Назвать его суровым неправильно, сэр. Он совершенно сумасшедший. Бредовая мания величия и, судя до всему, параноидальная шизофрения. Он правит в абсолютном одиночестве, окружив себя политическими подпевалами. Если они возражают ему или просто вызывают подозрения, то их отправляют в камеры старых колониальных полицейских бараков.
Ходят слухи, что Кимба лично присутствует при пытках. Никто еще не вышел оттуда живым.
— Хм... В каком мире нам приходится жить, Брайант. И они обладают тем же количеством голосов в Организации Объединенных Наций, что Великобритания или Америка. К чьему же совету прислушивается он в своем правительстве?
— Он не считается ни с кем из своих людей. Конечно, слушает свои голоса. Так говорят немногочисленные местные белые. Из тех, что там остались.
— Голоса? — переспросил сэр Джеймс.
— Да, сэр. Он заявляет всем, что слышит божественные голоса. Утверждает, что разговаривает с Богом. Об этом он даже упоминал, выступая перед народом и представителями дипломатического корпуса.
— О Боже, опять то же самое, — задумчиво сказал Мэнсон, не отрывая глаз от улицы внизу. — Иногда мне кажется, что было ошибкой приобщать африканцев к Богу. Половина их лидеров теперь, похоже, с ним на дружеской ноге.
— Помимо этого, его правление основывается на каком-то гипнотическом страхе. Люди считают, что он могущественный колдун, шаман, волшебник или что-то в этом роде. Он держит людей в состоянии панического ужаса перед собственной персоной.
— А как обстоит дело с посольствами? — поинтересовался стоящий у окна сэр Джеймс.
— Видите ли, сэр, они предпочитают ни во что не вмешиваться. Похоже, напуганы эксцессами этого маньяка не меньше туземцев. Он что-то вроде гибрида между шейхом Абид Карумом из Занзибара, Папы Дока Дювалье с Гаити и Секу Tуpe из Гвинеи.
Сэр Джеймс медленно повернулся от окна и спросил притворно вкрадчивым тоном:
— А причем здесь Секу Type?
Брайант чувствовал себя на коне, демонстрируя глубокие познания политической жизни в Африке, радуясь возможности показать своему шефу, что он прилежно выполнял домашние задания.
— Он при всем. Чуть не самый оголтелый коммунист, сэр Джеймс. Человек, которому он поклоняется в течение всей своей политической карьеры, это Лумумба. Поэтому-то влияние русских там так сильно. У них огромное посольство для такой маленькой страны. Чтобы заработать валюту, после развала сельского хозяйства в результате плохого руководства плантациями они продают почти все продовольствие русским рыболовным судам, заходящим в порт. Конечно, на самом деле это корабли-шпионы, ведущие электронную разведку, или суда, снабжающие продовольствием подводные лодки, которым они передают свежие продукты где-нибудь подальше от берега. Конечно, деньги от этих сделок не доходят до народа, а оседают на личном счету Кимбы.
— На мой взгляд, это не совсем по-марксистски, — пошутил Мэнсон.
Брайант расплылся в улыбке.
— Деньги и взятки начинаются там, где марксизм тормозит, сказал он. — Как обычно.
— Но русские сильны? Влиятельны? Может быть, выпьем еще виски, Брайант?
Пока Брайант отвечал, глава «Мэн-Кона» налил еще два бокала гленливета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123