– Ты когда-нибудь вспоминаешь о нем?
Ребекка знала, что он имеет в виду Мадигана.
– Трудно было бы не вспоминать, когда его имя чуть не каждый день упоминается в газетах – сначала в Вашингтоне, теперь здесь.
– Он вспыхнул, как метеор. Ему чертовски повезло, – произнес Снейд рассерженно. – Его старший братец сколотил немалое состояние на торговле с Китаем, но он хоть не лезет в политику.
– Мне кажется, у Рори тоже нет политических амбиций. Он отказался от борьбы за кресло Амоса в сенате и даже от избрания на третий срок в конгресс. Нет, его не интересует политика. Единственное, чего он добивается, – это уничтожить Амоса. И растоптать мою семью…
– Этот грязный оборванец! Он…
– Именно по этой причине он вынашивает планы мести. Как ты не догадываешься? Моя семья сочла его недостойным моей руки. – У нее вырвался сдавленный смешок. – Никто, разумеется, не думал, что он взберется так высоко. Я сама не верила, что он способен на что-то иное, кроме мордобоя за деньги. Теперь я расплачиваюсь за свое неверие.
Темные проницательные глаза Генри внимательно изучали выражение лица Ребекки.
– Ты по-прежнему влюблена в него?
Он в уме уже ответил за нее положительно, прежде чем она покачала головой.
– Я сама не знаю. Он предал меня, а теперь еще собирается мстить мне за унижения, испытанные им в молодости из-за своего ирландского происхождения.
– Он доказал, что у него нет моральных устоев. Твой отец с самого начала предсказывал, каких подлостей можно ожидать от людей подобного склада.
– Это не оправдывает наше предубеждение ко всем ирландцам, – произнесла Ребекка со вздохом. – Но как бы то ни было, он отец Майкла. Я впервые говорю об этом открыто…
– Тебе станет легче, если ты растрезвонишь свою тайну по всему свету?
– Нет, – с безнадежностью в голосе призналась она. – Конечно, нет! Но я боюсь… С каждым днем Майкл все более становится похожим на Рори. Если Амос начнет думать, что правда выплыла наружу, он упрячет Майкла куда-нибудь навсегда.
– А как насчет Мадигана? Хватит ли у него порядочности, чтобы удержаться от шантажа, используя мальчика?
Генри задал вопрос, заранее зная ответ. Ребекка кивнула.
– Поэтому я и живу в постоянном страхе. Мадиган не должен увидеть Майкла.
– Он его не увидит. Я обещаю.
– Ты настоящий друг, Генри. Спасибо тебе.
Они подошли к ожидающему их экипажу. Их беседа не могла продолжаться в присутствии кучера.
Обратный путь от вокзала до особняка Уэллса они проделали молча.
Леа Снейд переживала очередной приступ «повышенной возбудимости», как тактично окрестил этот недуг Генри. Она схватила с дивана расшитую подушку в форме сердечка и швырнула мужу в лицо. Он легко уклонился от безобидного предмета, но краем глаза углядел, что следующим, уже более грозным метательным снарядом будет тяжелое хрустальное пресс-папье.
– Прошу тебя, Леа, положи эту жуткую штуковину на место! Что подумают слуги? Они и так уже чешут языки… – Это был единственный довод, который на нее пока действовал.
– Не беспокойся! Им и без этого хватает поводов для сплетен. Ты и моя сестричка! Она проститутка, а ты ее хахаль! О вас болтают все кому не лень, от Карсон-Сити до Вашингтона…
На бледном лице Леа выступил лихорадочный румянец. В прошлом ее круглая миловидная физиономия, похожая на личико фарфоровой куклы, теперь обрюзгла. Под глазами набрякли мешки, появился двойной подбородок.
Ее внешность с годами претерпела не меньшие изменения, чем характер. Серебряные локоны не выдержали испытания временем и превратились в сальные пряди. Когда-то осиная талия раздалась от неумеренного употребления сластей. «Как я мог так ошибиться и счесть ее более красивой, чем младшая сестра?» – с отвращением подумал Генри.
Вслух же он повторил то, что было им неоднократно сказано раньше при подобных сценах:
– Леа! Твоя ревность глупа. Амос попросил меня проводить Ребекку и их мальчика на вокзал, потому что сам был занят на собрании акционеров.
– Их мальчика! Ха! Мы все знаем, от кого родился этот ублюдок. Поэтому Амос и старается всучить тебе мамашу с сыном, чтобы не появляться рядом с ними на людях.
Злоба клокотала в Леа. Генри тоже не на шутку рассердился.
– Заткни свою пасть, женушка! Мне плевать на то, что ты с Ребеккой на ножах, но она супруга моего босса, и с этим тебе придется смириться.
Уходя из дома, он с силой хлопнул дверью.
Леа осознавала, что зашла слишком далеко. Генри только в редких случаях выходил из себя и был с ней так откровенно груб. Чаще всего он просто оставлял ее выходки без внимания. Обычно он выслушивал ее злобные монологи, а в конце молча пожимал плечами.
Она начала устраивать истерики и скандалы с целью привлечь его внимание с тех пор, как почувствовала, что он избегает ее. И суть дела была не в постельных утехах, которые никогда не доставляли ей удовольствия. Но, когда она была молода и привлекательна, он не расставался с ней ни на один день и возил с собой повсюду по необъятной империи Амоса. Влияние Генри внутри этого государства в государстве росло, и ей льстило, что мужчины пресмыкаются перед ним, а их жены ей завидуют. Но так было раньше, до того, как внешность ее увяла.
Теперь все изменилось. Ребекка, в прошлом простенькая девочка, превратилась в сногсшибательную красавицу. И, черт побери, с каждым годом она приобретала все больше шарма, а Леа расползалась и блекла.
«Это несправедливо! Она порочна и грешна, а за грехи вместо расплаты заимела в награду богатого супруга. Я же добродетельна, а мужа своего теряю из-за ее хитрых козней. Все они попадают в расставленные ею сети – и подлый ирландец, и благородный Амос, и любой мужчина, кого она соизволит захотеть», – так рассуждала Леа, всхлипывая от жалости к себе и наблюдая в окно за удаляющимся всадником. Это Генри, пришпоривая коня, скакал во весь опор на север, к своему боссу на ранчо.
Она знала, что там собирается все ближайшее окружение Амоса. Дружная когорта строит планы добиться назначения Уэллса секретарем департамента внутренних дел после того, как законодатели штата отдали его место в сенате какому-то проходимцу, за спиной которого маячит этот ненавистный ирландец с его добытыми откуда-то из воздуха деньгами. И хотя все благополучие Снейдов зижделось на финансовых операциях Амоса и его друзей, Леа страстно желала, чтобы звезда Уэллса больше никогда не появилась на политическом небосклоне. Чем хуже, тем лучше! Если Леа и ее мужу суждено опуститься на дно, пусть там окажется и Ребекка. «Зачем Амос так часто разрешает Генри обхаживать Ребекку? Нет ли в этом какого-то злого умысла?» – твердила она себе в приступе неразумной и беспричинной ревности.
Карсон-Сити, сентябрь 1878 года
Амос вел Ребекку под руку по мраморной лестнице громадного особняка Шеффилдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106