Ребекка не сразу разглядела Рори. В спешке она накинула на ночную сорочку застиранный бледно-розовый халатик, из которого давно выросла.
Рори полюбовался из укрытия ее босыми ножками, потом еле слышным свистом дал знать о своем присутствии. Ребекка объяснила:
– Я вышла босиком, чтобы меньше шуметь на лестнице.
Она неловко топталась, переминаясь с ноги на ногу в жесткой траве. Она нервничала. Ей было неловко за свое поведение. Почему Рори так пристально смотрит на нее и многозначительно хранит молчание, вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь? Она прикрывалась полами своего халатика, словно доспехами, от его жадного взгляда.
Ребекка облизала языком пересохшие от волнения губы и произнесла:
– Я должна была поехать на эту прогулку…
– И не очень была этому рада… – насмешливо закончил он за нее начатую фразу.
– Я ничему не радуюсь, когда он рядом. Правда, мне понравился его фаэтон, – простодушно призналась она и сделала шаг к Рори. – Как ты узнал, что мы будем ехать вдоль реки?
– Кто-то прислал мне записку и даже указал точное время.
Слова Рори повергли ее в ужас. Она в испуге прижала ладони ко рту.
– Значит, про нас кто-то знает?
В Рори вновь проснулся гнев.
– Подумаешь! Разве мир рухнет, если люди узнают про нас?
– Да, Рори! Да! Это конец света – и не только для моей семьи. Амос Уэллс владеет на паях с Дженсоном конюшней. Он может уволить тебя так же, как и Генри. И что с нами тогда будет?
Ее начала пробирать дрожь. Рори, успокаивая, гладил ее по волосам, согревал теплом своего тела.
– Только не плачь, Ребекка! И ничего не бойся! Кто бы ни прислал мне это письмо, он же на нашей стороне. Он не пошел к твоему отцу или к Уэллсу. Мы пройдем через все беды, если ты не разлюбишь меня. Когда я увидел тебя с Амосом в экипаже, я готов был его убить. Я чуть не сошел с ума!
Ребекка страшилась его гнева, его взрывного темперамента. Но его жар растопил ее заледеневшее от испуга сердце. Когда он был рядом, ощущение опасности покидало ее.
С каким-то невнятным проклятием, больше похожим на стон, Рори сжал ее голову в сильных ладонях и приблизил ее губы к своим губам.
– Ребекка, я так люблю тебя, что ревную ко всему свету.
Она понимала, что его надо немедленно остановить, иначе они вновь пойдут по уже проторенной дорожке; целуясь и касаясь друг друга, они доведут себя до безумия. «Это нехорошо, неправильно…» – мысленно повторяла она, но заклинание не действовало.
Когда его руки скользили вверх и вниз по ее спине, а жадный рот страстно ласкал ее губы, все казалось хорошим, правильным, необходимым. Опять она почувствовала тепло и томящую боль в низу живота. Она отдала себя всю во власть этому неведомому сладостному чувству. Ребекка встала на цыпочки, запрокинула голову, потянулась к нему за новым жарким поцелуем. Не отрываясь друг от друга, они медленно опустились на колени.
7
Лунные блики, пробиваясь сквозь густую листву, серебряными пятнами ложились на их сплетенные тела. Руки Рори прижимали Ребекку все крепче к бурно вздымающейся груди. Он покрывал ее лицо и шею торопливыми поцелуями. Она отвечала ему тем же. Пряди его длинных темных волос скользили меж ее пальцев.
– Пожалуйста, Ребекка. Разреши мне любить тебя! Не вырывайся, не уходи. Скажи, что ты моя…
Его руки расстегнули пуговичку на вороте халата, раздвинули полы, открыв лунному лучу ее светлую сорочку. Тут Рори замер, опустив руки и предоставив ей возможность выбора. Он ждал ее ответных действий, хотя и жаждал немедленно опрокинуть ее на траву и накрыть своим телом.
Она трепетала, но не от холода или боязни того, что его огромное и грубое мужское тело может сотворить с ее нежной податливой женской плотью. Покров тайны все равно должен быть откинут. Ее невинность, ее мораль, правила поведения, которые ей годами внушали в семье, уже начали тяготить ее. Безумием было их нарушать, и все же Ребекка поняла, что скинет с себя эту обузу. Ее воли уже не хватало для сопротивления.
Она позволила халатику соскользнуть с плеч и упасть на землю к ее ногам. Она раскинула обнаженные руки, как бы приглашая его.
– Я люблю тебя, Рори!
С протяжным стоном он схватил ее в объятия.
– И я люблю тебя! Я буду осторожен, Ребекка. Тебе не будет плохо со мной.
Он знал, что сначала должен причинить ей боль, но не стал пугать ее рассказами о том, как женщины теряют девственность и что при этом чувствуют. Подобных исповедей Рори наслушался немало от своих случайных распутных подружек. Он поклялся себе, что будет обходиться с Ребеккой предельно нежно и осмотрительно. Несмотря на свой буйный темперамент, он надеялся, что сумеет себя сдерживать, хотя никогда раньше не имел дело с девственницей.
В его жизни не было девушки, подобной Ребекке, за которую он нес бы полную ответственность. «Мы оба девственники в любви, истинной любви» – эта мысль пронзила его мозг.
С благоговейным трепетом Рори раскинул на траве, словно ковер, ее жалкий халатик. Его рука смяла тонкую, почти неощутимую ткань ночной сорочки. Он возился с какими-то ветхими от многочисленных стирок завязками, и это раздражало его, пока он не дернул, и они распались у него в пальцах. Сорочка, свисавшая с Ребекки бесформенной хламидой, упала на землю, и обнажившееся юное женское тело было так прекрасно, нежная атласная кожа переливалась серебром и перламутром там, где на нее падал лунный свет.
Его ладони сжали ее груди, тыльной стороной большого пальца он надавил на сосок, тот сразу откликнулся на прикосновение, отвердел, чуть увеличился в размерах. То же самое Рори проделал с другой грудью. Потом его руки опустились ниже, приласкали тонкую талию и выпуклость бедер, переместились в пространство между упругими, стройными ляжками.
– Как ты красива, – произнес он, чуть дыша.
Этот шепот, вместе с вырвавшимся из его полураскрытого рта воздухом, прошелестел у нее в ушах.
Ребекка упиралась ладонями в грудь Рори, с упоением ощущая, что его сердце колотится так же бешено, как и ее. Он был так силен, от него веяло таким жаром, что она таяла от охватившей все ее существо любви к нему. Только она не знала, что ей надо делать, чтобы выразить эту любовь не словами, а действиями. Может быть, ей и не нужно ничего делать, и все получится само собой?
Все-таки она заговорила:
– Я хочу, чтобы ты любил меня, Рори… я не хочу ждать… Но, может быть, мы хотя бы обменяемся клятвами друг перед другом. Как было принято в древние времена. Это будет, я думаю, истинным венчанием перед Господом.
«Посмеется ли он над моими фантазиями?» – промелькнуло у нее в голове.
– Ну да! Я тоже слышал про такой обычай, – откликнулся он, подождал немного, пока она кое-как оправила на себе сорочку, и низким хриплым голосом произнес торжественно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Рори полюбовался из укрытия ее босыми ножками, потом еле слышным свистом дал знать о своем присутствии. Ребекка объяснила:
– Я вышла босиком, чтобы меньше шуметь на лестнице.
Она неловко топталась, переминаясь с ноги на ногу в жесткой траве. Она нервничала. Ей было неловко за свое поведение. Почему Рори так пристально смотрит на нее и многозначительно хранит молчание, вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь? Она прикрывалась полами своего халатика, словно доспехами, от его жадного взгляда.
Ребекка облизала языком пересохшие от волнения губы и произнесла:
– Я должна была поехать на эту прогулку…
– И не очень была этому рада… – насмешливо закончил он за нее начатую фразу.
– Я ничему не радуюсь, когда он рядом. Правда, мне понравился его фаэтон, – простодушно призналась она и сделала шаг к Рори. – Как ты узнал, что мы будем ехать вдоль реки?
– Кто-то прислал мне записку и даже указал точное время.
Слова Рори повергли ее в ужас. Она в испуге прижала ладони ко рту.
– Значит, про нас кто-то знает?
В Рори вновь проснулся гнев.
– Подумаешь! Разве мир рухнет, если люди узнают про нас?
– Да, Рори! Да! Это конец света – и не только для моей семьи. Амос Уэллс владеет на паях с Дженсоном конюшней. Он может уволить тебя так же, как и Генри. И что с нами тогда будет?
Ее начала пробирать дрожь. Рори, успокаивая, гладил ее по волосам, согревал теплом своего тела.
– Только не плачь, Ребекка! И ничего не бойся! Кто бы ни прислал мне это письмо, он же на нашей стороне. Он не пошел к твоему отцу или к Уэллсу. Мы пройдем через все беды, если ты не разлюбишь меня. Когда я увидел тебя с Амосом в экипаже, я готов был его убить. Я чуть не сошел с ума!
Ребекка страшилась его гнева, его взрывного темперамента. Но его жар растопил ее заледеневшее от испуга сердце. Когда он был рядом, ощущение опасности покидало ее.
С каким-то невнятным проклятием, больше похожим на стон, Рори сжал ее голову в сильных ладонях и приблизил ее губы к своим губам.
– Ребекка, я так люблю тебя, что ревную ко всему свету.
Она понимала, что его надо немедленно остановить, иначе они вновь пойдут по уже проторенной дорожке; целуясь и касаясь друг друга, они доведут себя до безумия. «Это нехорошо, неправильно…» – мысленно повторяла она, но заклинание не действовало.
Когда его руки скользили вверх и вниз по ее спине, а жадный рот страстно ласкал ее губы, все казалось хорошим, правильным, необходимым. Опять она почувствовала тепло и томящую боль в низу живота. Она отдала себя всю во власть этому неведомому сладостному чувству. Ребекка встала на цыпочки, запрокинула голову, потянулась к нему за новым жарким поцелуем. Не отрываясь друг от друга, они медленно опустились на колени.
7
Лунные блики, пробиваясь сквозь густую листву, серебряными пятнами ложились на их сплетенные тела. Руки Рори прижимали Ребекку все крепче к бурно вздымающейся груди. Он покрывал ее лицо и шею торопливыми поцелуями. Она отвечала ему тем же. Пряди его длинных темных волос скользили меж ее пальцев.
– Пожалуйста, Ребекка. Разреши мне любить тебя! Не вырывайся, не уходи. Скажи, что ты моя…
Его руки расстегнули пуговичку на вороте халата, раздвинули полы, открыв лунному лучу ее светлую сорочку. Тут Рори замер, опустив руки и предоставив ей возможность выбора. Он ждал ее ответных действий, хотя и жаждал немедленно опрокинуть ее на траву и накрыть своим телом.
Она трепетала, но не от холода или боязни того, что его огромное и грубое мужское тело может сотворить с ее нежной податливой женской плотью. Покров тайны все равно должен быть откинут. Ее невинность, ее мораль, правила поведения, которые ей годами внушали в семье, уже начали тяготить ее. Безумием было их нарушать, и все же Ребекка поняла, что скинет с себя эту обузу. Ее воли уже не хватало для сопротивления.
Она позволила халатику соскользнуть с плеч и упасть на землю к ее ногам. Она раскинула обнаженные руки, как бы приглашая его.
– Я люблю тебя, Рори!
С протяжным стоном он схватил ее в объятия.
– И я люблю тебя! Я буду осторожен, Ребекка. Тебе не будет плохо со мной.
Он знал, что сначала должен причинить ей боль, но не стал пугать ее рассказами о том, как женщины теряют девственность и что при этом чувствуют. Подобных исповедей Рори наслушался немало от своих случайных распутных подружек. Он поклялся себе, что будет обходиться с Ребеккой предельно нежно и осмотрительно. Несмотря на свой буйный темперамент, он надеялся, что сумеет себя сдерживать, хотя никогда раньше не имел дело с девственницей.
В его жизни не было девушки, подобной Ребекке, за которую он нес бы полную ответственность. «Мы оба девственники в любви, истинной любви» – эта мысль пронзила его мозг.
С благоговейным трепетом Рори раскинул на траве, словно ковер, ее жалкий халатик. Его рука смяла тонкую, почти неощутимую ткань ночной сорочки. Он возился с какими-то ветхими от многочисленных стирок завязками, и это раздражало его, пока он не дернул, и они распались у него в пальцах. Сорочка, свисавшая с Ребекки бесформенной хламидой, упала на землю, и обнажившееся юное женское тело было так прекрасно, нежная атласная кожа переливалась серебром и перламутром там, где на нее падал лунный свет.
Его ладони сжали ее груди, тыльной стороной большого пальца он надавил на сосок, тот сразу откликнулся на прикосновение, отвердел, чуть увеличился в размерах. То же самое Рори проделал с другой грудью. Потом его руки опустились ниже, приласкали тонкую талию и выпуклость бедер, переместились в пространство между упругими, стройными ляжками.
– Как ты красива, – произнес он, чуть дыша.
Этот шепот, вместе с вырвавшимся из его полураскрытого рта воздухом, прошелестел у нее в ушах.
Ребекка упиралась ладонями в грудь Рори, с упоением ощущая, что его сердце колотится так же бешено, как и ее. Он был так силен, от него веяло таким жаром, что она таяла от охватившей все ее существо любви к нему. Только она не знала, что ей надо делать, чтобы выразить эту любовь не словами, а действиями. Может быть, ей и не нужно ничего делать, и все получится само собой?
Все-таки она заговорила:
– Я хочу, чтобы ты любил меня, Рори… я не хочу ждать… Но, может быть, мы хотя бы обменяемся клятвами друг перед другом. Как было принято в древние времена. Это будет, я думаю, истинным венчанием перед Господом.
«Посмеется ли он над моими фантазиями?» – промелькнуло у нее в голове.
– Ну да! Я тоже слышал про такой обычай, – откликнулся он, подождал немного, пока она кое-как оправила на себе сорочку, и низким хриплым голосом произнес торжественно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106