Он крепко держал ее в объятиях, прижимая каждый кусочек ее гибкого тела к своему телу, и ее одежда пропиталась влагой от его мокрой одежды. Оставив на время в покое ее рот, Рори начал водить губами по ее щечкам, подбородку, носику, бровям и, наконец, добрался до трогательно беззащитной, хрупкой, как тончайший фарфор, и нежной, как стебель изысканного цветка, девичьей шейки, где на горле возбужденно билась какая-то жилка. Рори расстегнул одну-две пуговки, и вот уже и шея, и плечи, и грудь – все было в его распоряжении, и он мог наслаждаться ее шелковистой кожей.
Он доводил ее до безумия поцелуями, а его рука завладела ее грудью. Поочередно каждую грудь он ласкал, то приподнимая вверх, то сжимая пальцами сосок. Он отрешился от всего, все его добрые намерения пошли прахом.
Ребекка ощущала исходящий от него жар, сама едва дыша и наслаждаясь прикосновениями его рта и рук. Она отмечала в сознании все его действия – то, как он расстегивает ее платье, как касается губами, сжимает до боли сосок. Она бы не позволила этого делать ни одному мужчине на свете, кроме него. Потом она почувствовала, что его рука начала путешествовать по ее бедрам, погладила ее ягодицы. Ребекка инстинктивно приподнялась на цыпочки.
Боль желания, уже знакомая ей, та, которую она испытывала, когда они лежали рядом на огороде, на развороченной капустной грядке, вновь охватила ее. Но теперь они были далеко от всевидящих глаз городских сплетников, в уединенном месте…
– Ребекка! – Она с трудом разобрала его бормотание где-то к себя над ухом, когда он вытаскивал шпильки из ее прически, свободно распуская ее волосы. Тяжелые волны темно-золотистого цвета каскадом упали ей за спину, и он пропускал их меж своих пальцев. Прижав руку к ее темени, Рори запрокинул ей голову, открыв еще больше шею и грудь для поцелуев.
Она готова была уже полностью отдать себя в его власть, лечь на траву у реки и позволить ему творить с ней все, что он пожелает.
Конечно, они оба напрочь забыли про форель, брошенную в траву, но рыба напомнила о себе. Изогнувшись дугой, она отчаянно затрепыхалась в безуспешных попытках добраться до вожделенной водной стихии. Опершись на хвост, она встала почти вертикально, потом шлепнулась к их ногам.
Она мгновенно вспомнила неосторожно оброненную Рори фразу о том, что залезть под юбку – неплохая идея.
Он уже был близок к цели. Какие-то сверхъестественные силы нашлись в ней, чтобы оттолкнуть и его, и огромную рыбину, которая была виновата лишь в том, что хотела выжить. Ребекка отгородилась от его поцелуя ладонью, а другой рукой пыталась застегнуть пуговицы на платье. Он опять уловил перемену в цвете ее глаз. Из изумрудно-зеленых они стали темными, как бездонный колодец. Подходящий момент для грехопадения был упущен.
Чтобы успокоить Ребекку, он наклонился, схватил рыбину и зашвырнул ее далеко на речную быстрину. Но когда он обернулся, Ребекка уже убегала от него. Рори не пытался ее задержать.
Она, легкая как перышко, взлетела в седло старенькой лошадки, до этих пор мирно пожевывающей ольховые листья, натянула поводья, сжала бока лошади коленками и заставила бедное животное пуститься вскачь.
Под старыми дубами городского парка собралась вся женская половина населения Уэлсвилла – девочки, девушки, замужние леди и вдовы. Разыгрывались корзинки с ленчем девиц на выданье, и вырученные деньги шли на обустройство пресвитерианской общины. Стол, где располагались корзинки, был на том же месте возле эстрады, где Рори в первый раз целовал пальчики Ребекки. Корзинки, в полном секрете от публики, были обвязаны пестрыми ленточками соответствующей желаниям девиц расцветки, а также украшены цветами из садов их родителей.
Мужчинам Уэлсвилла предстояло торговаться и покупать корзинки, а после этого иметь удовольствие съесть завтрак на природе, уединившись в парке в обществе хозяйки корзинки.
– Как ты думаешь, Амос не рассердится? – Селия нервничала и не находила себе места.
– Не думаю. В крайнем случае мы обе скажем, что это недоразумение. Бледно-розовую и просто розовую ленту так легко спутать.
Ребекка старалась казаться спокойной и уверенной в себе, но на самом деле она вся дрожала от головы до пят. Если родители узнают о ее проделке, то ей не избежать жестоких проклятий матери и молчаливой укоризны в глазах отца. К счастью, мама в это утро пожаловалось на мигрень и осталась в постели, а папа решил не покидать захворавшую супругу. Ребекка благодарила Господа за это благодеяние. Ханты подвезли ее на праздник в своей замечательной новенькой коляске немецкого производства, верх которой был открыт по случаю жаркой погоды. К своему облегчению, Ребекка узнала, что Леа и Генри Снейд также не собирались присутствовать на благотворительном базаре.
Дьякон Райт торжественно объявил о начале аукциона.
Селия с волнением обвела взглядом собравшуюся толпу.
– Я не вижу Амоса, – шепнула она Ребекке.
– О! Он где-то здесь, не беспокойся. – Она успокаивала подругу, а сама вся трепетала.
Накануне она при кратком визите мистера Уэллса к ним обронила несколько невразумительных слов насчет розовой ленты, но он, конечно, был достаточно быстр умом, чтобы ухватить намек. Разрушит ли ее невинный обман его матримониальные планы, а если так, то не выльется ли его гнев во что-то страшное?
– А кто купит твою корзинку, Ребекка?
– Я никому не говорила, какой лентой я ее завяжу…
Никому, кроме Рори, а его здесь не будет.
– А вдруг ее никто не купит! Это будет ужасно, – сокрушалась добрая Селия. Подруга пожертвовала своим счастьем ради нее, и теперь Селию грызла совесть.
Ребекка рассмеялась.
– В штате Невада, где на одну женщину приходится десять мужчин, такая участь моей корзинке не грозит. Посмотри, сколько их тут!
Ее взгляд скользнул по лицам собравшихся в парке представителей сильного пола, и тут же у нее перехватило дыхание. Над толпой возвышался, как церковный шпиль, Рори Мадиган. Он занял место позади всех, с обычной своей ленивой наглостью опершись на шершавый ствол могучего дуба, как будто это была самая изысканная ложа в театральном зале. На нем была белая рубашка без галстука, черные брюки и такого же цвета кожаная куртка.
– Как у него хватило духу явиться сюда! – воскликнула Селия под ухом у Ребекки. – Папист на нашем церковном сборище! И как он вырядился! У него рубаха расстегнута чуть ли не до пупа…
Селия пыталась растормошить подругу, но та, завороженная зрелищем волосатой мускулистой груди, уже знакомой ей по некоторым весьма волнительным эпизодам, была нема и глуха. Неужели Селия и все остальные вокруг не восторгаются этой красотой? Неужели они всего лишь шокированы его манерами и не замечают, что Рори Мадиган – воплощение мужской красоты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106