— поинтересовался Хури, шевеля при этом бровями так, что они задвигались вверх и вниз.
Я мотнул головой.
— Его самая известная повесть, Джек, называлась «Вампир». Можете догадаться, как звали этого вампира? — Он выдержал театральную паузу. — Нет? Тогда позвольте помочь вам. Это был английский аристократ. Точнее, английский лорд.
— Неужели Рутвен?
Хури просиял.
Я откинулся на сиденье.
— Чрезвычайно! — пробормотал я. — Ну, Хури, должен вас поздравить, свое рвение и смышленость вы явно использовали самым наилучшим образом. А как вы узнали об этой повести?
— Детская игра, — воскликнул Хури, звонко щелкая пальцами. — Вы забываете, Джек, вампиры давно интересуют меня. Плохо, если бы я не знал о работе Полидори. Стоило вам только назвать эту фамилию, и я вспомнил его опус о вампире по имени лорд Рутвен. До меня сразу дошло, — он вновь щелкнул пальцами, — вот так! Но это только начало. Подождите и увидите, что будет дальше. Моя поездка по Англии оказалась крайне полезной. Я узнал, кто такой лорд Рутвен на самом деле.
Я нахмурился:
— Что означает «на самом деле»?
Хури улыбнулся и постучал по стенке кэба.
— Пойдем и посмотрим, — сказал он, когда кэб начал останавливаться. Хури расплатился с возницей и затрусил ко входу в галерею. — О, да, — хихикнул он, — пойдемте и хорошенечко посмотрим!
Я последовал за ним по лестнице, через анфиладу залов, увешанных картинами. Наконец, у какой-то впечатляющей двери он остановился и взглянул на меня.
— Ну, Джек, и взъерепенитесь же вы! И рассердитесь неописуемо, что пропустили такое!
— Почему?
— Мистер Стокер рассказал вам о Полидори. А сказал он вам, чьим врачом был Полидори?
— Да, — ответил я, — лорда Байрона…
И тут я словно окаменел. Лорд Рутвен. Лорд Рутвен! Вот почему Хури хотел его видеть! Вот почему он спросил меня, когда мы выходили из дома лорда Рутвена, читаю ли я поэзию! Я стоял, как столб, и даже не почувствовал, что Хури взял меня за руку и подвел к картине на стене. Я пристально посмотрел на картину. Лорд Байрон был одет в какой-то багрово-золотой восточный мундир. Из-под тюрбана мне улыбалось не только его лицо, но в то же время и лицо другого человека, человека, с которым я встречался, которого я знал не как Байрона, а как… лорда Рутвена!
— О, Боже, — пробормотал я, поворачиваясь к Хури. — Это же невозможно, но…
Я вновь всмотрелся в картину.
— Но это так, — прошептал Хури, заканчивая за меня фразу.
Я медленно кивнул:
— Кто же еще, как вы думаете, может пить людскую кровь? Бетховен? Шекспир? Авраам Линкольн?
Хури улыбнулся и покачал головой:
— Думаю, что они этого не делают. Обстоятельства, связанные с лордом Байроном, совершенно особые…
Мы стали выходить из галереи, и по пути Хури объяснил ход своих исследований на кладбищах Ноттингемшира, в юридических фирмах и различных отделах записи актов гражданского состояния. Первое упоминание о лорде Рутвене он проследил до 1824 года — в тот год Байрон умер в Греции — и смог выяснить, что лорд Рутвен унаследовал богатство погибшего поэта. Он также провел поиски по генеалогическому древу семьи Рутвенов, ища противоречия тому, что лорд Рутвен и Байрон — одно и то же лицо. Но поиски были напрасны. Не было никакого лорда Рутвена, титул этот — всего лишь псевдоним.
— Но Люси? — спросил я. — Артур? Какому роду они принадлежат?
Лицо Хури потемнело, он поднял руку:
— Вот здесь-то дело и приобретает крайне серьезный оборот, Джек. Помните телеграмму, которую я вам послал?
— Естественно.
— Отлично, конечно помните, — произнес Хури.
Мы уже вышли на улицу, и Хури поднял лицо к лучам солнца, словно призывая белый свет к себе на помощь, затем поискал взглядом скамью и со вздохом сел на нее. Я сел рядом. Хури вновь вытащил свои бумаги, раскладывая их на коленях. Некоторое время он молча смотрел на них, затем слегка ударил себя по лбу и вновь взглянул на меня.
— Линия семьи Люси, как и ссылки на самого лорда Рутвена, прослеживается лишь до 1824 года. Логическое заключение? Рутвены произошли от лорда Байрона.
Я нахмурился:
— Логическое?
— И более того… — вновь поднял руку Хури. — Все не так радостно, Джек.
— Вот как? Расскажите…
Хури кивнул, взял связку бумаг, передавая их мне.
— Это копии свидетельств о смерти. Каждый из Рутвенов, после того как у него или у нее рождался ребенок, умирал в течение года. Как только линия крови была продолжена… трах! — Он щелкнул пальцами. — Родитель сразу становился ненужным. Видите ли, Джек, такое у них незыблемое правило. Железное! Но даже не это самое худшее — их смерть всегда наступала от катастрофической потери крови. Ваш друг Артур — недавний пример тому.
— Но у Артура никогда не было ребенка.
— У него не было. А у Люси есть.
Я неверяще покачал головой и взглянул на небо.
— Но это же невозможно, — пробормотал я. — Невозможно… И вы в самом деле верите, Хури, что лорд Рутвен питается своими родственниками, высасывая их кровь?
— Я убежден в этом. Иначе какую иную теорию можно согласовать со всеми этими фактами?
— Это что же, традиция вампиров, — спросил я, — питаться кровными родственниками?
— Традиций много… Вампиры это вам не какие-нибудь дурацкие микробы, Джек. Их нельзя изучить и сказать, что верно, а что нет.
— Но мы можем изучать лорда Рутвена. Пока мы с вами тут разговариваем, у меня под микроскопом его кровь.
— Да, — бесстрастно сказал Хури. — Ну и что с этого?
— Странно, он нанял меня и тут же пьет кровь под носом.
— Ничуть. Да раскиньте же мозгами, черт вас дери, Джек. Именно этим и объясняется его отчаяние. Он раб своих страстей.
— Но ребенку Люси уже больше года. Почему он начал питаться ею только сейчас?
— Может быть, вам надо взглянуть на это с другой стороны. Возможно, он пришел к вам, потому что почувствовал, что жажда его становится все ненасытнее и он не может ей больше сопротивляться.
— Так вы думаете, это гонка? Или я вылечу его, или он высосет Люси до последней капли?
— Еще один подход к этой проблеме.
— Но боюсь, что довольно-таки отчаянный. Ход исследований меня не очень вдохновляет. Может, мы сумеем сделать что-нибудь еще?
— Киргизское серебро, — напомнил Хури. — Вещь безотказная.
— Да, но если мы его не найдем, тогда что? Вступим в противоборство с лордом Рутвеном?
— Он опасен.
— Спасибо, Хури. Это я и сам вывел — дедуктивно. Да, он опасен, но несокрушим ли он? Должно же быть что-то, что может остановить его, даже уничтожить, если это будет необходимо.
— Мне понадобится время, чтобы найти этот способ.
— К сожалению, его у вас не так много.
— Немного. — Хури презрительно фыркнул. — Но, по крайней мере, мы с вами сейчас знаем, кто наш противник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Я мотнул головой.
— Его самая известная повесть, Джек, называлась «Вампир». Можете догадаться, как звали этого вампира? — Он выдержал театральную паузу. — Нет? Тогда позвольте помочь вам. Это был английский аристократ. Точнее, английский лорд.
— Неужели Рутвен?
Хури просиял.
Я откинулся на сиденье.
— Чрезвычайно! — пробормотал я. — Ну, Хури, должен вас поздравить, свое рвение и смышленость вы явно использовали самым наилучшим образом. А как вы узнали об этой повести?
— Детская игра, — воскликнул Хури, звонко щелкая пальцами. — Вы забываете, Джек, вампиры давно интересуют меня. Плохо, если бы я не знал о работе Полидори. Стоило вам только назвать эту фамилию, и я вспомнил его опус о вампире по имени лорд Рутвен. До меня сразу дошло, — он вновь щелкнул пальцами, — вот так! Но это только начало. Подождите и увидите, что будет дальше. Моя поездка по Англии оказалась крайне полезной. Я узнал, кто такой лорд Рутвен на самом деле.
Я нахмурился:
— Что означает «на самом деле»?
Хури улыбнулся и постучал по стенке кэба.
— Пойдем и посмотрим, — сказал он, когда кэб начал останавливаться. Хури расплатился с возницей и затрусил ко входу в галерею. — О, да, — хихикнул он, — пойдемте и хорошенечко посмотрим!
Я последовал за ним по лестнице, через анфиладу залов, увешанных картинами. Наконец, у какой-то впечатляющей двери он остановился и взглянул на меня.
— Ну, Джек, и взъерепенитесь же вы! И рассердитесь неописуемо, что пропустили такое!
— Почему?
— Мистер Стокер рассказал вам о Полидори. А сказал он вам, чьим врачом был Полидори?
— Да, — ответил я, — лорда Байрона…
И тут я словно окаменел. Лорд Рутвен. Лорд Рутвен! Вот почему Хури хотел его видеть! Вот почему он спросил меня, когда мы выходили из дома лорда Рутвена, читаю ли я поэзию! Я стоял, как столб, и даже не почувствовал, что Хури взял меня за руку и подвел к картине на стене. Я пристально посмотрел на картину. Лорд Байрон был одет в какой-то багрово-золотой восточный мундир. Из-под тюрбана мне улыбалось не только его лицо, но в то же время и лицо другого человека, человека, с которым я встречался, которого я знал не как Байрона, а как… лорда Рутвена!
— О, Боже, — пробормотал я, поворачиваясь к Хури. — Это же невозможно, но…
Я вновь всмотрелся в картину.
— Но это так, — прошептал Хури, заканчивая за меня фразу.
Я медленно кивнул:
— Кто же еще, как вы думаете, может пить людскую кровь? Бетховен? Шекспир? Авраам Линкольн?
Хури улыбнулся и покачал головой:
— Думаю, что они этого не делают. Обстоятельства, связанные с лордом Байроном, совершенно особые…
Мы стали выходить из галереи, и по пути Хури объяснил ход своих исследований на кладбищах Ноттингемшира, в юридических фирмах и различных отделах записи актов гражданского состояния. Первое упоминание о лорде Рутвене он проследил до 1824 года — в тот год Байрон умер в Греции — и смог выяснить, что лорд Рутвен унаследовал богатство погибшего поэта. Он также провел поиски по генеалогическому древу семьи Рутвенов, ища противоречия тому, что лорд Рутвен и Байрон — одно и то же лицо. Но поиски были напрасны. Не было никакого лорда Рутвена, титул этот — всего лишь псевдоним.
— Но Люси? — спросил я. — Артур? Какому роду они принадлежат?
Лицо Хури потемнело, он поднял руку:
— Вот здесь-то дело и приобретает крайне серьезный оборот, Джек. Помните телеграмму, которую я вам послал?
— Естественно.
— Отлично, конечно помните, — произнес Хури.
Мы уже вышли на улицу, и Хури поднял лицо к лучам солнца, словно призывая белый свет к себе на помощь, затем поискал взглядом скамью и со вздохом сел на нее. Я сел рядом. Хури вновь вытащил свои бумаги, раскладывая их на коленях. Некоторое время он молча смотрел на них, затем слегка ударил себя по лбу и вновь взглянул на меня.
— Линия семьи Люси, как и ссылки на самого лорда Рутвена, прослеживается лишь до 1824 года. Логическое заключение? Рутвены произошли от лорда Байрона.
Я нахмурился:
— Логическое?
— И более того… — вновь поднял руку Хури. — Все не так радостно, Джек.
— Вот как? Расскажите…
Хури кивнул, взял связку бумаг, передавая их мне.
— Это копии свидетельств о смерти. Каждый из Рутвенов, после того как у него или у нее рождался ребенок, умирал в течение года. Как только линия крови была продолжена… трах! — Он щелкнул пальцами. — Родитель сразу становился ненужным. Видите ли, Джек, такое у них незыблемое правило. Железное! Но даже не это самое худшее — их смерть всегда наступала от катастрофической потери крови. Ваш друг Артур — недавний пример тому.
— Но у Артура никогда не было ребенка.
— У него не было. А у Люси есть.
Я неверяще покачал головой и взглянул на небо.
— Но это же невозможно, — пробормотал я. — Невозможно… И вы в самом деле верите, Хури, что лорд Рутвен питается своими родственниками, высасывая их кровь?
— Я убежден в этом. Иначе какую иную теорию можно согласовать со всеми этими фактами?
— Это что же, традиция вампиров, — спросил я, — питаться кровными родственниками?
— Традиций много… Вампиры это вам не какие-нибудь дурацкие микробы, Джек. Их нельзя изучить и сказать, что верно, а что нет.
— Но мы можем изучать лорда Рутвена. Пока мы с вами тут разговариваем, у меня под микроскопом его кровь.
— Да, — бесстрастно сказал Хури. — Ну и что с этого?
— Странно, он нанял меня и тут же пьет кровь под носом.
— Ничуть. Да раскиньте же мозгами, черт вас дери, Джек. Именно этим и объясняется его отчаяние. Он раб своих страстей.
— Но ребенку Люси уже больше года. Почему он начал питаться ею только сейчас?
— Может быть, вам надо взглянуть на это с другой стороны. Возможно, он пришел к вам, потому что почувствовал, что жажда его становится все ненасытнее и он не может ей больше сопротивляться.
— Так вы думаете, это гонка? Или я вылечу его, или он высосет Люси до последней капли?
— Еще один подход к этой проблеме.
— Но боюсь, что довольно-таки отчаянный. Ход исследований меня не очень вдохновляет. Может, мы сумеем сделать что-нибудь еще?
— Киргизское серебро, — напомнил Хури. — Вещь безотказная.
— Да, но если мы его не найдем, тогда что? Вступим в противоборство с лордом Рутвеном?
— Он опасен.
— Спасибо, Хури. Это я и сам вывел — дедуктивно. Да, он опасен, но несокрушим ли он? Должно же быть что-то, что может остановить его, даже уничтожить, если это будет необходимо.
— Мне понадобится время, чтобы найти этот способ.
— К сожалению, его у вас не так много.
— Немного. — Хури презрительно фыркнул. — Но, по крайней мере, мы с вами сейчас знаем, кто наш противник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113