Именно ему приписывается создание <тройной> службы полиции:
одна, самая многочисленная, следила за гражданами страны, вто-
рая - за самими полицейскими, а третья, самая секретная, дол-
жна была наблюдать, чтобы первая не подкупила вторую.
Когда сам Фуше попал в опалу у Наполеона и был изгнан с
поста министра, то, естественно, затаил злобу на своего преемни-
ка - генерала Савари. Но он был слишком хитрым и коварным
человеком, чтобы открыто проявить свое недовольство новым ми-
нистром. Наоборот, он с обескураживающей сердечностью встре-
тил Савари в департаменте полиции и постарался проявить мак-
симум обаяния, чтобы новоиспеченный министр чувствовал себя
на новом поприще как дома. Единственное, что он попросил, -
это дать ему четыре дня <для приведения всех дел в порядок>. На
свою беду, доверчивый генерал согласился, о чем потом долго
жалел...
На протяжении этих четырех дней и ночей коварный Фуше
перевернул вверх дном весь архив министерства, чтобы полнос-
тью парализовать работу департамента полиции. Он изымал из дел
самые важные документы, менял номера на архивных папках,
изымал и отправлял в свое имение списки наиболее значимой аген-
туры. Савари оставались только мелкие шпионы и осведомители,
а главные осведомители, работающие среди верхушки общества,
бесследно исчезали. Общий указатель архива был уничтожен,
списки роялистских эмигрантов и секретнейшая переписка пере-
кочевали из полицейского архива в личный архив Фуше, а неко-
торым сенсационным документам были даны неверные номера,
под которыми их было невозможно отыскать.
Когда Савари обнаружил все это, он пришел в отчаяние. Дву-
личный Фуше под маской обходительности и сердечности жесто-
ко его надул. Тому пришлось обратиться за помощью к императо-
ру, но и Наполеон уже ничего не смог сделать. Прикинувшийся
смирной и преданной овечкой, Фуше намекнул Бонапарту, ^--.,
что он уничтожал документы, касающиеся неблаговидных IL285J
действий его многочисленной корсиканской родни, и в порыве
усердия в спешке уничтожил еще и другие документы. Импера-
тор отправил Фуше в позорную ссылку, его документы были опе-
чатаны, но это уже не могло восстановить ущерб, нанесенный по-
лиции Франции. Целый год после этого Савари пришлось до кру-
пицам восстанавливать агентурную сеть тайных осведомителей,
на которых держалась полицейская система Франции того време-
ни. Вывод из этой истории однозначен: человек никогда не дол-
жен доверять другому, чьи интересы были прямо или косвенно
ущемлены за счет возвышения первого.
29. Вероломство.
<- Вы пришли получить деньги по векселю, если не ошиба-
юсь? - спросил фельдкурат своего гостя.
- Да, и надеюсь...
Фельдкурат вздохнул:
- Человек часто попадает в такое положение, когда ему оста-
ется только надеяться. О, как красиво звучит слово <надейся> из
того трилистника, который возносит человека над хаосом жизни:
вера, надежда, любовь. Как прекрасно иметь свой идеал, быть не-
винным, чистым созданием, которое дает деньги под векселя, и
как чудесно надеяться своевременно получить их обратно. Наде-
яться, что я заплачу вам тысячу двести крон, когда у меня в кар-
мане нет даже сотни.
- В таком случае вы... - заикаясь пролепетал гость.
- Да, в таком случае я, - ответил фельдкурат>.
Этот весьма показательный пример из романа Ярослава Гаше-
ка <Похождения бравого солдата Швейка> показывает, как тесно
переплетаются между собой лицемерие и вероломство. Ведь лю-
бой лицемер, смиренно носящий маску добродетели и правдивос-
ти, страстно мечтает отбросить ее прочь и проявить свой настоя-
щий характер. Насилие над истинной природой - вещь не очень
приятная. И вот, выбрав подходящий момент, двуличный чело-
век отбрасывает ставшую ненужной маскировку, вероломно на-
рушая старые договоренности и обещания.
Особенно много примеров вероломства и клятвопреступления
мы находим среди коронованных особ. Да и понятно: для того что-
бы захватить трон, а потом на нем удержаться, надо без колеба-
ний отбросить честь и совесть, взяв взамен на вооружение обман и
искусство интриги.
Вот пример из русской истории, описанный Н. И. Костомаро-
вым в его <Русской истории>:
<23 ноября 1741 года цесаревна Елизавета отправилась в Зим-
ний дворец в гости к правительнице. Был куртаг. Вечером гости
уселись за картечный стол, цесаревна тоже стала играть в карты.
Вдруг правительн1щаАнна Леопольдовна вызвала Елизавету Пет-
ровну из-за карточного стола, пригласила в другую комнату, ска-
зала, что получила из Вреславля письмо: ее предостерегают, из-
вещая, что цесаревна со своим лейб-медиком Лестоком замышля-
ют произвести переворот. Цесаревна Елизавета при этих словах
показывает вид изумления, уверяет, что ей в голову не приходи-
.,--^s ло ничего подобного, что она ни за что не нарушит клятвы
[286 Jj в верности, данной малолетнему императору. Она распла-
калась и бросилась к правительнице в объятья. Анна Леопольдов-
на по своему добродушию расплакалась сама и рассталась с цеса-
ревной при взаимных уверениях в любви и преданности.
В Зимнем дворце принц Антон-Ульрих возобновил в последний
раз свои предостережения супруге и просил ее приказать расста-
вить во дворце и около дворца усиленные караулы, а по городу
разослать патрули и, одним словом, принять меры насчет опас-
ных замыслов Елизаветы.
"Опасности нет, - ответила Анна Леопольдовна. - Елизаве-
та ни в чем невинна, на нее напрасно наговаривают, лишь бы со
мной поссорить. Я вчера с нею говорила, она поклялась мне, что
ничего не замышляет, и когда уверяла меня в этом, даже плака-
ла. Я вижу ясно, что она невиновна против нас ни в чем".
А в ночь с 24 на 25 ноября цесаревна Елизавета, возглавив за-
говор, свергла правительницу Анну и ее сына, малолетнего импе-
ратора Иоанна Антоновича, и стала императрицей Елизаветой
Петровной>.
Но не только женщины на царском престоле грешили веро-
ломством. Не чуждались клятвопреступления и цари-мужчины.
Мало кто знает, что последний русский император Николай был
клятвопреступником. Этот факт описан в книге А. Горбовского и
Ю. Семенова <Закрытые страницы истории>.
Александр III считал Николая неспособным к царствованию
и намерен был передать престол младшему сыну. Но когда Алек-
сандр III умирал, Михаил еще не достиг совершеннолетия и не мог
принять корону. Перед смертью император взял с Николая клят-
ву, что он откажется от престола, как только Михаилу исполнит-
ся 21 год.
- Ты же сам знаешь, что не убережешь Россию, - пророчес-
ки говорил умирающий. - Добереги ее до совершеннолетия Ми-
хаила.
Первыми давать присягу новому царю должны были члены
императорской фамилии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194