Она чувствовала себя неуютно в огромной, похожей на пещеру спальне, напичканной антиквариатом и мрачными портретами предков Маунтджоя. Когда Ханичайл погасила свет, ей стало страшно: тени сгущались; красные угольки в камине потрескивали и выпускали снопы искр; за высокими окнами зловеще мигали уличные фонари. Вспомнив о привидениях, она закрыла глаза и постаралась заснуть, но сон не шел к ней. Сейчас, увидев Анжу, она была просто счастлива.
– Господи, как я рада тебя видеть! – закричала она, сбегая с лестницы и протягивая к Анжу руки. – Привет! Я Ханичайл. О нет, нет, я Элоиз.
Анжу оглядела девушку с ног до головы, сразу отметив про себя ее плохой твидовый костюм и грубые туфли.
– Так вот, значит, как выглядят техаски, – сказала она, не скрывая удивления.
– Что ты хочешь этим сказать? – отпрянув, спросила Ханичайл. – Техаски выглядят так же, как и все: одна голова, две руки, две ноги. Совершенно нормально, я бы сказала.
– Так же нормально, как и твое имя, – ехидно заметила Анжу.
– У тебя нет никакого права говорить подобные вещи, – огрызнулась Ханичайл. – Навряд ли Анжу можно назвать нормальным именем. Это как раз тот случай, когда говорят: «Не смейся – горох не лучше бобов», если ты меня спросишь.
– Никто тебя не спрашивает, – ответила Анжу, нахмурившись. – А где лорд Маунтджой? Он ждет меня.
– Меня он тоже ждет, но его до сих пор нет. Дворецкий сказал, что он задерживается из-за тумана, и передал, чтобы мы чувствовали себя здесь как дома и ни ногой за порог, пока он не появится.
От такой идеи Анжу громко рассмеялась.
– Очевидно, лорд Маунтджой – оптимист, – сказала она. – Неужели ты не понимаешь, Ханичайл Маунтджой, что за порогом этого дома нас ждет Лондон? Магазины, кафе, ночные клубы? – Глаза Анжу восторженно заблестели. – Что касается меня, то я не собираюсь ждать.
– Ты хочешь сказать, что ослушаешься его? – спросила Ханичайл, слегка напуганная такой смелостью.
– Конечно, нет. Если лорд Маунтджой так дурно воспитан, чтобы не встретить своих гостей, то вряд ли он может ожидать, чтобы мы здесь сидели и кисли. Что скажешь, Ханичайл? Ты готова к приключениям? – Видя, что та колеблется, Анжу добавила: – Давай. Смелее.
– У меня нет денег, – в нерешительности проговорила Ханичайл.
– Нам не нужны деньги. Мы прогуляемся по парку, покормим уток, посмотрим на англи чан в их естественной среде обитания. Потом покатаемся на одном из этих больших красных автобусов, прошвырнемся по магазинам «Харродз» и «Фортнум и Мейсон».
Ханичайл рассмеялась, и Анжу воодушевленно добавила:
– Я напою тебя чаем в «Ритце». Что скажешь на это, Ханичайл Маунтджой?
– Договорились. Я никогда не была в «Ритце» и тем более не пила там чай.
– Все когда-нибудь бывает впервые, – радостно заметила Анжу, подмигнув. – Джонсон, – позвала она, направляясь с Ханичайл к двери, – мы отправляемся пить чай. И скоро вернемся.
– Извините меня, мисс Анжу, – в растерянности проговорил Джонсон, – но лорд Маунтджой сказал, чтобы вы ждали его здесь.
– Когда лорд Маунтджой приедет, мы именно здесь и будем. Именно здесь мы будем ждать его, – холодно ответила Анжу.
В конце Керзон-стрит Анжу спросила у полицейского, как дойти до «Ритца»; затем они прошли по Мейфэру до Берлингтонского пассажа и вышли на Пиккадилли. Анжу вошла в двери огромного отеля с таким видом, словно была его владелицей. Сверкающий мрамор, позолота, хрустальные канделябры «Ритца» не могли сравниться по великолепию с Маунтджой-Хаусом, но Анжу с удовольствием подумала, что здесь было гораздо оживленнее. В дальнем углу играл струнный квартет, и здесь было множество молодых людей, приятно проводящих время.
Главный официант показал им тихий столик около стены, наполовину закрытый пальмой в горшке, но Анжу, высокомерно вскинув подбородок, сказала, что определенно не хочет сидеть там, где ее никто не видит. Она промаршировала к столику, расположенному в самом центре комнаты, где за соседним столиком сидели двое привлекательных молодых людей. Садясь, она бросила на них из-под опущенных ресниц оценивающий взгляд. Они что надо, удовлетворенно решила она.
Заказывая чай, Анжу послала им соблазнительную улыбку.
– Mon Dieu, mais il fait ires chaud, ici, – сказала она, обмахивая лицо меню, как веером.
Ханичайл не знала французского, но, судя по вееру, догадалась, о чем идет речь.
– Ты не узнаешь, что такое настоящая жара, пока в жаркий летний день не объедешь все ранчо в Техасе, – сказала она, усмехнувшись. – Сорок градусов в тени, но тени там нет. Ты не можешь дождаться, когда вернешься домой и встанешь во дворе под насос, чтобы смыть с себя пыль.
Анжу посмотрела на Ханичайл, вздохнула и снова перевела взгляд на молодых людей. Они улыбнулись ей в ответ, и она поспешила отвернуться. Анжу прекрасно знала, что скажи она им хоть одно ободряющее слово, и они присоединятся к ним. Но она решила не подавать повода, по крайней мере сейчас.
Официант принес чай, и Анжу с Ханичайл жадно набросились на сандвичи с копченым лососем и пикулими, на лепешки с клубничным джемом и сливками и маленькие французские пирожные, хотя Анжу старалась вести непринужденную беседу, время от времени поглядывая на своих соседей.
Покончив с едой, она кончиком розового языка слизнула с губ сливки и открыто посмотрела на молодых людей, улыбнувшись им. Они радостно заулыбались в ответ.
Официант подал счет. Анжу просмотрела его, открыла сумочку и стала рыться в ней.
– О Боже, – воскликнула она, драматическим жестом хватаясь за сердце.
– Что случилось? – встревожилась Ханичайл.
– Кажется, я забыла дома кошелек. У меня нет ни единого су, чтобы оплатить счет, – ответила с невинным видом Анжу и бросила беспокойный взгляд на молодых людей.
Ханичайл охватил ужас. Она уже видела, как полицейский ведет их в наручниках через холл отеля, и представила себе месяцы, проведенные на кухне за мытьем посуды.
– Что же нам делать? – в отчаянии прошептала она.
И тут, как Анжу и предполагала, из-за соседнего столика поднялся светловолосый молодой человек.
– Простите меня, – сказал он, – но я невольно все слышал. Представляю, как вы неловко себя чувствуете. Пожалуйста, разрешите мне помочь вам.
Ханичайл смотрела на Анжу, улыбающуюся молодому человеку, и вдруг догадалась, что Анжу знала, что у нее нет денег. Это был план, и он сработал.
– Спаситель, – с восхищением в голосе произнесла Анжу. – Вот видишь, Ханичайл, все, что говорят об англичанах, оказывается правдой. Они настоящие джентльмены. Ты только посмотри, как изящно этот молодой человек предложил свою помощь двум девушкам в их несчастье. Я должна поблагодарить вас, месье...
– Ролл Фернесс и Арчи Брайтвелл, – представились молодые люди.
– Я Анжу д'Аранвиль Маунтджой, а это Ханичайл, – ответила Анжу, небрежно поведя рукой в сторону Ханичайл, которая в ужасе смотрела, как Ролл кладет пятифунтовую купюру на их счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Господи, как я рада тебя видеть! – закричала она, сбегая с лестницы и протягивая к Анжу руки. – Привет! Я Ханичайл. О нет, нет, я Элоиз.
Анжу оглядела девушку с ног до головы, сразу отметив про себя ее плохой твидовый костюм и грубые туфли.
– Так вот, значит, как выглядят техаски, – сказала она, не скрывая удивления.
– Что ты хочешь этим сказать? – отпрянув, спросила Ханичайл. – Техаски выглядят так же, как и все: одна голова, две руки, две ноги. Совершенно нормально, я бы сказала.
– Так же нормально, как и твое имя, – ехидно заметила Анжу.
– У тебя нет никакого права говорить подобные вещи, – огрызнулась Ханичайл. – Навряд ли Анжу можно назвать нормальным именем. Это как раз тот случай, когда говорят: «Не смейся – горох не лучше бобов», если ты меня спросишь.
– Никто тебя не спрашивает, – ответила Анжу, нахмурившись. – А где лорд Маунтджой? Он ждет меня.
– Меня он тоже ждет, но его до сих пор нет. Дворецкий сказал, что он задерживается из-за тумана, и передал, чтобы мы чувствовали себя здесь как дома и ни ногой за порог, пока он не появится.
От такой идеи Анжу громко рассмеялась.
– Очевидно, лорд Маунтджой – оптимист, – сказала она. – Неужели ты не понимаешь, Ханичайл Маунтджой, что за порогом этого дома нас ждет Лондон? Магазины, кафе, ночные клубы? – Глаза Анжу восторженно заблестели. – Что касается меня, то я не собираюсь ждать.
– Ты хочешь сказать, что ослушаешься его? – спросила Ханичайл, слегка напуганная такой смелостью.
– Конечно, нет. Если лорд Маунтджой так дурно воспитан, чтобы не встретить своих гостей, то вряд ли он может ожидать, чтобы мы здесь сидели и кисли. Что скажешь, Ханичайл? Ты готова к приключениям? – Видя, что та колеблется, Анжу добавила: – Давай. Смелее.
– У меня нет денег, – в нерешительности проговорила Ханичайл.
– Нам не нужны деньги. Мы прогуляемся по парку, покормим уток, посмотрим на англи чан в их естественной среде обитания. Потом покатаемся на одном из этих больших красных автобусов, прошвырнемся по магазинам «Харродз» и «Фортнум и Мейсон».
Ханичайл рассмеялась, и Анжу воодушевленно добавила:
– Я напою тебя чаем в «Ритце». Что скажешь на это, Ханичайл Маунтджой?
– Договорились. Я никогда не была в «Ритце» и тем более не пила там чай.
– Все когда-нибудь бывает впервые, – радостно заметила Анжу, подмигнув. – Джонсон, – позвала она, направляясь с Ханичайл к двери, – мы отправляемся пить чай. И скоро вернемся.
– Извините меня, мисс Анжу, – в растерянности проговорил Джонсон, – но лорд Маунтджой сказал, чтобы вы ждали его здесь.
– Когда лорд Маунтджой приедет, мы именно здесь и будем. Именно здесь мы будем ждать его, – холодно ответила Анжу.
В конце Керзон-стрит Анжу спросила у полицейского, как дойти до «Ритца»; затем они прошли по Мейфэру до Берлингтонского пассажа и вышли на Пиккадилли. Анжу вошла в двери огромного отеля с таким видом, словно была его владелицей. Сверкающий мрамор, позолота, хрустальные канделябры «Ритца» не могли сравниться по великолепию с Маунтджой-Хаусом, но Анжу с удовольствием подумала, что здесь было гораздо оживленнее. В дальнем углу играл струнный квартет, и здесь было множество молодых людей, приятно проводящих время.
Главный официант показал им тихий столик около стены, наполовину закрытый пальмой в горшке, но Анжу, высокомерно вскинув подбородок, сказала, что определенно не хочет сидеть там, где ее никто не видит. Она промаршировала к столику, расположенному в самом центре комнаты, где за соседним столиком сидели двое привлекательных молодых людей. Садясь, она бросила на них из-под опущенных ресниц оценивающий взгляд. Они что надо, удовлетворенно решила она.
Заказывая чай, Анжу послала им соблазнительную улыбку.
– Mon Dieu, mais il fait ires chaud, ici, – сказала она, обмахивая лицо меню, как веером.
Ханичайл не знала французского, но, судя по вееру, догадалась, о чем идет речь.
– Ты не узнаешь, что такое настоящая жара, пока в жаркий летний день не объедешь все ранчо в Техасе, – сказала она, усмехнувшись. – Сорок градусов в тени, но тени там нет. Ты не можешь дождаться, когда вернешься домой и встанешь во дворе под насос, чтобы смыть с себя пыль.
Анжу посмотрела на Ханичайл, вздохнула и снова перевела взгляд на молодых людей. Они улыбнулись ей в ответ, и она поспешила отвернуться. Анжу прекрасно знала, что скажи она им хоть одно ободряющее слово, и они присоединятся к ним. Но она решила не подавать повода, по крайней мере сейчас.
Официант принес чай, и Анжу с Ханичайл жадно набросились на сандвичи с копченым лососем и пикулими, на лепешки с клубничным джемом и сливками и маленькие французские пирожные, хотя Анжу старалась вести непринужденную беседу, время от времени поглядывая на своих соседей.
Покончив с едой, она кончиком розового языка слизнула с губ сливки и открыто посмотрела на молодых людей, улыбнувшись им. Они радостно заулыбались в ответ.
Официант подал счет. Анжу просмотрела его, открыла сумочку и стала рыться в ней.
– О Боже, – воскликнула она, драматическим жестом хватаясь за сердце.
– Что случилось? – встревожилась Ханичайл.
– Кажется, я забыла дома кошелек. У меня нет ни единого су, чтобы оплатить счет, – ответила с невинным видом Анжу и бросила беспокойный взгляд на молодых людей.
Ханичайл охватил ужас. Она уже видела, как полицейский ведет их в наручниках через холл отеля, и представила себе месяцы, проведенные на кухне за мытьем посуды.
– Что же нам делать? – в отчаянии прошептала она.
И тут, как Анжу и предполагала, из-за соседнего столика поднялся светловолосый молодой человек.
– Простите меня, – сказал он, – но я невольно все слышал. Представляю, как вы неловко себя чувствуете. Пожалуйста, разрешите мне помочь вам.
Ханичайл смотрела на Анжу, улыбающуюся молодому человеку, и вдруг догадалась, что Анжу знала, что у нее нет денег. Это был план, и он сработал.
– Спаситель, – с восхищением в голосе произнесла Анжу. – Вот видишь, Ханичайл, все, что говорят об англичанах, оказывается правдой. Они настоящие джентльмены. Ты только посмотри, как изящно этот молодой человек предложил свою помощь двум девушкам в их несчастье. Я должна поблагодарить вас, месье...
– Ролл Фернесс и Арчи Брайтвелл, – представились молодые люди.
– Я Анжу д'Аранвиль Маунтджой, а это Ханичайл, – ответила Анжу, небрежно поведя рукой в сторону Ханичайл, которая в ужасе смотрела, как Ролл кладет пятифунтовую купюру на их счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108