Первый взгляд на Порт-Роджер я бросил как раз тогда, когда гашишная конфетка, проглоченная мною на лодке, начала действовать, образовав в моем сознании пустоту и прекратив словесные размышления: за этим последовал острый удар, словно что-то вошло в мое тело. Я уловил легкий запах благовоний и звуки далеких флейт.
Длинная прохладная комната со стойкой, за которой – три поколения китайцев. Запах пряностей и сушеной рыбы. Индейский юноша, голый, за исключением кожаного мешочка, прикрывающего гениталии, облокотился на стойку, изучая кремневое ружье, его гладкие красные ягодицы оттопырены. Он оборачивается и улыбается нам, показывая белые зубы и ярко-красные десны. За ухом у него заткнут цветок гардении, а от его тела исходит сладкий цветочный запах. Гамаки, одеяла, мачете, абордажные сабли и кремневые ружья набросаны на стойке.
Снаружи, на площади, Строуб представляет меня какому-то человеку с мощным квадратным лицом, светло-голубыми глазами и курчавыми металлически-седыми волосами.
– Это Уоринг. Он нарисовал этот город.
Уоринг улыбается мне и пожимает руку. Он совершенно не скрывает своей неприязни к капитану Строубу. Неприязнь, наверное – слишком сильное слово, поскольку ни с чьей стороны нет никаких проявлений ненависти. Они встречаются как посланцы двух разных стран, чьи интересы ни в чем не совпадают друг с другом. Я еще не знаю, какие именно страны они представляют.
До того момента я был настолько заворожен бесстрастием Строуба, что без конца спрашивал себя: В чем же источник его самообладания? Где он купил его, и чем он заплатил? Теперь я вижу, что Строуб – официальное лицо, и Уоринг тоже, но они не работают на одну компанию. Наверное, они оба – актеры, которые никогда не выходят на сцену вместе, и их отношения сводятся к кратким кивкам друг другу за кулисами.
– Я покажу тебе твою берлогу, – говорит Строуб.
Через массивную дубовую дверь мы выходим в патио, прохладное и затененное деревьями, с цветочными кустами и бассейном. Это патио – миниатюрная копия городской площади. Мое внимание немедленно привлекают юноша, который выделывает танцевальные па футах в тридцати от входа, одна рука на бедре, другая над головой. Он стоит к нам спиной, и, когда мы входим на внутренний двор, он застывает на середине па, указывая на нас одной рукой. В этот момент все, кто находится в патио, смотрят на нас.
Юноша завершает прыжок и идет нас встречать. На нем пурпурная шелковая жилетка, расстегнутая спереди, а руки его обнажены по плечи. Руки и торс у него темно-коричневые, стройные и мощные, а движется он с грацией танцора. Он темнокожий, его волосы черные и курчавые; один глаз серо-зеленый, другой коричневый. Длинный шрам проходит от скулы до подбородка. Он делает шутовской реверанс перед капитаном Строубом, который взирает на это со своей холодной загадочной улыбкой. Затем юноша поворачивается к Берту Хансену:
– А-а, наследник семейного капитала… – принюхивается он. – Запаху золота мы всегда рады.
Я замечаю, что он может смотреть дружелюбно одним глазом и в то же время издевательски-холодно другим. Эффект в высшей степени неприятный. Берт Хансен, не зная, как реагировать, натянуто улыбается, и юноша немедленно передразнивает его улыбку с таким мастерством, что на секунду кажется, будто они поменялись местами.
Он взъерошивает волосы юнге.
– Ирландский эльф.
Пако он говорит что-то по-португальски. Я осознаю, что он – полковой или корабельный шут и, к тому же, Властелин Церемоний, а Пако сообщает мне, что его имя – Хуанито. У меня нет никакого сомнения, что Хуанито, если будет надо, поможет своему острому языку ножом или абордажной саблей.
Теперь моя очередь. Я протягиваю руку, но вместо того, чтобы пожать ее, он поворачивает ее ладонью вверх и делает вид, будто гадает по линиям.
– Тебе предстоит встреча с красивым незнакомцем.
Он кивает через плечо и выкрикивает:
– Ганс!
Парень, который стоял у бассейна, швыряя кусочки хлеба рыбам, оборачивается и идет ко мне. На нем только синие брюки, он без рубахи и босой, русоволосый и с синими глазами. Его загорелый торс гладкий и безволосый.
– Ной, оружейник, встречай Ганса, оружейника.
Ганс сводит пятки вместе и кланяется в пояс, и мы жмем друг другу руки. Он приглашает меня поселиться в его комнате.
Патио полностью окружено двухэтажным деревянным строением. Комнаты второго этажа выходят на галерею, которая идет вдоль всего верхнего этажа, нависая над первым. У комнат нет дверей, но к притолоке каждого входа прикреплен рулон москитной сетки, который разворачивают при наступлении сумерек. Комнаты – голые чисто вымытые спальни с крюками для гамаков и деревянными колышками для одежды на стенах.
Я несу свои пожитки в комнату на втором этаже, и Ганс представляет меня парню-американцу из Миддлтауна, который также живет в его комнате. Имя парня Динк Риверс. Его невероятно ясные и прямые серые глаза выражают удивление и узнавание, словно когда-то где-то мы знали друг друга: на секунду я оказываюсь в сухом русле реки, и он говорит:
– Если я всё еще тебе нужен, лучше подбери меня поскорее.
В следующую секунду я снова в комнате в Порт-Роджере, мы жмем друг другу руки и он говорит:
– Рад тебя видеть.
Когда я осведомляюсь о его профессии, он говорит, что изучает физическую культуру. Ганс объясняет, что он студент и инструктор по контролю над телом.
– Он умеет останавливать пульс, прыгать с двадцати футов, проводить под водой пять минут и, – ухмыльнулся Ганс, – ходить по рукам.
Когда я попросил парня продемонстрировать это, он очень выразительно посмотрел на меня без улыбки и сказал, что он сделает это, когда придет время.
Здесь есть четыре туалета: два на верхнем этаже и два на нижнем, с унитазами, которые промываются из бачка, наполняющегося дождевой водой с крыши. В патио растет много фиговых, апельсиновых, манговых и авокадовых деревьев, по нему ходит целый зверинец кошек, игуан, обезьян и странных нежных животных с длинными мордами. На первом этаже общая столовая, кухня и баня, где кипяток таскают в тазах. Это арабская баня, она называется хаман.
Танцующие мальчики расстилают матрацы под портиком, зажигают свои трубки с гашишем и готовят сладкий мятный чай, который они постоянно пьют. Китайские юноши курят опиум. Здесь поселилась вся команда «Сирены». Это весьма пестрая компания: англичане, ирландцы, американцы, голландцы, немцы, испанцы, арабы, малайцы, китайцы и японцы. Мы прогуливаемся взад-вперед, болтая и знакомясь друг с другом среди этого вавилонского столпотворения.
Возобновляются старые знакомства, выясняется общность языков и происхождения. Здесь есть несколько ребят из Нью-Йорка, которые были речными пиратами, и выясняется, что они знают Гая, Билла и Адама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77