Четыре выстрела раздались почти одновременно - в руках у Антона было два пистолета. Кащин знал, что менты просто в нокдауне и быстро очухаются, поскольку стрелял он по бронежилетам. Поэтому необходимо было действовать быстро.
Антон мгновенно открыл гараж, бросил ключи выскочившей из подъезда перепуганной Лайме и вдавил ногу в педаль акселератора.
...В кабинете Крюкова раздался телефонный звонок. Он ждал его и потому с нетерпением схватил трубку. Но услышал совсем не то, что ожидал:
- Товарищ генерал Крюков? Звонит начальник отделения милиции с Новой Басманной улицы полковник Федосов. У нас тут произошла перестрелка. Четверо омоновцев доставлены в больницу. Это ваши ребята. Нет никаких серьезных ран. Все пули пришлись в бронежилеты. Стрелявшего задержать не удалось.
- Я вас прошу, товарищ полковник, не фиксировать это происшествие. Операция носила секретный характер.
- Есть, товарищ генерал.
- А омоновцы сами в состоянии передвигаться?
- Да, наверно. Они, в общем-то, синяками отделались. Хотите, мы доставим их вам на Газетный?
- Очень был бы вам обязан, товарищ полковник.
Через час все четыре омоновца оказались в кабинете Крюкова. Выглядели они вполне здоровыми, но настроение у них было явно подавленное.
- Как же это произошло?
- Выскочил тот парень из подъезда с двумя пистолетами - видимо, предупредил кто-то - и четырьмя выстрелами положил нас на землю.
- Покажите, куда он стрелял.
Все отметины оказались в районе правого плеча.
"Похоже, парень специально стрелял по бронежилетам, - с невольной симпатией подумал о неизвестном Антоне генерал, - ишь, какие симметричные отметины оставил. Знай, мол, наших".
- Все по домам. Отдыхайте пока, - распорядился Крюков и вызвал через секретаря машину.
Он ехал к Лайме. Антона этого там, понятно, уже нет, но следовало допросить шлюху, что укрывала его.
Дверь ему открыла очень милая и какая-то теплая девушка.
- Вы Лайма?
Та кивнула головой.
Неужели это знаменитая на всю Москву проститутка? Да с такой женщиной жить - не жалко и с погонами проститься!
Видимо, красивый молодой генерал и на хозяйку произвел соответствующее впечатление. Она даже несколько засуетилась, что было ей совсем несвойственно.
Лайма оказалась одета совсем по-домашнему: в бело-розовом халате да в тапочках на босу ногу. Генерал же, заявившийся при полном параде, казался здесь в своем мундире чужеродным.
Ему хотелось начать допрос в обычном суровом тоне, но у него ничего не вышло.
- У вас проживал парень по имени Антон. - Он хотел задать вопрос, но почему-то получилась совершенно утвердительная интонация.
Она кивнула.
- Многие клиенты останавливаются у меня и живут по нескольку дней.
Отчего-то слово "клиенты" резануло ухо генерала.
- Этот Антон - опасный преступник. Покидая вашу квартиру, он ранил четырех милиционеров.
Лайма пожала плечами: мол, я-то здесь при чем.
- Он ушел непосредственно перед тем, как его должны были арестовать. Значит, его кто-то предупредил.
Лайма по-прежнему хранила молчание, и генерал был не в состоянии отвести глаз ни от её точеной фигуры, которую не мог скрыть и домашний халат, ни от её прекрасного лица.
- Так кто? Кто его предупредил? Ему кто-то позвонил?
Лайме предстояло принять трудное решение: ей нравился Антон, её давняя любовь, но и молодой генерал произвел впечатление.
И все-таки она сделала попытку защитить школьного друга:
- Антон просто вышел на улицу за сигаретами.
- С двумя пистолетами в руках?
Девушка тяжко вздохнула. Так или иначе её неизбежно раскрутят.
- Ну хорошо. Ему позвонили.
- Кто брал трубку? - быстро спросил генерал.
- Я.
- Какой был голос - мужской или женский?
- Мужской.
- Что он сказал?
- Срочно позовите Антона.
- Антон подошел?
- Да.
- Что он сказал?
- Ничего. Послушал секунд пять и тут же положил трубку.
- Потом стал одеваться?
- Да.
- Ну что ж, на сегодня достаточно. Хотя, возможно, мы ещё встретимся.
- Буду ждать с нетерпением, - сказала Лайма и бросила на генерала такой взгляд, который только она и умела бросать.
Мясник
18 августа, пятница: вечер
19 августа, суббота: утро, день
По вечерам Мясник часто ходил играть в карты к Лимону, а уж в конце дня в пятницу - обязательно. Вот и сегодня он нажал на звонок знакомой квартиры.
Как всегда, открыл сам Лимон. Выглядел он необычно для себя хмуро. Но Мясник сам не любил, чтобы влезали в его дела, и потому не влезал в чужие. Он не стал расспрашивать Лимона о его проблемах.
Но, войдя в квартиру, Мясник увидел совсем уж непривычную картину: перед всеми картежниками стояли рюмки, а в центре стола - водочные бутылки. Лимон категорически запрещал распитие в его квартире спиртного: игра есть игра, а пьянка - пьянка.
Хозяин достал рюмку и для Мясника.
- Зяблика поминаем, - пояснил он. - Мочканули его на днях.
- За что? - изумился Мясник.
- А кто знает? - пожал плечами хозяин. - Менты каким-то образом вышли на нас, но ни мы им ничего сказать не могли, ни они нам.
- Но где хотя бы его гробанули? - спросил ошеломленный Мясник.
- На какой-то даче. Вот опер телефончик оставил. Если интерес имеешь, можешь ему позвонить. Сказал, работает и по субботам.
Игорь Владимирович Кондаков, которого в картежном притоне знали под кличкой Мясник, считал себя личностью в высшей степени справедливой и абсолютно самостоятельной. Человек, сделавший сам себя, как говорят о таких американцы.
Свое дело он начал буквально с нуля, работая рубщиком в мясном отделе захудалого продовольственного магазина. Потом ему удалось наняться в мясную лавку, опять-таки рубщиком, на мелкооптовом рынке. Но там Игорь получал уже несколько больше, а главное - присматривался к рыночной стихии и втягивался в нее.
Наконец он приобрел собственную мясную лавку, и дела сразу пошли в гору. Игорь знал цену инспекторам из санэпидстанции, торгового надзора и прочих госорганизаций, паразитирующих на его бизнесе.
Сейчас у него уже три мясные лавки, правда, далековато от дома - в Кунцеве, поэтому пришлось купить десятую модель "Жигулей".
Несмотря на внешнюю суровость, Кондаков испытывал самую натуральную жалость к обиженным жизнью. И его угрозы - "закопаю!" - Зяблику, к которому Игорь на самом деле относился с искренней симпатией, носили исключительно демонстративный характер. Долги, дескать, надо отдавать в срок.
Не поиграв и часу, он покинул притон и в расстроенных чувствах отправился домой. Уже с утра Игорь звонил в милицию по телефону, указанному на бумажке, что дал ему Лимон.
- Оперуполномоченный Куракин слушает! - раздалось в трубке.
И тут Кондаков вдруг понял, что не знает, как на самом деле зовут того человека, по поводу которого он звонит.
- Я - Игорь Кондаков, - произнес он после некоторого молчания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51