Тут случилось нечто странное: Рамзес вдруг унесся мыслью из Мемфиса в гарем Мер-Ура, туда, к юной ученице, старательно переписывающей изречения Птах-Хотепа при свете масляной лампы.
Красавица Исет мгновенно заметила перемену в своем спутнике.
— Тебе плохо?
— Запомни, я не знаю, что такое быть больным, — сухо ответил он.
— Мне показалось, что ты где-то очень далеко…
— Я задумался. Что же, ты согласишься?
— Я уже ответила.
— Поздравляю, Исет. Ты будешь моей царицей, а я буду твоим слугой.
Она принялась колотить его в грудь, он схватил ее за запястья.
— Я люблю тебя, Рамзес, и хочу жить с тобой. Как еще тебе объяснить?
— Прежде чем сделаться мужем и отцом, я должен ясно представлять себе тот путь, которым собираюсь идти; дай мне время.
Благоуханная ночь постепенно наполнилась тишиной; музыканты и танцовщицы удалились, как и престарелые сановники. То там, то здесь, во всех уголках огромного дворцового сада, придворные шептались друг с другом, строя заговоры в неуемном стремлении забраться повыше по иерархической лестнице, устранив соперника.
Со стороны кухни донесся душераздирающий крик, пронзивший тишину ночи.
Рамзес первым оказался на месте. Управляющий, вооружившись кочергой, лупил какого-то старика, который старался закрыть лицо руками. Царевич схватил негодяя за горло, чуть не задушив его; тот выронил кочергу, а жертва тем временем успела скрыться за спинами мойщиков посуды.
Моис поспешил вмешаться.
— Ты его убьешь!
Рамзес разжал хватку. Управляющий, весь красный, с трудом переводил дыхание.
— Этот старик — всего лишь пленный хетт, — объяснил тот, — мне поручено его перевоспитать.
— Так ты обращаешься со своими подчиненными?!
— Только с хеттами!
Шенар, наряд которого своей роскошью затмевал самые элегантные туалеты, отстранил толпу любопытных.
— Расступитесь, это мое дело.
Рамзес схватил управляющего за волосы и бросил оземь.
— Этот подлец вздумал пытать человека.
— Ну-ну, братец! Не заводись… Мой управляющий иногда бывает слишком строг, но…
— Я подаю жалобу и буду свидетельствовать перед судом.
— Ты, который так ненавидишь хеттов?
— Твой служащий больше нам не враг; он работает на нас и его следует уважать. Этого требует закон Маат.
— Какие громкие слова! Забудем об этом происшествии, и я буду тебе обязан.
— Я тоже буду свидетельствовать, — заявил Моис, — ничто не может служить оправданием подобному поведению.
— Зачем подливать масла в огонь?
— Уведи управляющего, — попросил Рамзес Моиса, — и оставь его на попечение нашего друга Сетау; завтра же я попрошу открыть срочный процесс.
— Это незаконно, вы не можете увести его!
— Ты берешься доставить своего управляющего в суд?
Шенар согласился. Слишком много оказалось важных свидетелей… Не следовало начинать битву, проигранную заранее. Виновный будет осужден на изгнание в оазисы.
— Правосудие вещь хорошая, — снисходительно объявил Шенар.
— Уважение справедливости является основой нашего государства.
— Кто же спорит?
— Если ты будешь управлять страной такими методами, ты найдешь во мне своего решительного противника.
— Что ты еще вообразил?
— Я не воображаю, я наблюдаю. Разве великие замыслы могут уживаться с презрением к ближнему?
— Не забывайся, Рамзес! Ты должен меня уважать.
— Наш правитель, Царь Верхнего и Нижнего Египта, пока еще Сети, если я не ошибаюсь.
— Всякой насмешке есть пределы. Завтра тебе придется подчиниться мне.
— Завтра еще далеко.
— Ты слишком часто заблуждаешься и потому плохо кончишь.
— Хочешь поступить со мной как с пленным хеттом?
Устав спорить, Шенар резко развернулся и ушел.
— Твой брат человек влиятельный и опасный, — заметил Моис, — думаешь, надо было его так задевать?
— Он мне не страшен. Что же мне следовало ответить о богах?
— Сам не знаю; странные мысли посещают меня и разрывают на части. Пока я не открою их тайны, я не узнаю покоя.
23
Амени и не думал сдаваться. В качестве личного секретаря царского писаря Рамзеса он имел доступ ко многим административным службам и сумел найти себе там друзей, которые помогли ему в его расследовании. Так он проверил список мастерских по производству чернильных палочек и разузнал имена владельцев. Как уже говорила Рамзесу царица Туйа, архивы, касающиеся подозрительной мастерской, исчезли без следа.
Поскольку этот след оборвался, Амени пришлось проделать кропотливую работу, трудясь с утра до вечера, как муравей: выявить сановников, которые напрямую были связаны с писцами, и просмотреть перечень их имущества, надеясь найти в этом списке мастерскую. Долгие дни поисков окончились ничем.
Оставалось предпринять последнее: систематическая проверка отходов мастерских, начиная с того места, где Амени чуть было не погиб. Прежде чем занести какие-либо данные на папирус, сознательный писарь всегда делал пробу на известняке, используемом в качестве черновика, который потом выкидывался вместе с прочим мусором в огромную дыру, заполнявшуюся по мере работы администрации.
Амени даже не был уверен, существует ли копия соглашения на право владения этой мастерской, и тем не менее он не отмахнулся от этой возможности, тратя на поиски по два часа в день и запретив себе задумываться о шансах найти что-либо.
Красавице Исет не нравилась эта дружба между Моисом и Рамзесом. Еврей, порывистый и неуравновешенный, оказывал пагубное влияние на египтянина, поэтому молодая женщина решила как можно больше занять внимание своего любовника, доставляя ему всяческое удовольствие и не упоминая более о свадьбе. Рамзес попался в ловушку: переходя от особняка к особняку, от одного сада к другому, с одного приема на следующий, он проводил дни в праздности вельможи, оставив своему личному секретарю заботу о текущих делах.
Египет представлял собой мечту наяву, рай, который каждый день дарил всех своими чудесами с неиссякаемой щедростью доброй матери; счастье било ключом для тех, кто умел ценить тень пальмы, мед фиников, песню ветра, красоту лотосов и запах лилий. А когда ко всему этому примешивалась страсть влюбленной женщины, больше и желать уже было нечего.
Красавица Исет решила, что завладела мыслями Рамзеса, — ее любовник был весел, искрился от радости. Их любовным играм не было конца, они зажигали друг друга, наслаждаясь обоюдным удовольствием; что до Неспящего, то он развивал свои гастрономические вкусы, поглощая яства, приготовленные кулинарами лучших семей Мемфиса.
По всей очевидности, судьба четко наметила жизненный путь обоих сыновей Сети; Шенару — дела государственные, Рамзесу — удел обывателя, хоть и выдающегося. Красавице Исет вполне подходило такое распределение ролей.
Однажды утром она обнаружила спальню пустой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87