— Наконец-то она начала соображать, что ей вас не провести, правда, хозяин?
— Заткнись и выметайся! — сердито бросил ему Хью, не отрывая глаз от жены.
— Воля ваша, — пробормотал недовольный слуга и боком, словно краб, сделал несколько шажков к двери.
Тем временем Ричард, перевернувшись в их сторону головой, картинно высунулся из-под одеяла, чтобы получше слышать.
Надо было выставить их обоих вон, но Хью не решался отвести взгляд от Эдлин: она казалась ему нервной и трепетной, как полудикий сокол, — чуть отвлечешься, а птички и след простыл! Эдлин беззвучно пошевелила губами, силясь что-то сказать.
— Я только хотела… — наконец с трудом произнесла она, — просить тебя поберечься.
— Почему? Ты же не знала в замужестве ничего, кроме страданий. Разве моя смерть не принесла бы тебе облегчения? — спросил Хью, решив про себя, что мужчина все-таки в состоянии понять женщину, если хорошенько постарается и проживет для этого достаточно долго.
Зачем-то вытащив из сумки спутанные бинты, Эдлин принялась их аккуратно сматывать.
— Я никому не желаю зла, — ответила она, глядя в сторону.
Он с горестным видом потер сломанную ключицу.
— Напрасно надеешься меня обмануть, притворяясь, что тебе ужас как больно, — подняв на него глаза, заметила Эдлин. — Я знаю, чего ты добиваешься.
— Чего? — Он осторожно ощупал лицо, все в синяках и корках подсохших ран.
Ее руки заработали быстрее.
— Чтобы я тебя пожалела и сказала то, что собиралась сказать тогда.
— Зачем же ты упрямишься теперь, если была готова сделать это еще тогда?
— Тогда я боялась, что тебя убьют, а сейчас…
Нащупав особенно болезненный синяк, Хью поморщился.
— Сейчас я сама готова тебя убить! — выпалила она.
Он сделал совершенно несчастное лицо.
— Ну ладно, — наконец сдалась она, вздыхая с притворной досадой. — Я собиралась сказать, что ты меня победил!
Он попытался схватить ее и притянуть к себе, но его рука поймала только кучку льняных бинтов. Он хотел их отбросить, но мерзкие тряпки прилипли к свежим ссадинам, и он, чертыхаясь, ждал, пока их отцепит Эдлин. Она аккуратно уложила бинты в сумку и взяла его руки в свои. В первый момент он принял этот жест за выражение смирения, но она начала озабоченно рассматривать его ладони.
— Ты натер рукояткой меча волдыри.
— Эдлин…
Она полезла в сумку и рылась там довольно долго.
— Сейчас смажу их лекарством и перевяжу.
— Эдлин, я люблю тебя!
Она замерла, глядя на него огромными, зелеными до жути глазами.
От ужаса Хью чуть не прикусил себе язык. Что он наделал! Взял и выпалил заветные слова вот так просто, в присутствии Уортона и Ричарда, без всякой подготовки, без песни, подготовленной специально в честь возлюбленной! Надо было сказать: «Ты — повелительница моего сердца!» или «Любимая, твоя краса затмевает солнце!» — короче, какую-нибудь красивую благоглупость из тех, которые положено говорить влюбленным. В душе он всегда смеялся над подобными вещами, но женщинам они нравились, а ему так хотелось, чтобы Эдлин почувствовала себя счастливой!
Уж он придумал бы что-нибудь этакое, будь у него время на размышления. Но времени не было, потому что слова любви сами сорвались у него с языка, когда ему пришло в голову, как нечестно он обошелся с Эдлин, заставив ее признаться первой. Ведь она уже любила прежде, но ее любовь растоптали. Именно поэтому она так боялась ошибиться снова, так долго не пускала его в свое сердце.
Наверное, его слишком простое признание обидело Эдлин. Надо поскорей как-то исправить положение.
— Робин, наверное, был более красноречив? — пробормотал он, чувствуя, что все портит.
Она закрыла ему рот рукой.
— Его красноречие тешило слух слишком многих женщин. У тебя получилось гораздо лучше. — Она провела большим пальцем по его губам, потом наклонилась и прильнула к ним своими, согревая его дыханием. — Когда разрушенный амбар отстроят, пойдем туда и воплотим в жизнь мечту моей юности.
— Какую? — спросил Хью, и их губы слились в долгом поцелуе. Это было блаженством — ощущать ее аромат, трепет ее тела и предвкушать другие поцелуи, молчаливые и пылкие.
— О тебе… О нас с тобой… — Осторожно, чтобы йе причинить лишней боли его израненному телу, она вытянулась рядом с ним, со своим мужем.
Они лежали, тесно прижавшись друг другу, но одна мысль не давала Хью покоя. Наконец он взял Эдлин за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Послушай, все-таки это был белый флаг?
— Нет, просто сорочка.
— Знак капитуляции!
— Нет, талисман любви!
Именно это Хью и хотел услышать.
— Какое счастье, что ты не успела отдать столь сильный оберег мне! — Он крепко обнял жену здоровой рукой. — Он спас тебя, и теперь ты со мной, целая и невредимая.
Встретившись глазами с прислушивавшимся Ричардом, Уортон победно усмехнулся. Каково-то ему слушать этот любовный вздор. Немудрено, что бедняга Ричард так ошарашен, теперь небось жалеет, что не может уйти.
Провожаемый завистливым взглядом Ричарда из Уилтшира, Уортон бесшумно подошел к двери.
Хью нежно коснулся губ Эдлин.
— И еще со мной твоя любовь, — уверенно произнес он.
Она положила руку ему на грудь.
— А со мной — твоя! — И в голосе ее звучало само счастье.
Под сдавленное фырканье, доносившееся с кровати, Уортон хлопнул дверью.
Но, поглощенные друг другом, Эдлин и Хью ничего не заметили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Заткнись и выметайся! — сердито бросил ему Хью, не отрывая глаз от жены.
— Воля ваша, — пробормотал недовольный слуга и боком, словно краб, сделал несколько шажков к двери.
Тем временем Ричард, перевернувшись в их сторону головой, картинно высунулся из-под одеяла, чтобы получше слышать.
Надо было выставить их обоих вон, но Хью не решался отвести взгляд от Эдлин: она казалась ему нервной и трепетной, как полудикий сокол, — чуть отвлечешься, а птички и след простыл! Эдлин беззвучно пошевелила губами, силясь что-то сказать.
— Я только хотела… — наконец с трудом произнесла она, — просить тебя поберечься.
— Почему? Ты же не знала в замужестве ничего, кроме страданий. Разве моя смерть не принесла бы тебе облегчения? — спросил Хью, решив про себя, что мужчина все-таки в состоянии понять женщину, если хорошенько постарается и проживет для этого достаточно долго.
Зачем-то вытащив из сумки спутанные бинты, Эдлин принялась их аккуратно сматывать.
— Я никому не желаю зла, — ответила она, глядя в сторону.
Он с горестным видом потер сломанную ключицу.
— Напрасно надеешься меня обмануть, притворяясь, что тебе ужас как больно, — подняв на него глаза, заметила Эдлин. — Я знаю, чего ты добиваешься.
— Чего? — Он осторожно ощупал лицо, все в синяках и корках подсохших ран.
Ее руки заработали быстрее.
— Чтобы я тебя пожалела и сказала то, что собиралась сказать тогда.
— Зачем же ты упрямишься теперь, если была готова сделать это еще тогда?
— Тогда я боялась, что тебя убьют, а сейчас…
Нащупав особенно болезненный синяк, Хью поморщился.
— Сейчас я сама готова тебя убить! — выпалила она.
Он сделал совершенно несчастное лицо.
— Ну ладно, — наконец сдалась она, вздыхая с притворной досадой. — Я собиралась сказать, что ты меня победил!
Он попытался схватить ее и притянуть к себе, но его рука поймала только кучку льняных бинтов. Он хотел их отбросить, но мерзкие тряпки прилипли к свежим ссадинам, и он, чертыхаясь, ждал, пока их отцепит Эдлин. Она аккуратно уложила бинты в сумку и взяла его руки в свои. В первый момент он принял этот жест за выражение смирения, но она начала озабоченно рассматривать его ладони.
— Ты натер рукояткой меча волдыри.
— Эдлин…
Она полезла в сумку и рылась там довольно долго.
— Сейчас смажу их лекарством и перевяжу.
— Эдлин, я люблю тебя!
Она замерла, глядя на него огромными, зелеными до жути глазами.
От ужаса Хью чуть не прикусил себе язык. Что он наделал! Взял и выпалил заветные слова вот так просто, в присутствии Уортона и Ричарда, без всякой подготовки, без песни, подготовленной специально в честь возлюбленной! Надо было сказать: «Ты — повелительница моего сердца!» или «Любимая, твоя краса затмевает солнце!» — короче, какую-нибудь красивую благоглупость из тех, которые положено говорить влюбленным. В душе он всегда смеялся над подобными вещами, но женщинам они нравились, а ему так хотелось, чтобы Эдлин почувствовала себя счастливой!
Уж он придумал бы что-нибудь этакое, будь у него время на размышления. Но времени не было, потому что слова любви сами сорвались у него с языка, когда ему пришло в голову, как нечестно он обошелся с Эдлин, заставив ее признаться первой. Ведь она уже любила прежде, но ее любовь растоптали. Именно поэтому она так боялась ошибиться снова, так долго не пускала его в свое сердце.
Наверное, его слишком простое признание обидело Эдлин. Надо поскорей как-то исправить положение.
— Робин, наверное, был более красноречив? — пробормотал он, чувствуя, что все портит.
Она закрыла ему рот рукой.
— Его красноречие тешило слух слишком многих женщин. У тебя получилось гораздо лучше. — Она провела большим пальцем по его губам, потом наклонилась и прильнула к ним своими, согревая его дыханием. — Когда разрушенный амбар отстроят, пойдем туда и воплотим в жизнь мечту моей юности.
— Какую? — спросил Хью, и их губы слились в долгом поцелуе. Это было блаженством — ощущать ее аромат, трепет ее тела и предвкушать другие поцелуи, молчаливые и пылкие.
— О тебе… О нас с тобой… — Осторожно, чтобы йе причинить лишней боли его израненному телу, она вытянулась рядом с ним, со своим мужем.
Они лежали, тесно прижавшись друг другу, но одна мысль не давала Хью покоя. Наконец он взял Эдлин за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Послушай, все-таки это был белый флаг?
— Нет, просто сорочка.
— Знак капитуляции!
— Нет, талисман любви!
Именно это Хью и хотел услышать.
— Какое счастье, что ты не успела отдать столь сильный оберег мне! — Он крепко обнял жену здоровой рукой. — Он спас тебя, и теперь ты со мной, целая и невредимая.
Встретившись глазами с прислушивавшимся Ричардом, Уортон победно усмехнулся. Каково-то ему слушать этот любовный вздор. Немудрено, что бедняга Ричард так ошарашен, теперь небось жалеет, что не может уйти.
Провожаемый завистливым взглядом Ричарда из Уилтшира, Уортон бесшумно подошел к двери.
Хью нежно коснулся губ Эдлин.
— И еще со мной твоя любовь, — уверенно произнес он.
Она положила руку ему на грудь.
— А со мной — твоя! — И в голосе ее звучало само счастье.
Под сдавленное фырканье, доносившееся с кровати, Уортон хлопнул дверью.
Но, поглощенные друг другом, Эдлин и Хью ничего не заметили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99