— Он улыбался ей, и вид у него, как всегда в такие моменты, был благостно проницательный. — Они всегда молятся, когда я кончаю с ними.
Джеймс продолжал кричать из-за двери:
— Силван, бегите! Силван едва ли слышала его. Во всяком случае, слова Джеймса почти не доходили до ее сознания, потому что все ее внимание сосредоточилось сейчас на его преподобии Доналде.
— Не подобает сочувствовать и помогать тому, кто противится воле Божией. — Это увещевание произнесено было с состраданием в голосе, но священник так цепко держал трубу, что даже суставы пальцев и ногти у него побелели.
— А я разве таким помогала?! — Она кинулась шарить в поисках хоть какого-то оружия, но как назло на полу не оказалось ничего подходящего — весь покореженный металл, остававшийся после катастрофы, из этой части цеха уже убрали, а пол подмели.
— Да как вам в голову могло прийти, что молот Господень не отыщет и не поразит вас?
Она ушам своим не верила. Заикаясь, она выдавила из себя:
— В-в-ввы — мм-м-молот Господа?
— А кто более достоин?
И его глаза тоже выглядели глубокими и пустыми в полумраке, разлившемуся в цеху, и его белокурые волосы… Они поблескивали даже в полутьме.
— Но вы же не можете быть призраком. У призрака волосы черные были. Он похож больше на Ранда и Гарта и, — она глянула в сторону кабинета, где все еще вопил Джеймс, — на Джеймса.
— Ох, женщина, как ты глупа. Ты видишь только то, что тебе хочется видеть. Вакса для сапог хорошо меняет цвет волос.
— И вы им не родственник. — Она с тоской поглядела через нагромождения покореженных металлических конструкций и поломанного и потрескавшегося дерева на улицу, где все еще было светло. Солнце, спрятавшись за горизонт, все еще дарило вечерней земле свои последние лучи. — Вы и не похожи на них.
— Не похож? Я?
Он засмеялся, и смех его прозвучал странно и зловеще. На секунду Силван показалось, что перед ней — сумасшедший. Она опять поглядела на длинную металлическую трубу, зажатую в его кулаке. Как же она ошиблась! И ошибка эта была роковой.
Священник продолжал своим мягким, укоряющим голосом.
— Первый герцог Клэрмонт разметал свое семя по всей округе, оплодотворив, среди прочих, и мою давно усопшую и легко соблазнившуюся пра-пра-пра-прабабушку. Мне говаривали, что выгляжу я так, как эти, из герцогского рода, и я подумал, что уж в темноте я тем более сойду за герцога. — Он снова наступил своим огромным сапогом на ее юбку, как только она попробовала шевельнуться. Силван подняла глаза вверх и увидела, что священник взялся за свою металлическую трубу обеими руками и улыбнулся мягкой упрекающей улыбкой.
— Другие женщины думали, Я — первый герцог Клэрмонтский, но вы лучше поняли, в чем дело, так что, боюсь, я вынужден буду преподать вам урок Никто в деревне не встречал Гейл, никто не видел Силван, и Ранд утомился и чувствовал досаду. Не диво, что монахи в Англии в седую старину давали обет безбрачия. Так уж наверняка убережешься от многих лет непрестанного страдания.
Сердясь и беспокоясь, он побрел к дому викария.
Конечно, по этому поводу монахи не страдали, зато наверняка мучились чем-то еще.
Аккуратный коттедж был обнесен забором, а дворик дышал свежестью трав и поздних цветов. Надо полагать, цветоводом и садоводом была тут Кловер Доналд. Ранд постучался в дверь и раздраженно дожидался, пока ему наконец откроют. Отец Доналд, вечно сующий свой нос в чужие дела, больше кого бы то ни было мог быть осведомлен о местонахождении жены и племянницы Ранда, хотя духовная особа, скорее всего, не упустит случая прочитать герцогу наставление касательно семьи и поддержания в таковой подобающего благолепия.
Его преподобие Доналд исповедовал весьма строгие воззрения на дом и обязанности мужчины, женщины и ребенка и на взаимоотношения между членами семьи. Похоже, он еще не вступил в девятнадцатый век; Ранд сомневался, что он когда-нибудь все-таки пересечет этот временной рубеж, и эта несовременность викария делала пребывание в его обществе весьма неуютным.
Вот почему Ранд сначала исчерпал все прочие способы добыть нужные сведения И лишь затем, скрепя сердце, подошел к дому священника.
Не дождавшись никакого отклика, он постучался снова и услыхал подрагивающий голосок Кловер:
— Кто там?
От неожиданности Ранд даже отпрянул от двери. Местные жители никогда не спрашивали, кто именно к ним пришел, но это же Кловер Доналд, женщина, постоянно опасающаяся прогневать своего сурового супруга и боящаяся не только мужнина суда, но и недовольства любого существа, живущего на сем свете.
— Это — Ранд Малкин, — отозвался он. И ничего не произошло: дверь она так и не открыла.
Ранд вздохнул.
— Это — герцог Клэрмонт, — произнес он четко и очень медленно. — Можно войти?
Дверь со скрипом отворилась, и глаза Кловер изучающе оглядели гостя. Очень осторожно она приоткрыла дверь пошире.
— Добро пожаловать, ваша милость. Можно было подумать, что только знатный его титул открыл перед ним эту дверь, тогда как одного его имени было совсем не достаточно. Так, наверно, и должно быть, решил он. Священник прихода в Малкинхампстеде получал свое место и жалованье с согласия герцога Клэрмонтского. Так уж повелось с незапамятных времен. И эта Кловер Доналд при всей своей кротости и покорности не лишена была житейской сметки и всем своим благосостоянием обязана Ранду.
Он еще раз бросил взгляд на оробевшую женщину, пятившуюся от него так, словно он собирался вот-вот вытянуть ее прутом или кнутом, И кинулся в объяснения, еще даже не переступив порог.
— Мне хотелось посоветоваться с его преподобием по одному важному делу. Может быть, вы позовете его?
— Мужа пока нет дома, но он должен скоро прийти. — Она даже глаз не подняла на Ранда, приглашая его в дом:
— Может быть, вы зайдете и подождете его?
Очень уж ей, видно, этого вовсе не хотелось, но Ранд слишком устал за сегодняшний день, да и надобность у него была нешуточная.
— Благодарю вас. Я воспользуюсь вашим приглашением.
Комната, куда она его ввела, служила кухней. Там было очень светло и уютно, В окна светили лучи заходящего солнца и пахло жареным хлебом, наверное, Кловер готовила тосты.
— Сюда, ваша милость.
Она подвела его к двери, за которой оказалась комната и поменьше и потемнее. Это была приемная, где викарий наставлял на путь истинный своих прихожан. Во всяком случае, Ранду она понравилась гораздо меньше, и, повинуясь какому-то неясному порыву, он обратился к хозяйке дома:
— Лучше я здесь присяду, а вы меня чаем напоите, если, конечно, вам нетрудно.
Она вытаращила на него глаза, а он, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло у стола. Кловер прошептала:
— Мне нетрудно.
Ну да, а что, интересно, она могла еще сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106