Силван немного отстала, ее взгляд упал на письма, лежавшие на столике у входа. Читать их она, конечно, сейчас не будет, но ей не терпелось узнать, что там написал отец, и она украдкой сунула письма в карман, прежде чем войти в гостиную, откуда уже доносились возбужденные голоса.
Стоя перед камином, тетя Адела сложила руки на животе.
— Это все из-за того, что Гарт фабрику завел.
Усевшись, Силван приняла поданный ей херес и тихонько вытянула письма из кармана. Ранд громко вздохнул:
— Ох, тетя Адела, опять? Надо ли? Сколько можно?
Силван тоже сначала вздохнула, наткнувшись на послание от родителя, потом усмехнулась, увидав послание от наставника. Горькое лекарство — в первую очередь, решила она. Виновато поглядев на хозяев, она сломала печати на конверте, пришедшем от отца.
В голосе тети Аделы зазвучало горделивое, но оскорбленное достоинство:
— А почему бы и нет? Разве это не правда? Да, не спорю, до прибытия этой барышни у меня были некоторые сомнения на ее счет, и я их не скрывала. Очень хорошо, что она, как оказалось, умеет поддерживать беседу и вообще благовоспитанная леди. Тем более зачем же ее в эту сомнительную затею втягивать? Не для того она приехала, чтобы за немощными крестьянками ухаживать.
— Да при чем тут немощи. Это был несчастный случай! — запротестовал Ранд.
В дверь проскользнул Гарт.
— Никаких несчастных случаев не было бы не будь этой фабрики, — не уступала тетя Адела.
Гарт попятился, намереваясь ускользнуть из комнаты.
— Нет, нет, сюда, пожалуйста, молодой человек. — Тетя Адела поспешила В погоню за Гартом. — Вернись.
Пробежав глазами пространное послание, Силван подумала, что отец просто переписывает свои письма, настолько каждое следующее его письмо походило на предыдущее.
Она была его неудачей, разочарованием. Он так тяжко трудился, стремясь заработать столько, сколько надо, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы у нее было все, чего ее душа пожелает. Он купил себе баронство, потому что хотел помочь ей попасть в высший свет, в общество хорошего тона, в надежде, что она сыщет себе какого-нибудь знатного жениха. Но увы. Она упрямо отвергала все предложения. Она уничтожила все свои лучшие шансы, когда умер Хибберт, но, коль скоро она обитает сейчас в Клэрмонт-курте, пусть заполучит для себя герцога. Нечего ловить ворон, надо ловить момент. К этому вкратце сводилось послание заботливого родителя.
— Мы уже столько раз это обсуждали, И ничего не переменилось. — Появился Гарт, понуро следуя за крепко державшей его за руку тетей Аделой. Вид у герцога Клэрмонтского был отнюдь не аристократический, можно даже сказать, простоватый, во всяком случае, гляделся он на фоне безукоризненной обстановки и модных, респектабельных дам и господ, занятых светской беседой, каким-то грубоватым простолюдином.
— Какие бы там оправдания и доводы ты ни изобретала, всем нам известно, что тревожит тебя только пятно на добром имени герцога Клэрмонтского.
Силван скомкала письмо, подошла к камину и швырнула комок бумаги в огонь.
— А что, кто-то же должен и о репутации волноваться, — подхватила тетя Адела. — Ясно, что ты этим вовсе не озабочен.
Силван старалась унять свое разочарование. Во всяком случае, не показывать его слишком явно. Сунув письмо доктора Морланда в карман, она решила распечатать его позже, в своей комнате. Читать его в разгар такого бурно разворачивающегося спора было бы уж совсем невежливо. Да еще после письма от отца — отхлебнула хереса — такой мерзкий вкус остался во рту.
Подойдя к буфету, Гарт достал графинчик бренди и налил себе немного.
— Моя репутация — она моя.
— Если б это было так. Пятно на твоем добром имени порочит всех нас. Торговля! — Слово это Джеймс, только что ввязавшийся В склоку, произнес с такой брезгливостью, словно оно было неприличным. — Герцоги Клэрмонты обитали на этом клочке земли пять сотен лет…
— Четыреста, — перебил его Ранд.
— ..и никто из них никогда не пачкал свои руки торговлей.
— Наши предки занимались другими делами. Но все они так или иначе трудились. — Ранд взял у брата предложенный ему бокал с бренди, и хрусталь фигурных бокалов, соприкоснувшись, зазвенел.
— О, конечно, вы двое всегда поддерживаете друг друга. Всегда. — Горечь Джеймса была настолько осязаемой, что ее, казалось, можно было потрогать рукой. В его голосе звенела обида. — Вы и не представляете, каково мне, когда кто-то пригласит меня в Лондон, и там на виду у всех какой-нибудь торгаш-выскочка поинтересуется у меня, как, мол, идут дела с нашим — нашим! — предприятием. — Его губы скривила гримаса отвращения. — Купец, спекулянт, и он имеет наглость обращаться со мной, как с себе подобным. Словно я ему — ровня.
— Когда, разумеется, ты ему — не ровня, — заметил Гарт.
Силван услышала в словах Гарта язвительную насмешку, и, видимо, тете Аделе послышалось то же. Гордо вскинув голову, она ринулась в бой:
— Как ты можешь, Гарт! Джеймс — единственный из вас, кто помнит о своем долге и гордится своей принадлежностью к столь древнему роду. И хоть он тоже является одним из наследников герцогского титула, он вовсе не завидует вам, мальчики, на ваше он не претендует. Ему нужно лишь его положение и его достоинство.
— Я не отнимаю у него ни того, ни другого, — сказал Гарт.
— Ради Бога, ты не принимаешь меня всерьез, — взорвался Джеймс. — Никто не принимает меня всерьез. Я хорошо разбираюсь в политике, но у меня нет покровителя. Если бы ты помог мне… Тебе достаточно замолвить лишь слово…
— Ты хочешь, чтобы я отправил тебя в парламент, а ты там будешь ставить палки в колеса всем моим начинаниям? — Гарт хохотнул, коротко и очень резко. — Ну уж нет.
Вне себя от изумления, Силван во все глаза глядела на герцога, которого она привыкла видеть сдержанным, тихим человеком с мягкими манерами. Как оказалось, за его миролюбием скрывалась могучая воля и решимость идти своей дорогой, невзирая на то, нравится это кому-то или нет. Какие еще тайны кроются за его самообладанием?
— Привилегии аристократов изо дня в день подрываются средним классом, и если ничего не предпринимать, то все мы скоро будем подавать чай нашим дворецким! — в запальчивости выкрикнул Джеймс, враждебно глядя на Гарта.
Силван поняла, что этот спор начался не сегодня и не вчера и что, судя по ожесточению противников, к согласию им прийти не удастся.
— Выходит, что мы должны лишь узаконить наши привилегии, а не идти в ногу со временем и не зарабатывать, не заслуживать их? Это — битва, заведомо обреченная на поражение, Джеймс. — Слова Ранда звучали так, словно он уже не впервые пытается выступить посредником в этом столкновении. — Неужто тебе это непонятно?
— Лучше сражаться, зная, что поражение неминуемо, чем сдаваться без единого выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106