Но ему пришлось бы наставить на ее родственников пистолет, а он не мог представить себя входящим в комнату Розамунды, держа всех на прицеле.
Харпер сказал:
— Я говорю правду. Ее рана не опасна.
— Как это случилось?
— Знаю лишь, что кто-то выстрелил в нее в беседке или около нее. Но поиски мерзавца в этой толпе — пустая затея.
Мысли Ричарда потекли по новому руслу. Помолчав немного, он сказал:
— Ты прав, это все равно что искать иголку в стоге сена.
По подсчетам Ричарда, в парке находилось около сорока садовников. На террасе было примерно столько же гостей и домашних слуг, перешедших обратно в оранжерею. Мимо них с Харпером беспрестанно проносились кареты, спеша забрать своих пассажиров у парадного крыльца. Задача найти напавшего на Розамунду была безнадежной, если только не поможет случай.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Харпер.
Ричард медленно выдохнул.
— Во-первых, опроси садовников, узнай, что им известно. Выясни, не пропал ли кто из них. Если не поможет, организуй обыск. Если кто-либо начнет возражать, говори, что действуешь по приказу герцога. Сообщи мне, как только что-нибудь разузнаешь. Я сделаю то же самое.
— Дело говоришь, — одобрительно заметил Хар-пер, радуясь, что его шеф стал больше похож на самого себя. — А ты где будешь?
— Я собираюсь начать с беседки. Подожди несколько минут и выходи за мной.
* * *
Беседка была пуста. Никто не охранял ее, чтобы сберечь следы, которые, возможно, оставил преступник. Ричард поднял выше принесенный с собой фонарь, освещая внутреннее убранство. Беседка была задумана как гостиная на открытом воздухе с прекрасным видом на реку. Она напоминала маленький греческий храм с колоннами у входа.
Все было так, как он запомнил: стол, стулья и несколько пальм в горшках у высоких окон. Он вспомнил, что Розамунда сбросила шаль и кинула ее на спинку стула, но она могла снова надеть ее, или принц Михаэль завернул ее в шаль перед тем, как принести в дом. На мраморном полу не виднелось ни капли крови, только следы ее туфель и его ботинок и, возможно, ботинок принца.
Он нашел следы крови снаружи, на дорожке из гравия. Они были слабыми и едва различимы, их уже размыл дождь. Опустившись на колено, он снял перчатку и провел рукой по мокрому гравию, чувствуя, как его захлестывает гнев. Ричард заставил взять себя в руки. Гнев не поможет найти убийцу Розамунды. Он должен действовать так, словно расследует очередное дело. Нужно перестать то и дело возвращаться мысленно в дом и представлять худшее. Все силы нужно сосредоточить на поисках хладнокровного убийцы. Когда же он найдет его, тогда и только тогда он позволит гневу завладеть им.
Ричард осмотрел прилегающую к беседке территорию и не нашел ничего, что могло бы ему помочь в расследовании. Затоптанная земля и оборванные ветки деревьев могли остаться после толпы гостей, явившихся поглазеть на место преступления. Однако он не сдавался. Сойдя с тропинки, он попытался проникнуть в мысли человека, выстрелившего в Розамунду. Первый вопрос, который пришел ему в голову, — для кого предназначалась пуля, для принца Михаэля или Розамунды? Второй вопрос — как убийца предполагал скрыться, сделав черное дело? Обычно садовники обходят парк, чтобы не допустить посторонних в герцогские владения. Услышав выстрел, они должны были быстро сбежаться к беседке. Однако в этот вечер все силы садовников были брошены на спасение шатра, который грозил унести ветер. Знал ли убийца об этом? Или, планируя злодеяние, он надеялся на удачу?
Возможно. Однако Ричард чувствовал, что здесь кроется трезвый расчет ясного и холодного ума, готового ухватиться за любую представившуюся возможность. Негодяй не мог полагаться на то, что застанет принца Михаэля и Розамунду в беседке. Скорее всего, он следил за ними.
Принц Михаэль заметен издалека в своем белом парадном мундире. Кроме того, он громко звал Розамунду по имени. Но какой смысл было ее убивать? Или его? У Розамунды нет врагов, а принц — всего лишь третий или четвертый претендент на титул. Вот если бы мишенью убийцы стал он, Ричард Мэйтленд, то все встало бы на свои места.
Размышляя о том, что ему надлежит делать дальше, Ричард увидел огни, мелькающие среди деревьев. Приближался Харпер со своими людьми. Они выполняли неблагодарную работу: шел дождь, и ветер усиливался с каждой минутой. Надвигалась буря, из тех, что вырывают с корнем деревья и срывают дымовые трубы на крышах.
Состояние природы было созвучно тому, что творилось сейчас в душе Ричарда. Когда он найдет мерзавца, посмевшего причинить зло Розамунде, он сотрет его с лица земли.
Мысли его вновь и вновь возвращались к тому, что происходит в эти минуты в доме. Но он приказал себе не думать об этом. Все равно, ему никогда не позволят увидеться с ней.
Из Твикенхэм-хаус было лишь два выхода: по реке и через главные ворота, круглосуточно охранявшиеся привратниками. Подумав минуту, он принял решение и двинулся по направлению к речному берегу.
Он валился с ног от усталости и холода, когда наконец прекратил охоту. Он прочесал весь берег и опросил привратников. Ничто не показалось ему странным, ничто не указывало на то, что преступник мог скрываться среди них. Изнеможение не позволяло строить догадки и выстраивать схемы. Пока не время.
Первый этаж замка был погружен во тьму, как и всегда по ночам, когда закрывали ставни. Но на верхних этажах почти все окна были освещены. Укрывшись от ветра под сенью сосен, он смотрел на замок, злясь на то, что он не имел права быть с Розамундой. Его гнев был бесполезным и от этого еще более острым. Для Девэров он был никем, лишь беглым преступником. На месте отца и братьев Розамунды он бы тоже не потерпел присутствия Ричарда Мэйтленда возле нее.
По мере того как его дыхание выровнилось, а усталость немного прошла, он начал осматриваться по сторонам. В деревьях больше не мелькали огоньки от фонарей, с которыми садовники обшаривали парк. На подъездной аллее не осталось ни одной кареты. Лишь ветер завывал в густых кронах, делая его отчаяние еще более безысходным.
Покинув свое убежище, он, чуть пошатываясь, направился к конюшням. Если поиски прекратились, он найдет Харпера в его каморке. Уж он-то наверняка знает новости о Розамунде.
Мысли о Розамунде придали ему сил, и ноги сами привели его к двери Харпера. Свет там не горел, но его собственное окно было освещено. Ричард вытер капли с лица, нашарил щеколду и ввалился внутрь.
Он ожидал увидеть Харпера, но не Харпер склонился у огня, ярко пылавшего в камине. Фигура повернулась, и порыв ветра раздул искры над пламенем. Ричард захлопнул дверь.
— Ричард! Где ты пропадал? Мы с Харпером чуть с ума не сошли от тревоги за тебя!
— Розамунда? — прошептал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Харпер сказал:
— Я говорю правду. Ее рана не опасна.
— Как это случилось?
— Знаю лишь, что кто-то выстрелил в нее в беседке или около нее. Но поиски мерзавца в этой толпе — пустая затея.
Мысли Ричарда потекли по новому руслу. Помолчав немного, он сказал:
— Ты прав, это все равно что искать иголку в стоге сена.
По подсчетам Ричарда, в парке находилось около сорока садовников. На террасе было примерно столько же гостей и домашних слуг, перешедших обратно в оранжерею. Мимо них с Харпером беспрестанно проносились кареты, спеша забрать своих пассажиров у парадного крыльца. Задача найти напавшего на Розамунду была безнадежной, если только не поможет случай.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Харпер.
Ричард медленно выдохнул.
— Во-первых, опроси садовников, узнай, что им известно. Выясни, не пропал ли кто из них. Если не поможет, организуй обыск. Если кто-либо начнет возражать, говори, что действуешь по приказу герцога. Сообщи мне, как только что-нибудь разузнаешь. Я сделаю то же самое.
— Дело говоришь, — одобрительно заметил Хар-пер, радуясь, что его шеф стал больше похож на самого себя. — А ты где будешь?
— Я собираюсь начать с беседки. Подожди несколько минут и выходи за мной.
* * *
Беседка была пуста. Никто не охранял ее, чтобы сберечь следы, которые, возможно, оставил преступник. Ричард поднял выше принесенный с собой фонарь, освещая внутреннее убранство. Беседка была задумана как гостиная на открытом воздухе с прекрасным видом на реку. Она напоминала маленький греческий храм с колоннами у входа.
Все было так, как он запомнил: стол, стулья и несколько пальм в горшках у высоких окон. Он вспомнил, что Розамунда сбросила шаль и кинула ее на спинку стула, но она могла снова надеть ее, или принц Михаэль завернул ее в шаль перед тем, как принести в дом. На мраморном полу не виднелось ни капли крови, только следы ее туфель и его ботинок и, возможно, ботинок принца.
Он нашел следы крови снаружи, на дорожке из гравия. Они были слабыми и едва различимы, их уже размыл дождь. Опустившись на колено, он снял перчатку и провел рукой по мокрому гравию, чувствуя, как его захлестывает гнев. Ричард заставил взять себя в руки. Гнев не поможет найти убийцу Розамунды. Он должен действовать так, словно расследует очередное дело. Нужно перестать то и дело возвращаться мысленно в дом и представлять худшее. Все силы нужно сосредоточить на поисках хладнокровного убийцы. Когда же он найдет его, тогда и только тогда он позволит гневу завладеть им.
Ричард осмотрел прилегающую к беседке территорию и не нашел ничего, что могло бы ему помочь в расследовании. Затоптанная земля и оборванные ветки деревьев могли остаться после толпы гостей, явившихся поглазеть на место преступления. Однако он не сдавался. Сойдя с тропинки, он попытался проникнуть в мысли человека, выстрелившего в Розамунду. Первый вопрос, который пришел ему в голову, — для кого предназначалась пуля, для принца Михаэля или Розамунды? Второй вопрос — как убийца предполагал скрыться, сделав черное дело? Обычно садовники обходят парк, чтобы не допустить посторонних в герцогские владения. Услышав выстрел, они должны были быстро сбежаться к беседке. Однако в этот вечер все силы садовников были брошены на спасение шатра, который грозил унести ветер. Знал ли убийца об этом? Или, планируя злодеяние, он надеялся на удачу?
Возможно. Однако Ричард чувствовал, что здесь кроется трезвый расчет ясного и холодного ума, готового ухватиться за любую представившуюся возможность. Негодяй не мог полагаться на то, что застанет принца Михаэля и Розамунду в беседке. Скорее всего, он следил за ними.
Принц Михаэль заметен издалека в своем белом парадном мундире. Кроме того, он громко звал Розамунду по имени. Но какой смысл было ее убивать? Или его? У Розамунды нет врагов, а принц — всего лишь третий или четвертый претендент на титул. Вот если бы мишенью убийцы стал он, Ричард Мэйтленд, то все встало бы на свои места.
Размышляя о том, что ему надлежит делать дальше, Ричард увидел огни, мелькающие среди деревьев. Приближался Харпер со своими людьми. Они выполняли неблагодарную работу: шел дождь, и ветер усиливался с каждой минутой. Надвигалась буря, из тех, что вырывают с корнем деревья и срывают дымовые трубы на крышах.
Состояние природы было созвучно тому, что творилось сейчас в душе Ричарда. Когда он найдет мерзавца, посмевшего причинить зло Розамунде, он сотрет его с лица земли.
Мысли его вновь и вновь возвращались к тому, что происходит в эти минуты в доме. Но он приказал себе не думать об этом. Все равно, ему никогда не позволят увидеться с ней.
Из Твикенхэм-хаус было лишь два выхода: по реке и через главные ворота, круглосуточно охранявшиеся привратниками. Подумав минуту, он принял решение и двинулся по направлению к речному берегу.
Он валился с ног от усталости и холода, когда наконец прекратил охоту. Он прочесал весь берег и опросил привратников. Ничто не показалось ему странным, ничто не указывало на то, что преступник мог скрываться среди них. Изнеможение не позволяло строить догадки и выстраивать схемы. Пока не время.
Первый этаж замка был погружен во тьму, как и всегда по ночам, когда закрывали ставни. Но на верхних этажах почти все окна были освещены. Укрывшись от ветра под сенью сосен, он смотрел на замок, злясь на то, что он не имел права быть с Розамундой. Его гнев был бесполезным и от этого еще более острым. Для Девэров он был никем, лишь беглым преступником. На месте отца и братьев Розамунды он бы тоже не потерпел присутствия Ричарда Мэйтленда возле нее.
По мере того как его дыхание выровнилось, а усталость немного прошла, он начал осматриваться по сторонам. В деревьях больше не мелькали огоньки от фонарей, с которыми садовники обшаривали парк. На подъездной аллее не осталось ни одной кареты. Лишь ветер завывал в густых кронах, делая его отчаяние еще более безысходным.
Покинув свое убежище, он, чуть пошатываясь, направился к конюшням. Если поиски прекратились, он найдет Харпера в его каморке. Уж он-то наверняка знает новости о Розамунде.
Мысли о Розамунде придали ему сил, и ноги сами привели его к двери Харпера. Свет там не горел, но его собственное окно было освещено. Ричард вытер капли с лица, нашарил щеколду и ввалился внутрь.
Он ожидал увидеть Харпера, но не Харпер склонился у огня, ярко пылавшего в камине. Фигура повернулась, и порыв ветра раздул искры над пламенем. Ричард захлопнул дверь.
— Ричард! Где ты пропадал? Мы с Харпером чуть с ума не сошли от тревоги за тебя!
— Розамунда? — прошептал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86