Нет, в реальности все было не так. В реальности они служили власти и системе. В реальности власти не только позволяли им делать свои «геройские» дела, но поощряли их на это, поручали им это, щедро вознаграждая за это. Это была не история борьбы в конфликте с властью и системой, а история именно власти и системы, порождавших и этих псевдогероев и перевёртышей.
Идея единства
— Сейчас начинает входить в оборот идея единства народа, — говорю я. — Чем, на ваш взгляд, она отличается от идеи национальной?
— Это на первый взгляд есть вариант на ту же тему, — говорит Защитник. — Но тут есть существенное различие. Оно не столько в словесном выражении, сколько в том, откуда выходят идеи, кто за ними стоит, каковы цели их инициаторов. Национальная идея исходит из кругов населения, озабоченных судьбой России и жаждущих спасти её. А идея единства исходит… Вспомните, кто её высказал?..
— Ельцин!
— Вот именно. Она исходит от власти, точнее говоря из «Кремля». Вспомните Гитлера и Сталина! Гитлер: один народ, один фюрер. Сталин: морально-политическое единство народов и всех слоёв населения (дружеские классы рабочих и крестьян и трудовая интеллигентская прослойка). Идея единства населения страны — естественная идея всякой высшей власти. Но она приобретает особое значение в исключительных ситуациях.
— А что питает её теперь?
— Целый комплекс условий. В стране беспредел. Нужен порядок, который способна установить лишь сильная власть. Завершился социальный перелом. Нужно закрепить его результаты. Заставить население признать новое социальное расслоение как факт, не подлежащий сомнению. Для жизнедеятельности денежного механизма нужна стабильная жизнь. Это нужно для новых господствующих классов собственников. Оппозиция мешает власти. Особенно — «левая». Особенно — коммунисты.
— Да, ситуация в стране напоминает ситуацию прихода к власти гитлеризма.
— И не забывайте о том, что за спиной Гитлера стоял крупный капитал.
— Хотя массы населения поддержали Гитлера.
— Массы советского населения поддержали сталинизм, хотя условия в Советском Союзе были другими, чем в Германии. Сейчас условия в России сложные. Даже запутанные и противоречивые. Силы, занятые в российской активной жизни, ещё не разобрались и не выработали ясную позицию.
— Но дело идёт к этому?
— Да. Думаю, скоро все прояснится.
— Как вы себе представляете это?
— Думаю, что произойдёт перелом. Установится «сильная» власть «Кремля». Гибрид сталинизма и гитлеризма, но не в трагическом исполнении, как было, а скорее как фарс. Имитационно-карикатурная форма.
— Какова её роль?
— Окончательно утвердить новый социальный строй. Установить элементарный общественный порядок. Ограничить беспредел во всех сферах общества. Загнать в нужные рамки и оппозицию. Загнать в нужные рамки оппозицию. Добить коммунистов. Обеспечить условия для деятельности глобального денежного механизма.
— А если новая власть выйдет из-под контроля этого механизма?
— Эта тенденция не исключена. Но надо же быть реалистом. Ему, конечно, будет дана какая-то свобода действий и закулисная поддержка. Но в пределах, допустимых с точки зрения западных хозяев. Нужно понять как аксиому следующее: основной стратегической установкой Запада в отношении Советского Союза и России было и остаётся разрушение их внутреннего единства, дезинтеграция, атомизация, разрыхление. Демократизация власти, приватизации экономики и деидеологизация менталитетной сферы — средства для этого. Плюс — национальная рознь. Расчленение территории. Подумайте, что обеспечивало единство страны? В системе власти — партийный аппарат, однопартийность КПСС. В менталитетной сфере — единая идеологическая система. В системе хозяйства — единая экономическая система. Все части страны были привязаны к целому во всех основных аспектах. А теперь? Что бы ни говорили о единстве на высотах власти и идеологические слуги, никакого единства не будет без внутреннего притяжения частей к целому и без внутреннего взаимопроникновения различных аспектов общества, — власти, экономики, идеологии. Все аспекты атомизированы, между ними нет соответствия и взаимопроникновения.
— А на Западе?
— Там механизм единства есть. Но он не так очевиден, как было у нас. Кроме того, он разрушается, западные страны интегрируются в единое сверхобщество.
— А у нас наоборот! Но возможно ли остановить процесс распада страны?
— Такая возможность появилась бы, если бы новая высшая власть стала бы поступать как советская и создала бы партию наподобие КПСС.
— А коммунисты?
Пережиток коммунизма
— Я не считаю КПРФ коммунистической. Партия, признающая частную собственность на средства производства и частное предпринимательство как норму, признающая православие как компонент государственной идеологии, считающая марксизм-ленинизм лишь одной из концепций общества наряду с другими (например, с геополитикой), отвергающая революционный путь взятия власти и т.д., не может считаться коммунистической.
— Есть другие партии, заявляющие о себе как о коммунистических.
— Они обладают чертами, которые делают их неприемлемыми для меня. Сохранилась КПСС как малюсенькая партия. Но нет Советского Союза. И он вряд ли восстановится. А другие не считаются с теми переменами, которые произошли в мире. Они выглядят как анахронизм.
— А как вы представляете себе коммунистическую партию, в которую вы сейчас вступили бы?
— Эта партия должна быть революционной.
— Почему вы на этом настаиваете?
— Потому что коммунистический социальный строй в России теперь, как и в прошлом, может быть установлен только путём революции. Парламентский путь исключён. И задачу такой партии я вижу в подготовке страны к такой революции — в подготовке людей, способных совершить революцию именно коммунистическую.
— То, что делали большевики во главе с Лениным?
— Похоже. Но не совсем так.
— А в чём отличие?
— У нас за плечами семидесятилетний опыт реального коммунизма. Мир изменился. Запад не тот. Структура российского населения не та. Положение России в мире не то.
— Значит, мыслимая вами партия — не марксистская и не ленинская?
— Да. Она должна исходить не из идей прошлого, а из понимания советской реальности.
— Какие идеи марксизма отпадают?
— Все учение исторического материализма. Весь бред с базисом и надстройками. Идеи отмирания государства и денег. Идеи отмирания классов. Идеи «по потребности» и т.д. Короче, все то, над чем издевались даже в самом партийном аппарате.
— Но такую партию не разрешат!
— Конечно! Более того, её запретят. Даже объявят преступной. Будут клеветать на неё, поливать помоями. Обвинят в терроризме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Идея единства
— Сейчас начинает входить в оборот идея единства народа, — говорю я. — Чем, на ваш взгляд, она отличается от идеи национальной?
— Это на первый взгляд есть вариант на ту же тему, — говорит Защитник. — Но тут есть существенное различие. Оно не столько в словесном выражении, сколько в том, откуда выходят идеи, кто за ними стоит, каковы цели их инициаторов. Национальная идея исходит из кругов населения, озабоченных судьбой России и жаждущих спасти её. А идея единства исходит… Вспомните, кто её высказал?..
— Ельцин!
— Вот именно. Она исходит от власти, точнее говоря из «Кремля». Вспомните Гитлера и Сталина! Гитлер: один народ, один фюрер. Сталин: морально-политическое единство народов и всех слоёв населения (дружеские классы рабочих и крестьян и трудовая интеллигентская прослойка). Идея единства населения страны — естественная идея всякой высшей власти. Но она приобретает особое значение в исключительных ситуациях.
— А что питает её теперь?
— Целый комплекс условий. В стране беспредел. Нужен порядок, который способна установить лишь сильная власть. Завершился социальный перелом. Нужно закрепить его результаты. Заставить население признать новое социальное расслоение как факт, не подлежащий сомнению. Для жизнедеятельности денежного механизма нужна стабильная жизнь. Это нужно для новых господствующих классов собственников. Оппозиция мешает власти. Особенно — «левая». Особенно — коммунисты.
— Да, ситуация в стране напоминает ситуацию прихода к власти гитлеризма.
— И не забывайте о том, что за спиной Гитлера стоял крупный капитал.
— Хотя массы населения поддержали Гитлера.
— Массы советского населения поддержали сталинизм, хотя условия в Советском Союзе были другими, чем в Германии. Сейчас условия в России сложные. Даже запутанные и противоречивые. Силы, занятые в российской активной жизни, ещё не разобрались и не выработали ясную позицию.
— Но дело идёт к этому?
— Да. Думаю, скоро все прояснится.
— Как вы себе представляете это?
— Думаю, что произойдёт перелом. Установится «сильная» власть «Кремля». Гибрид сталинизма и гитлеризма, но не в трагическом исполнении, как было, а скорее как фарс. Имитационно-карикатурная форма.
— Какова её роль?
— Окончательно утвердить новый социальный строй. Установить элементарный общественный порядок. Ограничить беспредел во всех сферах общества. Загнать в нужные рамки и оппозицию. Загнать в нужные рамки оппозицию. Добить коммунистов. Обеспечить условия для деятельности глобального денежного механизма.
— А если новая власть выйдет из-под контроля этого механизма?
— Эта тенденция не исключена. Но надо же быть реалистом. Ему, конечно, будет дана какая-то свобода действий и закулисная поддержка. Но в пределах, допустимых с точки зрения западных хозяев. Нужно понять как аксиому следующее: основной стратегической установкой Запада в отношении Советского Союза и России было и остаётся разрушение их внутреннего единства, дезинтеграция, атомизация, разрыхление. Демократизация власти, приватизации экономики и деидеологизация менталитетной сферы — средства для этого. Плюс — национальная рознь. Расчленение территории. Подумайте, что обеспечивало единство страны? В системе власти — партийный аппарат, однопартийность КПСС. В менталитетной сфере — единая идеологическая система. В системе хозяйства — единая экономическая система. Все части страны были привязаны к целому во всех основных аспектах. А теперь? Что бы ни говорили о единстве на высотах власти и идеологические слуги, никакого единства не будет без внутреннего притяжения частей к целому и без внутреннего взаимопроникновения различных аспектов общества, — власти, экономики, идеологии. Все аспекты атомизированы, между ними нет соответствия и взаимопроникновения.
— А на Западе?
— Там механизм единства есть. Но он не так очевиден, как было у нас. Кроме того, он разрушается, западные страны интегрируются в единое сверхобщество.
— А у нас наоборот! Но возможно ли остановить процесс распада страны?
— Такая возможность появилась бы, если бы новая высшая власть стала бы поступать как советская и создала бы партию наподобие КПСС.
— А коммунисты?
Пережиток коммунизма
— Я не считаю КПРФ коммунистической. Партия, признающая частную собственность на средства производства и частное предпринимательство как норму, признающая православие как компонент государственной идеологии, считающая марксизм-ленинизм лишь одной из концепций общества наряду с другими (например, с геополитикой), отвергающая революционный путь взятия власти и т.д., не может считаться коммунистической.
— Есть другие партии, заявляющие о себе как о коммунистических.
— Они обладают чертами, которые делают их неприемлемыми для меня. Сохранилась КПСС как малюсенькая партия. Но нет Советского Союза. И он вряд ли восстановится. А другие не считаются с теми переменами, которые произошли в мире. Они выглядят как анахронизм.
— А как вы представляете себе коммунистическую партию, в которую вы сейчас вступили бы?
— Эта партия должна быть революционной.
— Почему вы на этом настаиваете?
— Потому что коммунистический социальный строй в России теперь, как и в прошлом, может быть установлен только путём революции. Парламентский путь исключён. И задачу такой партии я вижу в подготовке страны к такой революции — в подготовке людей, способных совершить революцию именно коммунистическую.
— То, что делали большевики во главе с Лениным?
— Похоже. Но не совсем так.
— А в чём отличие?
— У нас за плечами семидесятилетний опыт реального коммунизма. Мир изменился. Запад не тот. Структура российского населения не та. Положение России в мире не то.
— Значит, мыслимая вами партия — не марксистская и не ленинская?
— Да. Она должна исходить не из идей прошлого, а из понимания советской реальности.
— Какие идеи марксизма отпадают?
— Все учение исторического материализма. Весь бред с базисом и надстройками. Идеи отмирания государства и денег. Идеи отмирания классов. Идеи «по потребности» и т.д. Короче, все то, над чем издевались даже в самом партийном аппарате.
— Но такую партию не разрешат!
— Конечно! Более того, её запретят. Даже объявят преступной. Будут клеветать на неё, поливать помоями. Обвинят в терроризме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164