Кожу, кресла и прочую дребедень заменить на долговечную жестяную обшивку из листового железа, приваренные к полу железные скамейки и дежурным плафоном из красного стекла.
В средней части, по просьбе прапорщика Баобабовой, решено было оставить отсек для оборудования, который, опять же по словам Марии, когда-нибудь должно было появиться в отделе. А пока свободное пространство Машка зарезервировала под свой ящик со всяким добром.
Капитан Угробов посоветовал прикрыть колеса дополнительными щитами Все стекла, кроме кабины, заварить к чертовой матери, а на передок, заместо ненадежных импортных дуг, поставить старый, проверенный временем и делами двадцать четвертый швеллер.
Он также собственноручно притащил в гараж стокилограммовую рацию, которую еле втиснули заместо выдранных со всеми потрохами магнитолы, телевизора, бара, вентиляции, микроклимата, подстаканников, под тарелочников и еще одной штучки с лампочками, назначение которой никто не знал.
Рация вписалась в обновленный интерьер салона словно была создана исключительно для этого. Красное, покрашенное кисточкой, дерево. Плавные изгибы и антенна на три метра высотой. Красота.
Начальник гаража, дядя Саша в отставке, когда выгонял машину после модификации, плакал от зависти. А я первые дни просто боялся подойти к броневику.
— Раз вызывает, значит надо, — прапорщик Баобабова, невзирая на личные обиды, поправляет заплаканный бронежилет, приглаживает стриженую голову и, подождав меня у дверей, первой выходит в коридор.
По дороге нас отлавливает начальник гаража дядя Саша. Сообщает, что пьяный слесарь Серега, посланный на круглосуточную заправку за горючим, сдуру перепутал машины и поехал на нашей машине. По дороге не справился с управлением и врезался на полной скорости в проезжающий по встречной железнодорожной ветке локомотив. И теперь железнодорожники предъявляют иск нашему отделению за разнесенный вдребезги состав.
Оставляем дядю Сашу в покое только после клятвенного обещания подкрасить содранную при столкновении краску на швеллере. А алкаша Серегу лично обещаю поставить к стенке гаража и расстрелять.
Старая добрая примета. Если у напарника день начался не слишком удачно, то остаток рабочего времени будет не лучше.
В приемной расстроенная секретарша Лидочка. При перепечатывании очередного приказа сломан ноготь. Наверняка самый нужный. На мизинце.
В отличие от прапорщика Баобабовой, которой чужое женское счастье по бронежилету, успокаиваю секретаршу Лидочку как могу. Оставляю ей на память стреляную гильзу. Милицейское поверье говорит, если в тихую погоду вставить пустую гильзу в ухо, можно услышать вой милицейской сирены.
Секретарша Лидочка искренне отмечает такое свойство моего характера, как дурость и советует поскорее предстать перед грозными глазами начальства, у которого уже два часа сидят дядьки в погонах с цветочками.
Давно замечено, что хуже всех в званиях разбираются секретарши и посудомойки.
— Разрешите? — Баобабова без стука, ну не научили человека, распахивает дверь. Также, не дожидаясь разрешения, проталкивает меня вперед себя.
— Стучаться, Пономарев, когда научитесь?
Угробов, как и подобает гостеприимному хозяину, забился в самый конец стола. На его месте восседает тучный генерал в каракулевой, не по сезону, папахе. По обе стороны от маршала сурово посматривают на нас два полковника. Оба в фуражках-аэродромах. Хорошая вещь во время проливного дождя.
— Старший лейтенант Пономарев. Прапорщик Баобабова. Отдел «Подозрительная информация», — представляет нас капитан Угробов, сверля глазами сотрудников представленного отдела. У Машки бронежилет расстегнут до пупа с кольцом. У меня галстук болтается в районе сонной артерии. Жарко.
— Кхх-хм-хэ, — мудро кашляет маршал, сверкая генеральскими звездами. Я себе такие уже прикупил. Запас, как известно, имущество молодого лейтенанта не тянет. — Садсь…
На уровне подсознания расшифровываю приказ и опускаюсь на краешек стула. Баобабова, рубаха-девка, вальяжно располагается рядом, перекидывая ногу на ногу. Полковники строго следят за тем, чтобы данное действо протекало строго по уставу.
Генерал прищуривает глаз и, чуть качая седой головой, рассматривает наши внимательные лица. Капитан Угробов при этом многократно краснеет, бледнеет и обильно обливается потом. От фирменной рубашки обильно исходит пар. Это капитанский пот не успевает испаряться на летнем солнцепеке.
Судя по всему, нам прикатило серьезное дело. Где это видано, чтобы седовласые генералы, да еще в каракулевых папахах, гостили у рядовых капитанов? Значит, что-то серьезное и из ряда вон выходящее.
— Длжте, — приказывает генерал и прикрывает умные и усталые глаза. У генералов всегда умные и усталые глаза. На то они и генералы.
Один из полковников тщательно протирает рукавом и без того чистую поверхность исцарапанного капитанского стола и шлепает на него кожаный портфель с двумя сверкающими застежками. На застежках герб страны.
Оба полковника лезут за пазуху, вытаскивают маленькие ключики на цепочках и одновременно вставляют их в застежки. Переглядываются, кивают друг другу, крутят руками. Под звуки гимна слышен характерный звук открываемых дверей банковских сейфов.
На стол ложится красная папка. Золотыми буквами предупреждающая надпись: — «Не кантовать. Особо секретно. Беречь от шпионов и провокаторов».
С интересом тянусь к папке, дабы в наиболее короткое время изучить содержимое и приступить к работе без лишних проволочек. Генерал, мгновенно проснувшись, лихо вытаскивает из-под стола шашку, перегибается через стол и звонко шлепает плашмя по шаловливым ручкам молодых лейтенантов.
— Уж больно ты прыток! — получить по рукам от генерала приятно. Память на всю жизнь. Хорошо хоть инвалидом не оставил. — Всему свое время, сынок. Сам знаешь когда нужна спешка. При молниеносной атаке с правого фланга на превосходящие силы противника. И еще при ловле сутенеров, тьфу на их неквалифицированный труд. Полковник, доложите отделу «Пи» суть задачи.
Генерал выдохся и ушел в спячку, предоставив отдуваться полковникам.
Товарищ с тремя звездами и длинными, закрученными до ушей усами, кивает, подтверждая полученный приказ и, покрывшись от перенапряжения испариной, двумя подрагивающими пальцами тащит из папки с гербом чистый лист бумаги.
Приподнимаюсь, чтобы удостоверится. Действительно, обыкновенный белый лист. Вот она — тайна.
Усатый полковник щелкает несколько раз шариковой ручкой и манит нас с Баобабовой поближе. Долго прицеливается и, наконец, выводит на чистой поверхности неровный овал:
— Это Сибирь.
А я думаю, что это мне напоминает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
В средней части, по просьбе прапорщика Баобабовой, решено было оставить отсек для оборудования, который, опять же по словам Марии, когда-нибудь должно было появиться в отделе. А пока свободное пространство Машка зарезервировала под свой ящик со всяким добром.
Капитан Угробов посоветовал прикрыть колеса дополнительными щитами Все стекла, кроме кабины, заварить к чертовой матери, а на передок, заместо ненадежных импортных дуг, поставить старый, проверенный временем и делами двадцать четвертый швеллер.
Он также собственноручно притащил в гараж стокилограммовую рацию, которую еле втиснули заместо выдранных со всеми потрохами магнитолы, телевизора, бара, вентиляции, микроклимата, подстаканников, под тарелочников и еще одной штучки с лампочками, назначение которой никто не знал.
Рация вписалась в обновленный интерьер салона словно была создана исключительно для этого. Красное, покрашенное кисточкой, дерево. Плавные изгибы и антенна на три метра высотой. Красота.
Начальник гаража, дядя Саша в отставке, когда выгонял машину после модификации, плакал от зависти. А я первые дни просто боялся подойти к броневику.
— Раз вызывает, значит надо, — прапорщик Баобабова, невзирая на личные обиды, поправляет заплаканный бронежилет, приглаживает стриженую голову и, подождав меня у дверей, первой выходит в коридор.
По дороге нас отлавливает начальник гаража дядя Саша. Сообщает, что пьяный слесарь Серега, посланный на круглосуточную заправку за горючим, сдуру перепутал машины и поехал на нашей машине. По дороге не справился с управлением и врезался на полной скорости в проезжающий по встречной железнодорожной ветке локомотив. И теперь железнодорожники предъявляют иск нашему отделению за разнесенный вдребезги состав.
Оставляем дядю Сашу в покое только после клятвенного обещания подкрасить содранную при столкновении краску на швеллере. А алкаша Серегу лично обещаю поставить к стенке гаража и расстрелять.
Старая добрая примета. Если у напарника день начался не слишком удачно, то остаток рабочего времени будет не лучше.
В приемной расстроенная секретарша Лидочка. При перепечатывании очередного приказа сломан ноготь. Наверняка самый нужный. На мизинце.
В отличие от прапорщика Баобабовой, которой чужое женское счастье по бронежилету, успокаиваю секретаршу Лидочку как могу. Оставляю ей на память стреляную гильзу. Милицейское поверье говорит, если в тихую погоду вставить пустую гильзу в ухо, можно услышать вой милицейской сирены.
Секретарша Лидочка искренне отмечает такое свойство моего характера, как дурость и советует поскорее предстать перед грозными глазами начальства, у которого уже два часа сидят дядьки в погонах с цветочками.
Давно замечено, что хуже всех в званиях разбираются секретарши и посудомойки.
— Разрешите? — Баобабова без стука, ну не научили человека, распахивает дверь. Также, не дожидаясь разрешения, проталкивает меня вперед себя.
— Стучаться, Пономарев, когда научитесь?
Угробов, как и подобает гостеприимному хозяину, забился в самый конец стола. На его месте восседает тучный генерал в каракулевой, не по сезону, папахе. По обе стороны от маршала сурово посматривают на нас два полковника. Оба в фуражках-аэродромах. Хорошая вещь во время проливного дождя.
— Старший лейтенант Пономарев. Прапорщик Баобабова. Отдел «Подозрительная информация», — представляет нас капитан Угробов, сверля глазами сотрудников представленного отдела. У Машки бронежилет расстегнут до пупа с кольцом. У меня галстук болтается в районе сонной артерии. Жарко.
— Кхх-хм-хэ, — мудро кашляет маршал, сверкая генеральскими звездами. Я себе такие уже прикупил. Запас, как известно, имущество молодого лейтенанта не тянет. — Садсь…
На уровне подсознания расшифровываю приказ и опускаюсь на краешек стула. Баобабова, рубаха-девка, вальяжно располагается рядом, перекидывая ногу на ногу. Полковники строго следят за тем, чтобы данное действо протекало строго по уставу.
Генерал прищуривает глаз и, чуть качая седой головой, рассматривает наши внимательные лица. Капитан Угробов при этом многократно краснеет, бледнеет и обильно обливается потом. От фирменной рубашки обильно исходит пар. Это капитанский пот не успевает испаряться на летнем солнцепеке.
Судя по всему, нам прикатило серьезное дело. Где это видано, чтобы седовласые генералы, да еще в каракулевых папахах, гостили у рядовых капитанов? Значит, что-то серьезное и из ряда вон выходящее.
— Длжте, — приказывает генерал и прикрывает умные и усталые глаза. У генералов всегда умные и усталые глаза. На то они и генералы.
Один из полковников тщательно протирает рукавом и без того чистую поверхность исцарапанного капитанского стола и шлепает на него кожаный портфель с двумя сверкающими застежками. На застежках герб страны.
Оба полковника лезут за пазуху, вытаскивают маленькие ключики на цепочках и одновременно вставляют их в застежки. Переглядываются, кивают друг другу, крутят руками. Под звуки гимна слышен характерный звук открываемых дверей банковских сейфов.
На стол ложится красная папка. Золотыми буквами предупреждающая надпись: — «Не кантовать. Особо секретно. Беречь от шпионов и провокаторов».
С интересом тянусь к папке, дабы в наиболее короткое время изучить содержимое и приступить к работе без лишних проволочек. Генерал, мгновенно проснувшись, лихо вытаскивает из-под стола шашку, перегибается через стол и звонко шлепает плашмя по шаловливым ручкам молодых лейтенантов.
— Уж больно ты прыток! — получить по рукам от генерала приятно. Память на всю жизнь. Хорошо хоть инвалидом не оставил. — Всему свое время, сынок. Сам знаешь когда нужна спешка. При молниеносной атаке с правого фланга на превосходящие силы противника. И еще при ловле сутенеров, тьфу на их неквалифицированный труд. Полковник, доложите отделу «Пи» суть задачи.
Генерал выдохся и ушел в спячку, предоставив отдуваться полковникам.
Товарищ с тремя звездами и длинными, закрученными до ушей усами, кивает, подтверждая полученный приказ и, покрывшись от перенапряжения испариной, двумя подрагивающими пальцами тащит из папки с гербом чистый лист бумаги.
Приподнимаюсь, чтобы удостоверится. Действительно, обыкновенный белый лист. Вот она — тайна.
Усатый полковник щелкает несколько раз шариковой ручкой и манит нас с Баобабовой поближе. Долго прицеливается и, наконец, выводит на чистой поверхности неровный овал:
— Это Сибирь.
А я думаю, что это мне напоминает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97