На поверхности озера Онтарио появилась легкая зыбь. Впрочем, даже Гроувс, человек сугубо сухопутный, быстро к ней приспособился. Однако один из кавалеристов, не выдержав качки, склонился над поручнями. Гроувс подозревал, что шутки матросов были бы гораздо более колкими, если бы кавалеристы не превосходили их числом почти вдвое.
На палубе красовалась 37-миллиметровая пушка.
— Интересно, а она нам поможет, если ящеры начнут бомбить нас на бреющем полете? — спросил Гроувс у стоявшего возле орудия стрелка.
— Примерно так же, как когти мышке, когда ее схватит коршун, — ответил стрелок. — На пару секунд мышка почувствует себя лучше, но вряд ли коршуну будет угрожать серьезная опасность. — Однако свой пост моряк покидать не собирался.
То, как работал экипаж катера, произвело на Гроувса впечатление. Матросы знали, что нужно делать, и выполняли свои обязанности без спешки, суеты и показухи, без единого лишнего движения. Лейтенант ван Ален почти не отдавал приказов.
Путь по озеру оказался долгим и скучным. Ван Ален предложил Гроувсу снять сумку и оставить ее в каюте.
— Нет, благодарю вас лейтенант, — ответил Гроувс. — Я получил приказ ни на минуту не упускать ее из виду, и собираюсь выполнять его буквально.
— Как пожелаете, сэр, — пожал плечами лейтенант. Он оценивающе посмотрел на Гроувса. — Должно быть, у вас очень важный груз.
— Верно. — Больше полковник ничего не добавил.
Он мечтал, чтобы тяжелая сумка стала невидимой и невесомой. Тогда никто не строил бы всяких идиотских догадок. Чем меньше внимания привлекает его груз, тем ниже вероятность того, что ящеры узнают о его миссии.
И вдруг, словно мысли об инопланетянах разбудили их, Гроувс услышал далекий шум реактивного двигателя вражеского истребителя. Он завертел головой, пытаясь отыскать самолет среди разрозненных облаков. И увидел тонкий, уходящий на запад инверсионный след.
— Из Рочестера или Буффало, — с удивительным хладнокровием заметил ван Ален.
— Как вы думаете, он нас видел? — нетерпеливо спросил Гроувс.
— Вполне возможно, — ответил лейтенант. — Над нами несколько раз пролетали самолеты ящеров, но в нас не стреляли. Чтобы не рисковать зря, хорошо бы отправить ваших людей в трюм. Тогда катер будет выглядеть как обычно. И если не хотите расставаться со своей сумкой, можете немного поспать рядом с ней в каюте.
Самый вежливый приказ из всех, какие приходилось слышать Гроувсу… Ван Ален был ниже его по званию, но лейтенант командовал «Форвардом», а значит, на катере отвечал за все. Гроувс спустился вниз и прижался лбом к иллюминатору. Если им повезет, пилот ящеров полетит по своим делам. А если нет…
Внизу грохот двигателей стал более отчетливым, поэтому Гроувс довольно долго не слышал шума самолета ящеров. Однако рев самолета ящеров стремительно нарастал. Полковник ждал выстрелов 37-миллиметровой пушки — последний, безнадежный жест сопротивления, но она молчала. Вражеский истребитель находился где-то у них над головами. Гроувс выглянул на палубу
— ван Ален смотрел вверх и махал ящерам рукой. Может быть, лейтенант береговой охраны сошел с ума?
Однако реактивный самолет удалялся. Только теперь Гроувс понял, что все это время не дышал. Когда истребитель исчез из вида, полковник поднялся на палубу.
— Я уже подумал, что у нас большие проблемы, — сказал он ван Алену.
— Нет. — Лейтенант покачал головой. — Пока на палубе не было ваших людей, нам не грозила опасность. Ящеры множество раз видели «Форвард» на озере, но мы всегда ведем себя исключительно мирно. Я надеялся, они посчитают, что это наш обычный рейс — наверное, так и произошло.
— Я восхищаюсь вашим хладнокровием, лейтенант, и очень рад, что вам не пришлось демонстрировать его под огнем, — заявил Гроувс.
— А уж как я рад, вы себе и представить не можете, — улыбнулся ван Ален.
Катер береговой охраны плыл в сторону канадского берега.
* * * Посреди скопления деревьев — берез с голыми ветками и густой зеленой хвоей сосен и елей — неожиданно, словно кролик из цилиндра фокусника, возникло покрытое льдом озеро.
— Клянусь Юпитером! — воскликнул Джордж Бэгнолл, когда бомбардировщик «Ланкастер» нырнул вниз, чтобы на бреющем полете, почти касаясь верхушек деревьев, скрыться от радаров ящеров. — Молодец, Альф!
— Все комплименты принимаются с благодарностью, — ответил Альф Уайт.
— Если, конечно, под нами и в самом деле Чудское озеро, мы скоро доберемся до Пскова.
Кен Эмбри, сидевший рядом с Бэгноллом, вмешался в разговор:
— А если нет, тогда, вообще, неизвестно, где, черт побери, мы находимся, и нам всем придет конец — в Пскове или где-нибудь еще.
В наушниках Бэгнолла послышались горькие стоны. Бортинженер изучал лежавшую перед ним карту.
— Пусть лучше будет Псков, — сказал он Эмбри, — иначе горючего не хватит.
— О, горючее, — беззаботно отозвался пилот. — В этой войне с нами случилось столько всего невероятного, что я не вижу ничего особенного в полетах без горючего.
— Тогда, пожалуй, я проверю свой парашют, если вы не возражаете, — ответил Бэгнолл.
В том, что говорил Эмбри, был определенный резон. Их экипаж находился над Кельном во время рейда тысячи бомбардировщиков, когда ящеры принялись десятками сбивать английские самолеты. Однако они сумели не только вернуться в Англию, но и во время очередного боевого вылета разбомбить позиции ящеров на юге Франции — где их и подбили. Эмбри умудрился ночью безупречно посадить самолет на пустынном отрезке шоссе. Если он способен на такое — кто знает, возможно, он и вправду сумеет летать без горючего.
После того, как они добрались до Парижа, немцы помогли им вернуться на родину (это до сих пор раздражало Бэгнолла), и их экипаж пересадили на экспериментальный «Ланкастер» для испытаний нового радара. Теперь, когда новый прибор доказал свою пригодность, они везли его в Россию, чтобы красные имели возможность заранее узнавать о приближении ящеров.
Лед, лед, почти сотня миль бело-голубого льда, присыпанного белым снегом. Из бомбового отсека Джером Джонс, оператор радиолокационной установки, сказал:
— Я почитал о Пскове перед тем, как сюда лететь. Считается, будто климат здесь мягкий; в справочнике говориться, что снег сходит к концу марта, а реки и озера освобождаются ото льда в апреле.
Послышались новые стоны экипажа.
— Если большевики называют это мягким климатом, то каков же тогда суровый?
— Мне дали понять, что в Сибири всего два времени года, — вмешался Эмбри, — последняя треть августа и зима.
— Хорошо еще, мы прихватили комбинезоны, — сказал Альф Уайт. — Не думаю, что в Англии найдется другая одежда для такой погоды. — Чудское озеро внизу сузилось, превратилось в реку, а потом снова широко разлилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201